– Дети мои, я хочу быть вашим другом. Не бойтесь меня, я знаю, что вы любите позабавиться, и я тоже люблю посмеяться. Кстати, вы знаете историю про двух глухих? Один глухой спрашивает другого: «Ты идешь на рыбалку?», а другой ему отвечает: «Нет, я иду на рыбалку». Тогда первый говорит: «Ну, хорошо, а я думал ты идешь на рыбалку».

Жаль, что мы не могли смеяться без разрешения, потому что страшно трудно было удержаться от смеха. Я расскажу эту историю сегодня вечером папе, вот посмеемся! Я уверен, что он не знает. Инспектор никому не давал обещания не смеяться, он здорово смеялся, но когда он увидел, что никто не смеется в классе, брови его снова опустились к глазам, он покашлял и сказал:

– Ладно, хватит смеяться, за дело.

– Мы сейчас проходим басни, – сказала учительница. – «Ворона и Лисица».

– Прекрасно, очень хорошо, – сказал инспектор. – Продолжайте.

Учительница сделала вид, что ищет, кого бы спросить в классе, а сама указала пальцем на Аньяна:

– Вы, Аньян, прочтите нам эту басню.

Но инспектор поднял руку.

– Вы разрешите? – обратился он к учительнице и указал пальцем на Клотэра. – Вот вы, там, сзади, прочтите мне эту басню.

Клотэр открыл рот и разрыдался.

– Что с ним? – спросил инспектор.

Учительница сказала, что его надо простить, он очень застенчивый. Тогда обратились к Руфю. Руфю – это тот, у кого папа полицейский. Руфю сказал, что он не знает наизусть этой басни, но он знает, о чем в ней говорится. И начал объяснять всю эту историю с вороной, которая держала в клюве рокфор.

– Рокфор? – спросил инспектор, все больше и больше удивляясь.

– Да нет, – сказал Альсест, – это был камамбер[1].

– Совсем нет, – возразил Руфю. – Камамбер вороне не удержать в клюве, он некрепкий, он потечет, и потом у него не очень приятный запах!

– Он пахнет не очень хорошо, но он очень вкусный, – ответил Альсест. Это ни о чем не говорит, мыло пахнет хорошо, но есть его очень противно, я пробовал однажды.

– Ба! – сказал Руфю. – Ты дурак, и я скажу своему папе, чтобы он привлек к ответственности твоего папу.

И они подрались.

Все встали и кричали, кроме Клотэра, который продолжал плакать в углу, и Аньяна, который пошел к доске и декламировал басню.

Учительница, инспектор и директор кричали:

– Хватит!

Мы все отлично повеселились.

Когда все успокоились и сели на свои места, инспектор вынул носовой платок и вытер лицо, он весь испачкался чернилами.

Жаль, что нельзя было смеяться, надо было сдерживаться до переменки, а это было нелегко.

Инспектор подошел к учительнице и пожал ей руку:

– Мои симпатии на вашей стороне, мадемуазель. До сегодняшнего дня я не знал, до какой степени наша профессия воспитывает в детях преданность. Продолжайте! Не падайте духом! Браво! – И он быстро вышел вместе с директором.

Мы очень любим нашу учительницу, но она была вовсе не права. Ее поздравили благодаря нам, а она оставила нас после уроков!

К нам в класс пришел новенький. После перерыва наша учительница привела маленького мальчика, у него были рыжие волосы, веснушки и глаза голубого цвета, как мой шарик, который я вчера потерял на переменке, играя с Мексентом, – видно, он сжульничал.

– Дети, – сказала учительница, – представляю вам вашего нового маленького товарища. Он иностранец, и родители поместили его в нашу школу, чтобы он научился говорить по-французски. Я рассчитываю на вашу помощь и надеюсь, что вы будете добры к нему.

Потом учительница повернулась к мальчику и попросила:

– Скажи своим маленьким товарищам, как тебя зовут.

Новенький не понял, о чем его спрашивает учительница, он улыбнулся, и мы увидели, что у него очень красивые зубы.

– Счастливчик, – сказал толстяк Альсест, который все время ест, – с такими зубами он может откусить любой кусок!

Так как новичок ничего не говорил, то учительница нам сказала, что его зовут Жорж Мак-Интош.

– Да, – сказал новенький по-английски, – Джорж.

