- Нет, я...мне будет приятно носить ее, правда.

- Спасибо. Только не бросай ее где ни попадя. Хоть в сумке носи, если уж на голове надоест.

- Ладно. А у меня нет для тебя подарка.

- Ну вот чтоб у тебя хоть когда для меня хорошее было! - смеясь воскликнул он. - Попробую пережить. Ты не замерзла? Отвезти тебя к друзьям или еще посидим?

- Посидим, - ответила, не задумываясь. Новый год я уже пропустила, да и сколько их уже было и еще будет, а вампир, согласный беседовать со мной в новогоднюю ночь на крыше мира - только один, и эта ночь у меня с ним - одна единственная, второй не будет.

Он вновь сел рядом со мной, и снова легонько обнял:

- Ты только скажи, когда станет холодно, хорошо? А то мне-то просто приятно сидеть здесь в тишине, под звездами. А ты можешь и замерзнуть. Сегодня холодно?

- Нет, совсем не холодно. Смотри, снег почти липкий. А ты изменения температуры совсем никак не ощущаешь?

- Совсем никак. Только через людей. Могу почувствовать, если человеку очень холодно, или очень жарко. Но это когда уже отклонения на грани критических, а так...Что снег, что дождь... Но больше я люблю все же лето: зелень листвы, пение птиц. Осталось от далеких, позабытых времен. А что любишь ты?

- Зиму, наверное. Здесь столько всего: лыжи, коньки, снежные горы, снежные крепости. Новый Год, опять же, самый сказочный праздник.

- А я Новый Год не люблю. Слишком уж он надуманный, официальный. И елка ваша эта. С чего кто решил, что это вечнозеленое дерево, символ "вечно юного стремления к самосовершенствованию"? По мне, так это мертворожденное дерево, оно скорей способно символизировать старость и смерть.

- Правда? А какой же праздник ты любишь?

- Из человеческих? Майский День, конечно. Это и искренне, и красиво, и душевно. Да и береза - дерево замечательное, трепетное, действительно отражает всю красоту юности, с ее мечтами и надеждами.

- Но, Анхен...Майский День - это же...для молодежи праздник, на него даже люди старше тридцати уже почти не ходят. Не думала, что его вампиры посещают.

- Вампиры и не посещают. Это было бы не вежливо, веселье было б уже не то. Но иногда, когда никто не видит...чего не бывает, - он улыбнулся, и так тепло мне стало от его улыбки. Вот только...

- Анхен, я все же не понимаю. Вот ты сидишь тут со мной, рассуждаешь о деревьях и праздниках. А вокруг Новый Год. Неужели тебя никто не ждет, не звали на праздничное веселье?

- Так вампиры не празднуют, это ваш праздник, а из людей... Будь все хорошо, я бы Ингу мою в ресторан отвел, с ней бы и отметили. Мы в том году в "Новый век" ходили, там неплохая программа была новогодняя, Инге понравилось. А в этом году и я из больницы вот только что ушел, да и то - волевым решением, их бы воля, так они меня еще год из операционной не выпускали. И Инга моя уехала, мама у нее заболела серьезно, а там городок маленький, лекарств не достать, да и просто помощь нужна.

- Инга - секретарша твоя?

- Моя. Я с чужими секретаршами не гуляю.

- А со своей, значит, гуляешь?

- А то! - он задорно подмигнул мне, усмехаясь. И уже совсем серьезно добавил: - она ж мне самый близкий человек, Ларис. Ты сама подумай: вот ты, к вампирской ауре практически не чувствительная, и то, проведя со мной рядом пару часов, потом ни один день в себя приходишь. А она обычная девочка, у нее вообще иммунитета нет. И она со мной рядом каждый день. Ты хоть отдаленно можешь себе представить, что она чувствует? Как она меня ощущает? Секретарша вампира - страшная профессия, Лариска, очень вредная для здоровья. И вовсе не потому, что у нее кто-то всю кровь до последней капли выпьет. Вот уж что ни одной из них не грозит. Психика страдает. И сильно. Так что не обижай мою девочку всякими гнусными домыслами. То плохое, что ты можешь вообразить обо мне, я тебе прощу. Но вот за нее - могу обидеться всерьез.

- Но Анхен, я же никогда, я и видела то ее только один раз, да и то мельком.

- Это я так, на будущее. Коль уж речь зашла, чтоб больше к этой теме не возвращаться.

- А...можно...я одну вещь спрошу? - очень нерешительно начала я. - Ну, чтоб больше к этой теме не возвращаться? Мне вот просто сейчас в голову пришло...

