Будучи еще замужем, она провела много времени, изучая каждую розу в Англии, чтобы при первой же возможности воспользоваться запасом знаний для создания ароматов, какие только создавало ее воображение. Она хранила записные книжки, выписывала названия роз и имена садовников, изучала этапы роста и развития растений в надежде когда-нибудь применить знания на практике и доказать всем, что не такая она бездарная в ее собственном семействе. Каждый раз, кружась в танце и выдавливая из себя очередную фальшивую улыбку, она думала об ароматах, извлекаемых из изучаемых ею цветов, и мечтала о том, сколько радости могла подарить людям.

С каждым взмахом ресниц ей хотелось сорвать с себя маску, которую ей приходилось носить в обществе, скрывая страстную женщину внутри.

Эти сады были жизнью, которой она никогда не жила; розы были детьми, которых у нее никогда не было. И теперь они умирали. Что-то новое и драгоценное внутри нее засыхало вместе с ними.

— Проклятая земля, — чувствуя, как на глаза снова наворачиваются слезы, Лейла сняла кота с колен и порылась в корнях растения, пытаясь обнаружить там хоть какие-то признаки жизни. Но так ничего и не нашла. Ей не хватало знаний. Все ее изучение книг не принесло никакой пользы. Лейла ударила кулаками о землю и в который раз крикнула: — Проклятье!

Хоть здесь, в своем собственном саду, она могла свободно обругать всех и вся.

Молодая женщина подавила в себе слезы отчаяния. Может быть, она действительно не Малколм? Возможно, каждое ее прикосновение приносило смерть вместо жизни?

Ужас охватил ее при мысли о такой возможности. Ей не следует так думать. Никогда. Лейла вытерла глаза рукавом, перепачкав лицо грязью.

— Я только хочу быть полезной, — бормотала она, поднимаясь на ноги и отказываясь думать, что совсем бездарна. Она была уверена, что у нее есть способности для изготовления духов. Ведь сестрам очень понравились те, которые она создала для них еще до своего замужества. Может быть, все дело в цветочной рассаде и покупать ее надо у других цветоводов.

Но другие цветоводы плохо разбирались в данном вопросе. Они даже не знали, какие цветы следует собирать при разных фазах луны, и, кроме того, они без разбора смешивали различные сорта. А она хотела, чтобы все было идеальным.

Глядя на жалкие ряды обезображенных роз, Лейла чувствовала, что находится на грани паники.

Она вышла замуж за человека, который дал ей эти ухоженные райские земли, но запретил возделывать их по своему желанию. Лейла же проигнорировала его возражения, и тогда Тэдди прогнал по ее нежным растениям своих собак и лошадей. Тогда она переместила цветы в другое место, и он приказал превратить те акры в пастбища для овец. Ее очень огорчало поведение мужа. Теперь же, казалось, сама природа обернулась против нее.

Женщина подхватила свои ненавистные черные локоны, потянула за них и устремила свои хмурый взгляд в небо. В ответ где-то вдали прогрохотал гром.

Она не сдастся. Никогда. Теперь, когда приехал Дунстан Ивес, она заплатит ему, чтобы тот сделал то, что не удалось ей. Чтобы развить свои способности, Лейла готова была рискнуть испытать на себе все последствия катастрофы, сопровождающие, как считалось, встречу мужчин рода Ивес с женщинами Малколм.

Вытирая руки о юбки, она быстро пошла к дому, чтобы успеть до приближающейся грозы.

Преодолев несколько ведущих к дороге ступенек, она заметила на вершине холма всадника, за спиной которого вспыхивали молнии. В развевающемся на ветру пальто на широких плечах, на фоне разыгравшейся природной стихии всадник казался словно сошедшим с небес.

Дунстан Ивес!

Теперь ей было на ком сорвать свое зло. Если бы он сразу принял ее предложение, то гибели роз, вероятно, можно было бы избежать.

Но нет, боги запретили этому гордому и умному мужчине подчиниться приказу этой женщины сразу.

Слуги доложили ей, что Дунстан поселился в домике управляющего. Он, должно быть, ездил выбирать землю под посевы, не советуясь с нею.

Ругая про себя своего нового работника последними словами, Лейла с волнением наблюдала за приближением всадника.

Дунстан пришпорил коня, пустив его галопом вниз по склону холма, очевидно, пытаясь обогнать приближающуюся бурю. Конечно, он не возвращался назад, чтобы сказать ей, что, в конце концов, отказывается от ее предложения.

Вероятнее всего, этот скачущий грубиян только что рассмотрел ее погибший сад и прибыл, чтобы указать на ее неудачу. Отпустив волосы и позволив своим черным локонам развеваться на ветру, Лейла ждала, чтобы услышать его мнение по поводу ее неудавшихся опытов с розами.

Вдали вспыхнула молния, и прогремел гром. Если бы Дунстан был истинным джентльменом, он предложил бы леди поехать назад к дому, прежде чем начнется буря. Но от этих мужчин не стоило ждать многого. Все Ивесы — самые настоящие дикари. Всадник был фактически рядом с ней, но так и не замедлил своего коня.

Ее красная юбка всколыхнулась при внезапно сильном порыве ветра. Раздался очередной раскат грома. Конь Дунстана от страха заржал и остановился. Лейла с восхищением наблюдала, как легко он управляет своим огромным мерином. Обуздав испуганное животное, Дунстан, наконец, посмотрел на стоявшую на верхней ступеньке Лейлу. Ее волосы и юбка развевались на ветру. Вдруг при очередном порыве ветра и раскате грома что-то зловеще затрещало прямо у нее над головой, Лейла поймала его полный ужаса взгляд, но не успела понять, что он означал, так как в этот момент что-то хлестнуло ее по плечу. Она потеряла равновесие и с криком начала падать вперед.

Мерин встал на дыбы. Дунстан наклонился, чтобы поймать ее, но потерял равновесие. В это самое мгновение небеса разразились сильным проливным дождем. Вскрикнув, он перекатился через плечо и приземлился на узкой тропинке рядом с Лейлой.

Лежа неподвижно, распластавшись в грязи, он глядел на затянутое тучами небо, а дождь лил как из ручья по его выступающим скулам, смешивая с грязью его черные как вороново крыло волосы. Растянувшись на его крепкой груди, Лейла подумала, что убила Дунстана.

В отчаянии она принялась хлестать его по щекам, пытаясь привести в чувства, не имея ни малейшего представления, что необходимо делать в подобном случае. Она только знала, что от этого человека исходило возбуждающее чувство, которое она никогда не испытывала, и ей нужен был этот негодяй.

— Вы не можете умереть, — старалась перекричать она шум бушевавшей стихии. — Хватит притворяться, вставайте! Вставайте же!..

С трудом, но он пытался сосредоточить на ней взгляд. По выражению его глаз Лейла поняла, когда ему удалось это. Очарованная, она далее не беспокоилась о том, что находится в столь неприличном положении, лежа на груди мужчины.

— Я уже встаю, — с серьезным видом проговорил Дунстан, хотя в его голосе прозвучало легкое замешательство. — Осмелюсь попросить вас немного подвинуться.

Покраснев, раздраженная Лейла снова влепила ему пощечину, но он только улыбнулся. Казалось, что ему неожиданно предложили в награду небеса. Негодяй был неотразим, даже несмотря на его принадлежность к проклятому семейству Ивес. Она уперлась локтями в его широкую грудь и дерзко осмотрела, как будто была распутной девицей, а он ее возлюбленным.

— Я думала, что проломила ваш череп.

— Сомневаюсь, что по этому поводу следует беспокоиться, — его взгляд упал на лиф ее промокшего шерстяного платья. — Возможно, мне сначала необходимо подняться, прежде чем я смогу это понять. А с вами все в порядке? Ветка травмировала вас?

Лейла пыталась сдерживать смех. Конечно, своими пощечинами она вполне могла вышибить ему мозги, и даже не предполагала, что Дунстан Ивес может быть таким заботливым. Возможно, он не был высокомерным и колючим, каким казался.

Женщина повернулась, пытаясь проверить свои предположения, и его мускулистая рука тотчас же обвила ее талию, удерживая равновесие. Она посмотрела на него не без страха, чувствуя, однако, прилив сил и теплоты.

— Бог ты мой, сколько же в вас силы, — произнесла она.