Джефф похолодел.

– Но почему? Почему нужно нас убивать? Кто они?

Тилли усмехнулась:

– Откуда мне знать? Их никто никогда не видел. Даже не слышал, как они передвигаются. Но это не важно. Если они решили вас убить, так и будет.

– А если мы выберемся наружу, от нас отстанут?

Тилли пожала плечами.

– Вроде обещают. Но я не помню, чтобы во время охоты отсюда кто-то выбрался. – Она посмотрела на Джаггера. – Правда, сразу на двоих они тоже прежде никогда не охотились. Может быть, вам повезет, если будете держаться вместе.

Джаггер резко подался вперед и сжал пальцами запястье Тилли.

– Ну а если мы вообще никуда не пойдем?

Возможно, Тилли даже испугалась, но виду не подала.

– Ты не понял? Я же сказала: это моя квартира, и здесь больше никто не распоряжается. Я установила правила, все обязаны им подчиняться. Робби должен ходить в школу, Лорена – ухаживать за ребенком, и каждый – заботиться о ближнем. Не думай, что мы настолько опустились. Например, у Робби, Лорены и Джинкс пока еще неплохие шансы когда-нибудь выбраться отсюда. Вот почему я не позволяю поселяться здесь никакому дерьму. Мне хочется, чтобы эти дети выбрались наверх. А такие, как ты, – Тилли зло посмотрела на Джаггера, – мне здесь не нужны. – Затем перевела взгляд на Джеффа. – Ты думаешь, отсюда просто выбраться? Как бы не так. И охота здесь ни при чем. Люди попадают сюда в первый раз и думают, что это ненадолго – на несколько часов, может быть, на ночь. Вот так и я оказалась под землей. Надоело околачиваться на Гранд-Сентрале, ночевать на скамейках. Это было еще до того, как их оттуда убрали. Видела, как люди уходят по шпалам в туннель, и однажды вечером пошла за ними. В ту ночь я впервые за много месяцев нормально выспалась. Потом начала постоянно приходить туда на ночь. Первое время оборудовала себе местечко на трубах, но каждый день выходила наружу. Затем нас начали гонять из центра, и через некоторое время присмотрела себе вот это. – Тилли обвела взглядом комнату и неожиданно улыбнулась. – А что, дыра вполне подходящая. И достаточно глубоко. Копы не доберутся. – Она ткнула пальцем в задремавшего Фрица. – А потом я нашла его, и стало совсем хорошо. Фриц – мастер на все руки, конечно, когда не пьяный. Знает, как подключиться к электросети, водяным трубам, к чему угодно. Уверена, когда-нибудь найдет способ подсоединиться и к канализации.

– Если только не загнется от пьянства, – пробормотала Джинкс.

Тилли взглядом заставила девочку замолчать, потом снова повернулась к Джеффу.

– Все думают, что здесь только одни никчемные бродяги. Я не говорю, что таких мало, но другие есть тоже. Взять хотя бы Джинкс. Она сбежала от негодяя отчима. – Тилли сделала жест в сторону Лорены, которая снова баюкала младенца. – Муж бил ее беременную. А Робби родители просто бросили.

– Бросили? – переспросил Джефф, заканчивая еду.

Тилли кивнула.

– Сели в автобус, а ему сказали, чтобы сидел и ждал на станции. Но они не вернулись. Джинкс нашла его на скамейке и привела сюда.

– А почему не в... приют?

– Ты когда-нибудь бывал в таких местах? То-то. Там такое творится – врагу не пожелаешь. По крайней мере Робби знает, что здесь у него семья и все его любят. А там, наверху... – Тилли покачала головой. – Да что говорить. Все думают, что там замечательно. Наверное, если есть деньги. А если нет... – Она замолкла. – Внизу не так уж и плохо, по крайней мере здесь, у меня. Через пару лет, когда ребенок подрастет, Лорена сможет найти работу и выберется на поверхность. А в один прекрасный день Джинкс снова начнет ходить в школу...

– Еще чего, – отозвалась девочка.

– Пойдешь как миленькая! – твердо сказала Тилли и снова повернулась к беглецам. – Я не знаю и знать не хочу, что вы натворили или не натворили. Для меня вполне достаточно этого. – Она показала на листовку. – Так что позавтракали и сматывайтесь, пока в туннелях не появились охотники.

