Прежде чем я заснула, перед моим мысленным взором предстала сцена, которой не могло быть в действительности: Неуверен стоял в лучах солнца, протягивая мне руку. На шее у него висел на серебряной цепочке сверкающий голубой драгоценный камень, такой же формы, как и мой обручальный дар, но лишенный невыносимого бремени заключенной в нем Силы. Я поняла, что это и в самом деле обручальный дар, который я преподнесла бы своему возлюбленному, если бы судьба была к нам благосклонна.

Мне показалось, что я слышу шепот Неуверена:

«Сейчас ты должна приложить все усилия для того, чтобы защитить Лормт.., но я всегда буду ждать тебя, дорогая».

Погруженная в золотой сон, я улыбнулась и потянулась к перу и чистому листу пергамента. Мне еще столь многое предстояло написать.

Мерет — события в Лормте

(5 день, Месяц Ивового Карш / 4 день, Луна Горячечного Листа)

Казариан ушел обратно в Ализон через проход в подвале Лормта на третий день Месяца Бахромчатой фиалки. Из-за найденного неоконченного древнего письма Эльзенара Дюратан и Джонджа отложили поездку в Эс еще на три дня и отправились в путь лишь на восьмой день. В результате утомительных поисков нам удалось найти еще два обрывка, написанных рукой Эльзенара, но ни один из них не содержал желанных сведений о том, как обнаружить или уничтожить проходы и Врата.

В последующие дни мы с нетерпением ждали вестей из Эса или от Казариана. Нолар даже перенесла свою постель в подвал Лормта, на случай, если Казариан пришлет через проход своего племянника. Поскольку мы не знали, когда это произойдет, Оуэн и Морфью попросили нескольких не слишком старых (и потому более надежных) ученых дежурить в подвале по очереди. Морфью тщательно обучил их всех заранее подготовленным фразам на ализонском языке. Он бы остался в подвале и сам, если бы от холода у него не болели кости.

По мере того как шли недели, ко мне постепенно возвращалась прежняя подвижность, и когда весна уступила место лету, я тоже присоединилась к дежурствам. Морфью предупредил Нолар, чтобы та не разговаривала с ализонским парнишкой, если он появится; он должен был слышать лишь мужские голоса, говорящие по-ализонски, чтобы у него не возникло подозрений, что он находится не в Ализоне.

Вечером второго дня Месяца Ивового Карпа через ворота Лормта въехали под первым летним дождем Дюратан и Джонджа, усталые и расстроенные. Дюратан намеревался тут же доложить о результатах поездки, но Джонджа потребовала, чтобы им обоим дали время переодеться в сухую одежду.

Когда мы собрались в кабинете Морфью, Дюратан не в силах был усидеть на месте. Он ходил взад и вперед, и в каждом его слове чувствовалась нескрываемая горечь. Ему и Джондже было позволено обратиться к оставшимся членам Совета Волшебниц в Эсе несколько раз за те пять дней, что они там провели.., но без какой-либо пользы. Дюратан был убежден, что, будь там Корис, он, наверняка бы, выслушал его и присоединился бы к просьбе Лормта о помощи — но сенешаль Эсткарпа отсутствовал в Эсе, путешествуя по окрестностям и наблюдая за ходом восстановительных работ после Сдвига. Джонджа неохотно признала, что нам не следует рассчитывать на какую-либо помощь со стороны Волшебниц. Почти все видные Волшебницы погибли или были ранены во время Сдвига, а тех, кто теперь пытался править Эсткарпом, постоянно раздирали противоречия. Одни требовали удалиться от всех мирских дел в цитадель, подобную их Домам Мудрости, где со временем они могли бы восстановить свои поредевшие ряды. Даже те Волшебницы, которые желали по-прежнему править в Эсе, как и прежде, не проявляли никакой склонности к совместным действиям, тем более что призыв о помощи исходил из Лормта, к тому же — изначально — от ненавистного им ализонца. Дюратан мрачно сказал, что единственная польза от их путешествия в Эс заключается в случайно услышанной фразе о том, что Саймон Трегарт снова в Эскоре. Двое сыновей Трегарта, Киллан и Кемок, тоже, судя по всему, находились сейчас в Эскоре, но Волшебницы были о них не лучшего мнения, все еще возмущенные событиями трехлетней давности, когда Киллан и Кемок похитили свою сестру Кэтти из уединенного Дома Мудрости, где девушки Эсткарпа, наделенные даром Силы, готовились стать Колдуньями.

