Я вышла из стен здания больницы с такой пустотой внутри, и мне стало страшно, что это чувство останется теперь со мной навсегда. Раньше я часто задумывалась, что ощущал Олег, когда с младенчества жил в детдоме без отца и матери, а теперь, кажется, понимала…

Присев на лавочку возле больницы, я вдыхала в легкие прохладный воздух и никак не могла им надышаться и прийти в себя. Не могла поверить, что за один день жизнь могла перевернуться верх дном и больше никогда не стать прежней. Почему мама не захотела бороться с болезнью? Почему так смиренно говорила о своей смерти? Неужели она не хотела бы попробовать выкарабкаться из этого состояния ради меня и внука?

Не помню, как дошла до машины и забралась внутрь, как Рома отвез меня в парк, в котором я раньше любила подолгу гулять, когда мне было грустно на душе. Впервые за долгое время я не хотела возвращаться домой, а побыть одна. И даже мысли о сыне не придавали сил.

В моей сумочке без конца звонил телефон, я знала кто это был, но отвечать Олегу, а тем более разговаривать с ним сейчас не хотела. Но потом я все же взяла телефон в руки, смахнула пропущенные вызовы от бывшего мужа в строке уведомлений, и набрала Сергея.

Он ответил почти сразу, а я срывающимся, надломленным голосом, произнесла всего лишь одно слово:

— Почему?

Повисло напряженное молчание, а потом Сергей быстро заговорил:

— Лера, ты сейчас где? — он услышал, что я плакала и, конечно, же все понял.

Этот человек видел много моих слез и знал о самых глубоких страхах. И я не понимала почему он мне ничего не сказал.

Продиктовав ему адрес запинающимся голосом, я выключила телефон. Дошла до кафе, в котором мы договорились встретиться, и заказала официанту воды, хотя в эту минуту мне бы очень хотелось выпить что-нибудь покрепче.

Я смотрела застывшим взглядом в окно и вспоминала о нашей старой даче, которую мы уже давно продали. За двором рос огромный клен, помню, в детстве мама часто ругала меня, когда я лазила по деревьям. Однажды я вскарабкалась очень высоко, а спуститься вниз не смогла. Просидела на тонком суку до самого вечера, пока родители не обнаружили мою пропажу. Папа тогда забрался ко мне, чтобы помочь, но в самый последний момент, когда был уже так близко и протянул мне руку, я сорвалась и упала на землю. Сильно ушиблась грудной клеткой, столкнувшись с твердой поверхностью, и несколько мгновений не могла дышать и говорить. Я очень испугалась. Ничего серьезного в тот день со мной не случилось, все обошлось одними ушибами и ссадинами, но с тех пор я боялась высоты. И сейчас почему-то испытывала схожие чувства, как после падения: мне не хватало воздуха, невозможно было говорить, а грудь сдавливало с такой силой, что казалось она треснет, как тот слабый сук, не выдержавший моего маленького веса.

Сергей появился в кафе спустя полчаса после моего звонка. Присел напротив меня и положил свою большую, немного шершавую ладонь на мою, и сжал. Я перевела заплаканные глаза на наши руки. Мы не виделись всего месяц, а чувство такое, что прошел целый год.

Я подняла голову и мы молча смотрели друг на друга несколько минут, пока в его глазах не промелькнуло нечто такое отчего мне стало еще больнее в груди, и я отвела взгляд. Я сразу заметила, каким Сергей выглядел уставшим. Не удивлюсь, если и на новом месте он работал на износ и практически не спал.

— Мне жаль, Лера. Я звонил по дороге в кафе знакомому во Владимир, он сказал, что маму вчера госпитализировали в Москву… Это рано или поздно должно было случиться, поэтому я не хотел оставлять тебя одну.

— Ты знал… Она сказала, что ты знал, — я снова не смогла сдержать слез.

Я ненавидела себя за эту слабость, и что постоянно плакала после того как вышла из кабинета врача, но ничего не могла с собой поделать. Во мне будто хранился тонный запас соленой воды, а сейчас эту плотину прорвало.

— С самого начала, да? — он коротко кивнул и тяжело вздохнул.

— Знал, Лера. Прости, что не сказал. Твоя мама — сильный человек, она с достоинством приняла информацию о своем диагнозе. На первых и вторых стадиях редко можно заметить какие-то изменения, к тому же она обратилась уже достаточно поздно… Она даже ездила на консультацию в Москву, но от операции сразу отказалась.

— А что теперь? Сколько времени ей осталось?

— Не знаю. Она может промучатся от сильных болей до самого конца, а может впасть в кому за один день… — он осекся, заметив, как я задрожала, сотрясаясь от беззвучных рыданий.

— Неужели ничего нельзя сделать Сергей? — сдавленным голосом спросила я.

В эту секунду я была в таком диком отчаянии, что без раздумий бы заключила сделку с дьяволом, лишь бы мама осталась жива.

— Ничего, Лера…

Он подозвал официанта и попросил еще стакан воды для меня, присел рядом и обнял меня, вытирая слезы с моего лица.

— Посмотри на меня! — попросил он, крепко сжав мои плечи руками. — Я часто вижу смерть, терять близких людей очень больно, но у тебя есть сын и тебя ждет прекрасная жизнь впереди. На месте твоей матери я бы поступил так же, будь у меня такой диагноз.

— Так же… — повторила я. — Ты не понимаешь, что говоришь! Почему ей ты сказал, что я умру, если мне не сделать операцию на сердце, а мне про нее не сказал ни слова? Я бы уговорила ее, я бы заставила ее, я бы все сделала, понимаешь?

— Тише, — он снова обнял меня, но я оттолкнула его.

— Почему ты ничего не сказал? Ведь тогда еще можно было что-то сделать. Почему? Я бы уговорила ее…

Я понимала, что Сергей ни в чем не был виноват, и в жизни так происходит, что любимые люди уходят, но как же это было тяжело осознавать. Эти мысли, что все могло быть иначе, что маму можно было спасти глубоко засели внутри и не отпускали меня. Царапали, словно ржавый гвоздь в самое больное и открытое место, которое и без того кровоточило.

— Она так захотела сама. Твое сердце на тот момент не выдержало бы таких новостей, а я… Я тоже боялся потерять. Не только своего пациента, но и женщину, которая стала мне дорога.

Глаза застилала пелена слез. Я не заметила, как в кафе, где мы сидели с Сергеем появился Олег. Поняла, что он здесь, когда услышала его голос над головой, и как он позвал меня. Он наверное уже обо всем знал: провел параллели и вытряс всю правду из врача, когда Рома доложил ему, что я вышла из больницы вся в слезах и меня сильно шатало.

Я резко встала и посмотрела по очереди на мужчин. Одного я все еще любила. Это я поняла прошлой ночью, хотя и считала все произошедшее между нами ошибкой, а другого… Сергей много сделал для меня, я искренне верила ему, что он что-то испытывал ко мне, но теперь каждый раз находясь с ним, буду думать о том, что он знал о болезни мамы и ничего мне не сказал. Я не скоро смогу об этом забыть.

— Лера, поехали, я отвезу тебя домой, — сказал Олег спокойным голосом.

— Не нужно! — я взглянула на бывшего мужа и сжалась, словно прячась от этого мира и всей боли, которую приготовила для меня судьба.

Никто был не виноват в том, что случилось с моей мамой, это был ее выбор, но как же тяжело его принимать и мириться с ним.

— Мне нужно побыть одной…

Олег кивнул, достал из кармана пиджака телефон и позвонил Роману, назвав ему адрес кафе. Я сделала шаг в сторону выхода и нетвердой походкой направилась на улицу. Меня била крупная дрожь и зубы стучали, словно от холода, а я чувствовала беспомощность и страх. Страх остаться одной и навсегда заиметь дыру в сердце. Это нормально, что дети переживают своих родителей, но ненормально, что те уходят именно тогда, когда так нам необходимы.