– И что же нам делать? – спросил Джаггер.

Тилли принялась счищать с тарелок остатки пищи.

– Ваши проблемы меня не касаются.

– А может быть, это твоя проблема? – прохрипел Джаггер. – А если я сделаю так, что это станет твоей проблемой?

– Блэки, – спокойно позвала Тилли.

Дверь мгновенно отворилась, и в дверном проеме возник громила крупнее Джаггера. За ним были видны еще двое, примерно такой же комплекции.

Все трое держали наготове ножи, и сомнения не было: эти ребята знают, как с ними обращаться.

– Они сейчас уходят, – сказала Тилли, кивнув в сторону беглецов. – Проводишь до угла?

Блэки осклабился:

– С большим удовольствием.

Джефф не успел опомниться, как двое зашли сзади и ему в шею уперся кончик ножа. Он встал и направился к двери. Затем остановился, несмотря на то что Блэки еще раз пошевелил ножом.

– Можно хотя бы забрать наши вещи? Фонарики и костыль Джаггера?

Тилли немного подумала.

– Что ж, я полагаю, это справедливо. Вы с ними пришли, значит, можете забрать с собой. Джинкс, сходи принеси. – Она в последний раз посмотрела на Джеффа. – Помните: здесь чем глубже забираешься, тем сильнее дуреешь. Так что по возможности держитесь выше. Но на поверхность выбраться не рассчитывайте. Во время охоты еще никто не выбирался.

Появилась Джинкс, молча сунула Джеффу фонарики и ржавый железнодорожный костыль. Через несколько секунд они вышли из комнаты. Дверь захлопнулась, отрезав их от света.

Впереди простиралась тьма туннелей.

Остаток утра Кит и Хедер провели в центре, переходя из одного общественного учреждения в другое. Показывать документы и проходить металлодетекторы пришлось столько раз, что они уже потеряли счет. И везде им отвечали одинаково. Создавалось впечатление, что проблему бездомных городские власти считали решенной.

– Конечно, какое-то количество осталось, – вежливо признавали служащие, сидящие за пуленепробиваемыми экранами. – Но работу в нашем городе может найти любой желающий. Так что сейчас их стало гораздо меньше.

А еще говорили:

– Подземные туннели? Да вы в своем уме? Кто же станет там жить? Без света, воды и прочих удобств?

В конце концов Киту и Хедер это надоело. Они съели по хот-догу и направились в метро.

– Знаете, а они правы, – сказала Хедер, оглядывая платформу. Единственный бездомный тихо перебирал струны гитары, поставив перед собой футляр. – Действительно, попрошаек сейчас стало гораздо меньше. Несколько лет назад от них проходу не было.

Подошел поезд, и они вошли в полупустой вагон.

– Я хочу перед вами извиниться, – произнес Кит, опускаясь на сиденье.

Хедер вскинула брови.

– Что?

– Понимаете, мягко выражаясь, я не испытывал большого восторга от вашей связи с...

– У нас была не связь, а любовь! – прервала его Хедер. – Мы собирались пожениться.

Кит вздохнул.

– Вот я и признаю, что был не прав. – Он покраснел. – И приношу свои извинения. Также и за то, что считал вас избалованной богачкой. Даже думал, что вы используете Джеффа, чтобы досадить своему отцу. Что-то вроде маленького бунта, перед тем как успокоиться и завести семью с каким-нибудь преуспевающим адвокатом-прощелыгой с Парк-авеню. Оказывается, все было совсем не так.

Хедер осознала, что улыбается в первый раз после исчезновения Джеффа.

– Папе ваши слова определенно не понравились бы, потому что он в самом деле потерпел поражение. Несмотря на все старания, ему не удалось меня испортить. – Она почти рассмеялась, но вовремя спохватилась, вспомнив, куда они направляются и зачем. Затем спросила почти шепотом: – А если мы его не найдем?

Кит промолчал. Они сошли на станции «Шерман-сквер» и направились по Семьдесят второй улице к Гудзону. С реки дул порывистый ветер, и Хедер подняла воротник легкого пальто. Пройдя еще четверть квартала, они подошли к началу Риверсайд-драйв. Впереди был виден въезд на скоростное шоссе Уэст-Сайд, направо – Риверсайд-парк.