Впустую проведя большую часть дня и всего дважды разозлив его высочество, я с трудом вырвался из цепких лапок придворных леди, которым вдруг восхотелось заполучить от меня портрет. А в строго означенное время уже стоял в потайном ходе неподалеку от покоев наследника престола в ожидании, когда же он наконец оттуда свалит и предоставит их в мое полное распоряжение.

Его высочество не подвел. И, как заботливый внук, в очередной раз отправился навестить пожилую бабушку. Нет, без пирожков. И даже без открытки. Но мне показалось, что эта встреча не была ему сильно в тягость, потому что обреченного смирения в его фигуре я, как ни старался, так и не заметил.

Как только покои опустели, а снаружи остался дежурить один из троицы телохранителей, я стрелой промчался по потайному ходу и, безошибочно свернув именно в то ответвление, которое вело в кабинет его высочества, очень осторожно туда залез, предварительно сдвинув с положенного места нити сторожевого заклинания.

В последний год Тизар изрядно поднатаскал меня в теории и практике, поэтому я знал, как выглядят не только стихийные, защитные, но и более сложные заклинания. В частности, те же «фонарики», сигнальные и охранные заклятия, которые мне удавалось обходить с одинаковой легкостью. Конечно, кто-то может сказать, что придворному магу не стоило вручать эту информацию посторонним. И тем более учить, как правильно ею воспользоваться. Но я по-прежнему являлся тенью его величества. А магическая клятва не только не позволяла его предать — одна лишь мысль об этом вызывала в груди острое жжение. Наказание за предательство было одно — смерть. И только поэтому мне подарили свободу действий.

Забравшись в кабинет, я очень быстро понял, что не напрасно проявил осторожность: помимо обычной защитной сети в кабинете меня поджидала еще одна. Скрытая. Очень густая. Из угольно-черных, почти незаметных на фоне других заклинаний, нитей. И честное слово, едва не вляпавшись в одну из них, я с восхищением выругался, потому что, если честно, подобной изобретательности от Карриана не ожидал.

Тизар говорил, что принц является хорошим магом. Быть может, даже лучшим, чем его незаурядный отец. Но вот о том, что наследник престола так вольно обращается с крайне непопулярной, мало изученной и чрезвычайно опасной магией смерти, я до этого момента не подозревал. А это говорило о многом.

«Ладно, твое высочество, — подумал я, совершенно по-новому взглянув на покои мастера-мага, и решил не соваться в спальню, вход в которую был перегорожен такой сложной защитой, что до возвращения его высочества я бы точно не успел ее снять. — Придется нам с тобой как-то уживаться. А то неровен час — со старым императором что-нибудь случится, и ты начнешь оттачивать навыки некроманта на мне».

Постаравшись как можно аккуратнее установить прихваченные с собой две (больше Тизар сегодня не дал) «камеры», я пробежался глазами по кабинету и так же незаметно, как явился, ушел, не забыв вернуть на место потревоженные моим присутствием нити. А немного позже, помчавшись в закрытое крыло и на полпути встретив тяжелый взгляд возвращающегося принца, вдруг подумал, что из него и впрямь мог бы получиться неплохой император. Со временем, конечно. Когда-нибудь в необозримом будущем, которое, надеюсь, наступит нескоро.

К концу первой недели моего пребывания во дворце я более или менее освоился. Облазал все закутки, распихал куда только можно тизаровские «камеры», начал потихоньку подумывать, как лучше подсоединить к ним подслушивающие заклинания, чтобы не возиться с размещением повторно. А заодно перерыл немаленький дворцовый подвал и все-таки нашел помещение, где мог спокойно тренироваться.

Не знаю, для чего его использовали раньше, но просто так туда было не попасть. Внутрь этого каменного мешка вел один-единственный потайной ход, который одновременно являлся и выходом. Правда, сам зал оказался захламлен. Я порядком запыхался, пока выволакивал и распихивал по закуткам скопившийся в нем мусор. Затем еще раз ограбил императорскую оружейную и, обзаведшись необходимым инвентарем, наконец-то возобновил занятия.