– Простите, мадемуазель, – спросил Мексент. – Его зовут Жорж или Джорж?

Учительница нам объяснила, что его зовут Жорж, но на его языке это звучит как «Джорж».

– Хорошо, – сказал Мексент, – мы будем его звать Жожо.

– Нет, – возразил Иохим, – надо произносить Джоджо.

– Замолчи, Джоахим, – сказал Мексент.

И учительница поставила их обоих в угол.

Учительница посадила Джоджо рядом с Аньяном. Аньян недоверчиво отнесся к новенькому соседу, так как он был первым учеником в классе и любимчиком учительницы и всегда боялся новичков, которые могли бы стать первыми учениками и любимчиками. С нами Аньян чувствовал себя спокойно.

Джоджо сел, продолжая улыбаться во весь рот.

– Жаль, что никто не говорит на его языке, – сказала учительница.

– Я говорю немножко по-английски, – сказал Аньян.

Кстати, он хорошо говорил. После того как Аньян выпалил несколько фраз по-английски, новенький посмотрел на него, потом засмеялся и постучал пальцем по лбу. Аньян обиделся, но Джоджо был прав. Потом мы узнали, что Аньян рассказал ему про своего богатого портного и про сад своего дяди, который был больше, чем шляпа его тетки. Наш Аньян просто спятил!

Раздался звонок, и мы вышли на переменку, все, кроме Иохима, Мексента и Клотэра, которые были наказаны. Клотэр, последний ученик в классе, как всегда, не знал урока. Когда Клотэра спрашивают, он вечно остается без переменки.

Во дворе все столпились вокруг Джоджо. Ему задавали много вопросов, а он только улыбался во весь рот, показывая свои зубы. А потом он начал говорить, но никто ничего не понял.

– Дело в том, – объяснил Жофруа, который часто ходит в кино, – что он говорит как в недублированных фильмах. Нужны субтитры.

– Тогда бы я, наверное, смог перевести, – воскликнул Аньян. Он хотел показать свой английский еще раз.

– Ха, – сказал Руфю, – да ты точно спятил!

Это понравилось новичку, и он показал пальцем на Аньяна и повторил:

– Спятил, спятил, спятил!

Он был доволен. А Аньян в слезах, он вечно плачет. Нам Джоджо ужасно понравился, и на перемене я ему отдал кусок шоколада.

– Каким видом спорта занимаются в вашей стране? – спросил Эд.

Джоджо, конечно, ничего не понял и продолжал повторять «спятилспятилспятил». Тогда Жофруа ответил:

– Что за вопрос, они играют в теннис!

– Гиньоль[2]! – закричал Эд. – Я не с тобой разговариваю!

– Гиньоль! Спятилспятилспятил! – прокричал новенький, ему было забавно с нами. Но Жофруа не понравилось, как ему ответил Эд.

– Кто гиньоль? – спросил он, но он был не прав, потому что Эд очень сильный и он любит бить в нос. И на этот раз он не сдержался. При виде этого Джоджо перестал повторять «спятилспятилспятил» и «гиньоль». Он посмотрел на Эда и сказал:

– Боксинг? Здорово!

Он выставил перед лицом свои кулаки и стал танцевать вокруг Эда, как делают боксеры по телевизору у Клотэра. У нас телевизора еще нет, и мне очень хотелось бы, чтобы папа купил его.

– Что с ним? – спросил Эд.

– Он хочет с тобой боксировать, этот умник! – ответил Жофруа, потирая нос.

Эд ответил «хорошо» и начал боксировать с Джоджо, Джоджо лучше удавалось уходить от ударов, чем Эду. Он нанес ему серию ударов, и Эд начал сердиться.

– Что же, вы хотите, чтобы я расквасил ему нос? – закричал он.

И – бах! Джоджо нанес Эду удар, от которого он, падая, сел. Эд не рассердился.

– Ты молодец! – сказал он, вставая.

– Молодец, спятил, гиньоль! – ответил новенький, который очень быстро запоминал слова.

Переменка закончилась, и, как всегда, Альсест жаловался, что ему не хватило времени съесть оставшийся хлеб с маслом, который он принес из дома.

Когда мы вошли в класс, учительница спросила Джоджо, хорошо ли он провел время, тогда Аньян встал и сказал: