На что я молча прошла мимо него в квартиру, сняла с себя пальто и повесила его на крючок. Кажется, оно упало, но я не вернулась, чтобы снова повесить его. Прошла в кухню, чтобы поставить себе кофе.

— Ты слышишь меня?! Что за вид у тебя?

А вид у меня… потасканный. Помятый.

— Я ничего не буду объяснять, — отчеканила я. — Оставь меня… — ставлю чайник, чтобы вскипятить воду.

Не смотрю на Сашку. Не могу на него смотреть. Мне и стыдно, и больно, и просто видеть его не хочу.

— Я искал тебя. Везде! Почему ты сбежала?! Из-за нашего разговора? Ты же знаешь, что я иногда срываюсь из-за этого. Я не хочу… не хочу разводиться с тобой, но я не могу свыкнуться с мыслью, что я так и не стану отцом. Для меня это важно!

— От твоих желаний и разговоров — ничего не изменится! — прокричала я. — Не можешь так?! Тогда давай разведемся! — смотрю на него в упор.

— Что?..

— Давай! Сразу после праздников. И не будем больше друг друга мучить.

Может, это было сказано на эмоциях, но, похоже, это единственный способ все закончить и перестать терзаться. Конечно, в первую очередь меня подтолкнуло на это решение прошлая ночь с Мирославом, да и, если разобраться, все это время именно Саша и заставлял меня жить мыслью о бесплодии. Последние полгода он не замолкал об этом. Я давно уже должна была предложить ему это.

— Подожди… Что ты сказала? Ты хочешь развестись? Ты приходишь черти откуда первого января на утро, а теперь заявляешь, что хочешь развестись?

— Это… это никак не связано с тем откуда и когда я вернулась. Я никогда не говорила об этом, но часто думала.

— О разводе? — я едва заметно киваю. — Мм… — надменно кивает мне в ответ муж. Он и тогда так на меня смотрел, когда я рассказала ему про аборт. Я думала, что он сам предложит развод, но не предложил. Предпочел мучить меня обвинениями до конца жизни. — Почему именно сейчас? Из-за нашего вчерашнего разговора?

— Ты много, что говорил вчера… Но не это добило меня.

— Тогда что?

— Неважно… — беру в руку чайник с кипящей водой, но Саша быстро подходит и заставляет меня поставить его на место.

— Нет, важно. Говори.

— Просто… я так больше не могу. Если ты останешься со мной, то не станешь отцом. А тебе это важно, сам сказал.

— Ну а ты как?..

— Что я?..

— Найдешь того, кому это не важно?

— Я… я никого не собираюсь искать, Саш. Но зато ты можешь приступать к поискам. У здоровой женщины проблем не возникнет. Их не так мало. Молодых и красивых.

Странно, но мне было не больно сейчас все это произносить.

— Да что с тобой? Как ты можешь так говорить?

— Ты же мог мучить меня все это время, — пожимаю плечами. — А я… — пытаюсь снова взять чайник, чтобы уже налить чертового кофе, но он снова не дает мне этого сделать.

— Остановись, — крепко держит за руку. — Остановись, слышишь?.. Ты же это не серьезно. Я вчера погорячился.

— Ты говорил то, что думаешь. Ты не смиришься с моим бесплодием. Никогда. Ты и я — это понимаем. Зачем оттягивать неизбежное?..

— Но я тебя люблю…

А вот это я меньше всего хотела услышать. Чувство вины стало пронзать снова и снова мое сердце. Хотелось незамедлительно сбросить вину, рассказать ему, где я была… Но как это сделать? Я… я не хочу делать ему больно.

— Саш…

— Я серьезно.

— Ты должен знать…

— Что знать? — Саша смотрел так, будто боялся услышать то, что я собираюсь сказать.

— Его звали… — освобождаюсь от его рук и беру чайник. — Его звали Мирослав…

Саша какое-то время молчит, а потом голосом, которого я никогда не слышала, спрашивает:

— Кого так звали?

— От него я сделала аборт. В восемнадцать лет. Шесть лет назад, — сыплю немного кофе в чашку и бросаю два кубика сахара. — Отец вынудил меня пойти на это, — заполняю чашку кипятком.

— На аборт?.. Твой отец?

Разумеется, ему сложно в это поверить. Они с отцом в хороших отношениях. При Сашке он никогда не показывал своих припадков. Мы не так уж и много видимся. Я не люблю встречаться со семьей. Известно, почему. Не могу долго находиться в одном помещении с отцом.

— Да, он. Ты просто не знаешь его так, как знаю его я… Мой отец был жестоким человеком в свои лучшие годы. Он постоянно цеплялся. Думал, что знает больше всех. Он делал, что хотел с нами.

— Ты не хотела делать аборт?

— Я… я боялась. Я не знала, что правильно… Отец отвел меня в больницу и там я позволила все сделать. Для меня аборт оказался фатален. Впрочем, ты сам знаешь. Так сказали во всех клиниках нашего города. А у нас лучшие специалисты.

Пригубила чашку с горячим кофе и прижалась спиной к столешнице.

— Почему ты рассказываешь об этом сейчас?

— Просто… ты должен знать. И то, что я жалею об этом, — кидаю на него взгляд. — Правда, жалею. Теперь мне кажется, что я справилась бы. Как-нибудь, но справилась. Но это теперь… И уже поздно сожалеть.

— Устина…

— Ничего не говори, — жмурюсь. — Я знаю, что ты скажешь… Просто… просто дай мне пару дней, чтобы собрать вещи. Я сниму квартиру и съеду.

Неожиданно Саша куда-то срывается. В нашу комнату, кажется. Его не было где-то минуту. А когда вернулся, я не смотрела в его сторону.

— Вот.

— Что? — фокусируюсь сначала на нем, а затем опускаю взгляд ниже. У него были какие-то билеты в руках. — Что это? — возвращаюсь к его глазам.

— Это билеты. В Париж.

— Куда?..

— Ты же хотела. Они на сегодня. Останемся там на все праздники. Я хотел сделать тебе подарок, — по-доброму улыбается мне Сашка. — У меня клинануло вчера из-за очередного друга у которого родился сын, прости… Но сейчас я понимаю, что все это не так важно для меня, как думалось. Ты сказала, что можешь уйти от меня, и это… Нет, я не вынесу. Я… я не брошу тебя из-за этого. Мы либо что-нибудь придумаем, либо оставим все как есть.

Чувствую себя загнанной в тупик.

Эти билеты в Париж, его просьба помириться… Это все не то, чего я хотела. Кроме того, я не верю в то, что он изменится. С каждым месяцем только хуже становится. В другое уже и не верится. Особенно в свете того, как я сама облажалась. А я похлеще него облажалась. Мой поступок непростителен. Аморален и мерзок.

— Год назад ты тоже обещал, что перестанешь…

— Я знаю, знаю… Но сейчас я понимаю, как глупо и несправедливо поступал с тобой. Ты же не виновата в этом. Пожалуйста, прости меня. Умоляю, давай забудем нашу ссору. Я тебя очень прошу… Пожалуйста. Поверь мне. В последний раз поверь.

Звучал он, конечно, очень убедительно. У него еще такой голос успокаивающий по самой природе. Ему хочется верить.

— Хочешь сказать, что ты вот так резко расхотел иметь детей?

— Не расхотел, но… Мы что-нибудь придумаем. Не сейчас. Потом. У нас еще полно времени. Мы очень молоды.

— Саш… Я все это время слышала о том, как сильно ты хочешь детей, но на самом деле…я сама их не хотела. Все это время, что мы вместе — я не хотела становиться матерью. Я все это только ради тебя, но безуспешно.

— Что?.. — словно не верит своим ушам.

— У меня есть эта проблема, но я никогда не страдала от нее так, как ты. Я всегда считала, что все это мне по заслугам.

— То есть… ты страдала и до сих пор страдаешь по потерянному ребенку от кого-то там, а от меня ты их тупо не хочешь?

— Дело не в тебе, а во мне, Саш, — опускаю взгляд в чашку с кофе. — Я многое пережила… Раны до сих пор не зажили. Это не твоя вина, а моя. Стоило сразу тебе обо всем рассказать. Еще до свадьбы. Тогда бы…

— Тогда, думаешь, я отказался бы от тебя? Не отказался бы, — я поднимаю на него взгляд. — Да, я знаю, что ты не любишь меня так, как я тебя, но мне это никогда не мешало быть рядом. Тебе просто… стоит отпустить прошлое.

Он прав. Надо его отпустить. Но не выходит… Меня спустя столько времени привело к этому прошлому, будто нарочно. Рана, которая только чуть-чуть затянулась, теперь снова открыта.