- Давай уж свой вопрос. Уж лучше я отвечу, чем ты сама себе чего-нибудь навыдумываешь.

- Да нет, я просто...вот ты же вампир. Куратор. И ни одна девушка на свете не в силах сказать тебе "нет". Ну, ты сам в это веришь. И в секретарши ты мог бы выбрать себе...Ну, обычно начальники выбирают себе кого покрасивше, поэффектней. А у тебя же любая будет работать с радостью... - я мялась, не зная, как сформулировать. Решит еще, что я "обижаю его девочку".

- Ларис, в чем вопрос-то, говори уж прямо.

- Хорошо. Только чур, я никого не обижала! Вопрос: почему у тебя секретарша такая...некрасивая? Не в смысле уродка, просто - обычная такая, среднестатистическая... Ну, когда идешь к куратору, ожидаешь, что у него и секретарша - нечто настолько выдающееся, сражающее наповал своей красотой, что и слов не подобрать, - выговорила и взглянула на него с опаской, а вдруг все же обиделся.

А он смеялся! Просто ухохатывался, словно я такую глупость сказала несусветную, что вот прям хоть стой, хоть падай.

- Инга моя некрасивая? Среднестатистическая? - Светоч, вот уж не думала, что этот вампир может так откровенно ржать, словно в цирк его сводили. - Ну спасибо, повеселила. Тебе надо почаще позволять задавать вопросы, ты как спросишь чего... А Инга моя красавица. И краше ее я еще не встречал. Я и в самом деле мог выбрать себе самую лучшую. Я и выбрал - самую лучшую. И все кураторы по эту сторону Бездны мне завидуют.

Вот это он что - совсем-совсем всерьез? Да что он нашел-то в ней, я и лица ее уже даже не помню, только волосы эти ее обрезанные, а без волос - какая уж там красота?

- Я объясню, - снизошел вампир, глядя на недоуменное выражение моего лица. - Это просто разница восприятия. Люди видят окружающих плоско, словно картинку в журнале. Вот что на картинке уместилось - то для них и красота, или ее отсутствие. А вампиры видят прежде всего свет, ауру, кровь. Остро ощущая при этом и эмоции, и запах. И уже на это на все накладывается внешняя картинка. Мы каждое живое существо воспринимаем неким сложносоставным цветком, переливами света, цвета, запаха, эмоций и внешних контуров. И та же Инга для меня, да и для любого вампира - это потрясающей красоты цветок, столь яркий, насыщенный и светлый, что и не знаю, с чем сравнить, чтоб было понятней. А вот чтоб увидеть ее такой, как видишь ты, или любой другой человечек, это мне надо определенные усилия прикладывать, да только мне оно особо зачем? Даже живя в вашей стране я в человека не превращаюсь.

- А я для тебя - какой цветок? - не смогла удержаться от вопроса. Не все же мне дифирамбы его секретарше выслушивать. Достаточно уже и осознания того, что он вспоминает обо мне, только когда "Инга его" куда-нибудь девается.

- Ты? - он чуть задумался. - Ты цветок экзотический, яркий, генетически модифицированный, я бы даже сказал. И оттого свет в тебе очень неровный. То вспыхнешь красотой, а то обращаешься в ее противоположность. Ты - дитя Бездны, в тебе, как в ней - столько всего понамешано.

- И что же это в Бездне понамешано? - почти обиделась я. - Ты сам говорил, она - изнанка мира, там только смерть и тьма.

- Ну, значит плохо говорил, или ты плохо слушала. Ладно, я все равно обещал тебе сказку. Новогоднюю. Что ж, какой Новый Год, такие нынче и сказки. Слушай. Велика земля наша, и много в ней чудес. Но самое великое ее чудо равно дано лицезреть и людям, и вампирам, - голосом умудренного сказочника начал рассказывать Анхен. - И имя этому чуду - Бездна. Ошибаются те, кто считает ее просто дырой в земле, провалом на месте древней катастрофы. Бездна - это место, где себя нам являют Боги.

- Ты прости меня, конечно, Анхен, это очень красивая сказка, но вот только меня в школе учили, что богов не бывает. И как-то так хорошо научили, что не знаю, что мне теперь с этим и делать, - не могла не встрять я. Басни про богов и героев я не любила никогда, был у этого сорта литературы какой-то весьма специфический привкус. Легкий запашек полуистлевшего мозга, ибо совершенство разума несовместимо с обожествлением сил природы.