На тренировки я выделил два часа перед рассветом и еще два часа в вечернее время, стараясь как можно точнее вписаться в распорядок дня наследного принца. Сон из-за этого пришлось урезать до трех с половиной часов. Научиться умываться в рекордные сроки чуть ли не в уличном фонтане. Брать чистую одежду из «дядиных» кладовых. А еду таскать прямо с кухни, где с полуночи до двух практически никого не было.

Я говорю «почти» по той причине, что мне все же не повезло нарваться там на младшую дочку главного повара. Девчонке было всего четырнадцать. Но при этом она оказалась буквально-таки одержима идеей создать какой-нибудь кулинарный шедевр.

— Отец говорит, у меня ничего не получится, — обиженно выпятив губу, сообщила Талья, когда мы впервые встретились. Поначалу она, естественно, испугалась, но когда услышала имя и вспомнила, что император завел личного художника, то страшно обрадовалась. Особенно, когда я в качестве доказательств набросал на стене угольком ее портрет. — Он считает, что кухня — это не женское дело!

— Кхм, — чуть не подавился тогда я. — Большинство моих знакомых говорит ровным счетом наоборот.

— А чем я хуже?! — возмутилась девочка, кажется, даже не услышав. — Разве я не могу сама замесить тесто? Ощипать курицу? Нарезать мясо или придумать новый салат?!

— Салат я могу тебе подсказать, если хочешь, — без всякой задней мысли предложил тогда я. Талья моментально встрепенулась. И вот с тех пор мы иногда встречались на кухне, и всякий раз это рыжее недоразумение требовало с меня новый рецепт.

Помимо кухни, ночами я также исследовал казармы, расположенные во внутреннем дворе императорского дворца. Склады, конюшни, всевозможные кладовые. Заодно проследил, где обитают королевские стражники и личные охранники его высочества. За каждым, насколько это было возможно, проследил. Попутно выяснил, что у Зиля в столице проживала младшая сестра, вот-вот готовящаяся выйти замуж. Что родители Арха давным-давно умерли, а сам он познакомился с наследным принцем во время бунта в одной из дальних провинций, куда его высочество отправился восстанавливать справедливость. Узнал, что у Нерта на родине осталось три брата, не проявивших интереса к профессии наемника. Да и вообще много чего еще выяснил. Убегался вусмерть. Устал натыкаться на милующиеся по всему дворцу парочки, которые, будто специально, норовили потискаться рядом с потайными ходами. Старательно записал в стремительно распухающий от информации блокнот, кто, где, когда и с кем спит. Кому за это платят, а кто дает просто так, по глупости. И даже в сокровищницу засунул нос, но не нашел там для себя ничего интересного, кроме тяжелого золотого перстня с императорским вензелем. Заодно больно обжегся на опупительно сложной защите, пока его доставал, и больше туда не ходил. Незачем. Одного сувенира мне было вполне достаточно.

Разумеется, слухи о моем появлении быстро облетели весь императорский двор, поэтому буквально с третьего дня меня стали останавливать в коридорах, засыпать вопросами и в обязательном порядке просили что-нибудь нарисовать. Наибольшей популярностью, конечно, пользовались портреты. Но и «мультяшки» вызывали немалый интерес. А поскольку их приходилось делать гораздо дольше, да и придумывать какой-никакой, но сюжет, ибо одинаковых блокнотов никто иметь не хотел, то днем я просто принимал на них заказы, а вечерами в дичайшем темпе штамповал один за другим.

В какой-то момент это стало даже модно — заказывать набросок или блокнот с картинками у «придворного художника». Большинство людей, появляющихся во дворце, стремились заполучить хотя бы одно из новшеств. Раз уж его величество не погнушался такой принять, значит, и остальным совершенно срочно приспичило. Поэтому на меня в одночасье обрушился целый шквал просьб, требований и даже мольбы, которые нельзя было проигнорировать.