Неожиданно Дюратан перестал ходить и воскликнул, что мы должны предупредить Саймона Трегарта об угрозе со стороны Темных магов Эскора, которые с помощью своей магии могут в любой момент вторгнуться в Эсткарп или Ализон. Джонджа предложила после ночного отдыха попытаться передать Послание в Долину Зеленой Тишины, оплот Сил Света в Эскоре.

Не будучи истинной Волшебницей, Джонджа не могла передать суть нашего предупреждения во всей его полноте, но полагала, что сумеет сообщить, что нам жизненно необходимо связаться с Саймоном Трегартом.

На следующее утро Джонджа сосредоточилась на просьбе к Леди Зеленой Долины, чтобы та послала к нам одну из своих сине-зеленых почтовых птиц, с помощью которой мы могли бы отправить письмо с предупреждением.

Джонджа как раз завершила свои мысленные усилия, когда, к нашему удивлению, Дюратан внезапно вскрикнул, но не от боли или страха, а от нескрываемой радости. Несколько мгновений он сидел неподвижно, затем встряхнулся, словно пробудившись от сна, и объяснил, что Послание Джонджи принял Кемок, его бывший товарищ по оружию. В прошлый раз Кемок явился Дюратану во сне, но сейчас сумел установить связь с разумом Дюратана наяву. Кемок сообщил Дюратану, что Саймон ведет сейчас разведку в окрестностях северо-западной границы между Эскором и Ализоном, обеспокоенный тревожными слухами о появившихся в этих краях силах Зла. Вняв нашему отчаянному призыву, Кемок обещал немедленно покинуть Долину Зеленой Тишины и поспешить к нам, в Лормт.

Его путешествие через горы должно было занять примерно пять дней, но, добравшись до Лормта, Кемок мог беспрепятственно устанавливать мысленную связь со своим старшим братом Килланом, остававшимся в Долине, что позволяло обойтись без задержек и проблем, возможных при связи с помощью почтовых птиц.

Пока мы ждали прибытия Кемока, произошло еще одно важное событие — всего два дня спустя, вечером пятого дня Месяца Ивового Карпа. На страже в подвале Лормта, к счастью, стоял сам Оуэн, когда портал, открывавший проход из замка Кревонель, внезапно ярко вспыхнул и перед нами предстал ошеломленный, едва стоявший на ногах ализонский мальчишка, сжимавший в одной руке ключ Эльзенара, а в другой — плотно скрученный свиток с письмом.

Оуэн сразу же подвел мальчика к скамье и произнес по-ализонски слова, которым научил его Морфью:

— Сиди здесь и ничего не говори. Письмо может потребовать немедленного ответа.

Оставив парня под пристальным наблюдением одного из ученых, Оуэн поспешил к нам, стоявшим в отдаленном углу подвала. Казариан представил своего посланника как Девериана, щенка его старшего сородича. Послание было коротким, но крайне тревожным.

Вернувшись в замок Кревонель, Казариан провел тайное расследование, которое лишь подтвердило его худшие опасения. Лидерство в группировке Гурбориана захватили двое баронов, Баларан из Рода Рептура, к которому принадлежал и Гурбориан, и Рушар из Рода Годара. Они притворялись, будто полностью согласны друг с другом, но каждый из них втайне стремился стать единоличным лидером. Казариан воспользовался их скрытым соперничеством, подкупив мелких сошек из каждого лагеря от имени противоположной стороны, так что о его собственных интересах никто даже не подозревал. Он узнал, что вскоре у границ Эскора должна состояться встреча с Темным магом, известным баронам под именем Скурлок. Казариан опасался, что ни один барон не сможет противостоять Темному магу и что без преимуществ, ранее обеспечиваемых хитростью и коварством Гратча, интересы Ализона, скорее всего, будут попраны. Казариан обещал разузнать подробности, а пока что его интересовали итоги нашего «путешествия на юг», как он тонко назвал просьбу Лормта о помощи, обращенную к Волшебницам Эсткарпа.