– Лучше выводи меня и потопчись чуток на моих ногах, или я сделаю так, чтобы Герди вообще с тобой не танцевала.

Это решает дело. Кларк в муках переживает свою первую щенячью любовь, и Герди ведет себя по-джентльменски, обращается с ним на равных и с теплой учтивостью принимает знаки внимания.

Итак, Кларк танцует-таки со мною. Танцует он вполне прилично, и вести его почти не приходится. Он любит танцевать, но не хочет, чтобы кто-нибудь (особенно я) подумал, будто ему нравится танцевать с сестрой. Я невысокого роста, и потому мы неплохо выглядим со стороны. А Герди отлично смотрится с дядей Томом. Это, конечно, заслуга Герди, ведь у дяди Тома нулевое чувство ритма, хотя и масса энтузиазма, Но Герди может танцевать с кем угодно. Если бы партнер сломал ногу, она бы сломала свою в том же месте. Но толпа помаленьку редеет: мужья, отработав первый танец, слишком устали для второго, а заменить их некому.

Да, здорово мы веселимся на нашем роскошном «Трезубце»!

Честно говоря, мы по-настоящему веселимся. После второго танца мы с Герди вольны выбирать кавалеров из младших офицеров. Все они танцуют хорошо или, во всяком случае, здорово поднатаскались. Около 22:00 Капитан удаляется спать, а вскоре и бдительные вдовицы исчезают по одной. Ближе к полуночи остаемся мы с Герди, полдюжины младших офицеров и казначей – он по долгу службы перетанцевал со всеми дамами и наслаждается честно заработанным отдыхом. Кстати, для своих лет он неплохо танцует.

С нами обычно остается и миссис Грю – она отнюдь не солидарна с вязальщицами и хорошо относится к Герди. Это толстая пожилая дама, под завязку набитая грехами и острыми шутками. Она не ждет, что кто-то пригласит ее, просто ей нравится смотреть на молодежь. И офицеры любят с ней поболтать.

Она веселая.

Где– то к часу ночи дядя Том присылает Кларка сказать мне, чтобы я шла спать, если не хочу ночевать в коридоре.

Конечно, он шутит, но я ухожу – у меня гудят ноги.

Старый добрый «Трезубец»!

6

Капитан понемногу убыстряет вращение корабля, имитируя силу тяжести на Венере. Это 84% земной нормали, то есть вдвое больше той, к которой я привыкла. Так что большую часть времени, свободного от изучения астрогации и пилотирования, я провожу в спортивном зале, тренируюсь для Венеры.

Не хочу вдруг оказаться слабой и неловкой.

Если я смогу приспособиться к 0,84 "g", переход к земной нормали покажется мне тортом с шоколадной глазурью.

Обычно зал в полном моем распоряжении. Большинство пассажиров – с Земли или с Венеры, им нет нужды адаптироваться.

Из дюжины с лишком марсиан, похоже, я одна всерьез принимаю грядущие тяготы. А пригоршню инопланетян мы даже не видим – они сидят в своих специально оборудованных каютах. Тренируются офицеры (многие из них настоящие фанатики спорта), но в те часы, когда пассажиры отдыхают.

Так вот, в тот день (тринадцатого Цереры по-нашему, но на «Трезубце» пользуются земным исчислением, так что пусть будет девятого марта, хотя земное время и отнимает по полчаса сна от каждой ночи) я ворвалась в зал такая злая, что готова была плеваться ядом. Следовало переработать злость в мускулы, а то мне грозило содержание в кандалах за нанесение увечий.

И увидела там Кларка. Он был в шортах и со здоровенной штангой.

– Что ТЫ здесь делаешь? – выпалила я сгоряча.

– Тупею по твоему примеру, – буркнул он.

Правильно, сама напросилась: никто и ничто не запрещает Кларку тренироваться в зале. Я заткнулась, отшвырнула накидку и начала разминаться.

– Сколько весит? – спросила я про штангу.

– Шестьдесят кило.

Я взглянула на шкалу пружинного динамометра со стандартной земной шкалой – 52%. Прикинула в уме: 52/37 от шестидесяти плюс 900 на 37, да еще 1/9 до 1000 на 40, минус 25 – одним словом, то же, что поднять 85 килограммов на Марсе.

– Чего же ты потеешь?

– Вовсе я не потею, – он положил штангу.

Посмотрим, как ты справишься.

– Давай!

Он отошел, я присела, взялась за гриф… и передумала.

Поверьте мне на слово, дома я все время работала с 90 кило, да и здесь нагружала штангу до привычного (сравнительно) веса плюс еще понемногу каждый день. Моя цель (похоже, безнадежная) – поднимать со временем тот же вес и на Венере.

Так что я вполне осилила бы 60 кило при 0,52% земной нормали.

Но горе той девушке, которая покажет себя сильнее мужчины… даже если это всего лишь брат. Особенно если у этого брата злокозненный характер, а вы вдруг придумали, как использовать это в своих целях. Помните, я уже говорила, что если вы кого ненавидите, то Кларк – превосходный компаньон.

Так что я отдувалась и хрюкала, стараясь сыграть получше, потом вывела гриф на грудь, начала выжимать…

– Помоги, – заверещала я.

Кларк одной рукой подтолкнул в середине грифа, и мы выжали штангу до конца.

– Держи за меня, – выдавила я сквозь зубы.

Он опустил штангу на пол.

– Слушай, Кларк, ты стал ужасно сильным, – вздохнула я.

– Стараюсь.

Сработало: Кларк растаял до такой степени, какую позволяла его природа. Я предложила заняться акробатикой, если он не прочь работать внизу. Я, видите ли, не уверена, удержу ли его при 0,52 "g".

Он был не против – это давало лишний повод побыть мужественным и мускулистым. А уж он-то точно удержит меня, ведь я на 11 кг легче штанги. Когда он был поменьше и оставался на моем попечении, мы частенько этим занимались, но тогда я поднимала его – только при этом условии он помалкивал. Сейчас он с меня ростом и, бьюсь, сильнее. Мы все еще кувыркаемся немного, но внизу работаем по очереди – дома, конечно.

Но при полуторной тяжести я предпочла не рисковать.

Когда он поднял меня на вытянутых руках, я перешла к следующей фазе своего плана.

– Слушай, Кларк, как ты относишься к миссис Роуйер?

Он фыркнул и издал непристойный звук.

– А в чем дело?

– Да так. Ммм… не знаю, стоит ли говорить.

– Ты что, хочешь, чтобы я оставил тебя стоять в воздухе?

– Только посмей!

– Тогда договаривай, раз начала.

– Ладно. Только подожди, я встану на ноги.

Он подождал, и я спрыгнула на пол. При повышенном тяготении главное не сколько ты весишь, а быстро ли ты падаешь.

А у Кларка, если вывести его из себя, не заржавеет оставить меня в воздухе вниз головой.

– Ну так что насчет миссис Роуйер? – спросил он.

– Так, ничего особенного. Просто она считает всех марсиан швалью.

– Вот как? Ну, значит, это взаимно.

– Точно так. По ее мнению, это позор для Линии – позволять нам путешествовать первый классом… и Капитан, мол, не должен был сажать нас в одной столовой с порядочными людьми.

– Давай-ка поподробнее.

– Да тут, пожалуй, нечего рассказывать. Мы же отбросы общества. Ссыльные. Сам знаешь.

– Забавно, – процедил Кларк. – Очень забавно.

– И ее подруга, миссис Гарсиа, с нею согласна. Но, наверное, не стоит об этом говорить. Ведь у каждого есть право на собственное мнение.

Кларк не ответил, а это очень плохой признак. Вскоре он ушел, так и не сказав ни слова. Я вдруг испугалась, что выпустила джинна из бутылки, окликнула его, но он не обернулся. Слух у него в полном порядке, но временами он нарочно глохнет.

Все равно было уже поздно. Я надела сбрую для грузов, добавила себе вес до венерианского и начала пробежку на тренажере. Вскоре я была вполне готова к душу и смене белья.

Откровенно говоря, мне было наплевать, что станется с этими гарпиями, и я надеялась, что Кларк проведет все на обычном высоком уровне, а сам останется чистеньким. И даже вне подозрений. Я не сказала Кларку и половины того, что услышала.

Честное слово, до полета на «Трезубце» я не догадывалась, что можно презирать людей за их происхождение или место жительства. Конечно, я встречала туристов с Земли, чьи манеры оставляли желать лучшего, но Па говорит, что все туристы кажутся нахальными, ведь они чужаки и не ведают местных обычаев. Я поверила, потому что Па никогда не ошибается.