Кем бы эта женщина ни была прежде, теперь она полностью переменилась.

– Госпожа, – прошептала она, – приказывай.

Голос Кэлен был холоден, как лед.

– Расскажи мне снова, что ты сделала. То, о чем ты уже начала говорить.

– Я убила своих детей, – сказала женщина спокойно и бесстрастно. – Я решила, что вам следует это знать.

Ричард не сомневался, что слова, падающие в мрачную тишину, у многих вызывали мурашки. У некоторых перехватило дыхание.

– Поэтому ты пришла ко мне?

Женщина кивнула.

– Отчасти. Мне необходимо было рассказать вам, что я сделала. – По ее щеке скатилась слеза. – И что должна сделать.

Зная, кто сейчас эта женщина, Ричард знал и другое – она оплакивает не убийство детей, а неосуществленное убийство Кэлен. Лишь коснувшаяся ее Исповедница отныне волновала женщину. Сейчас ее душу терзало чувство вины из-за недавнего намерения.

Ричард наклонился и, осторожно взяв женщину за правое запястье, вынул из сжатого кулака окровавленный нож. Разоружать ее было необязательно, но так ему было спокойнее. Женщина не обратила на это внимания.

– Почему ты сделала это? – спросила Кэлен требовательно, отчего все присутствующие на мгновение затаили дыхание.

Женщина обратила лицо вверх, к Кэлен.

– Так нужно было. Я не хотела, чтобы они встретились с этим ужасом.

– С каким ужасом?

– Чтобы их съели заживо, госпожа, – произнесла женщина так, будто это было очевидно.

Охранники вокруг пододвинулись чуть ближе. Несколько морд-ситов, старавшиеся в момент нападения остановить женщину, но не успевшие, теперь расположились за ее спиной. Каждая сжимала в руке эйджил.

Кэлен не нуждалась в охране или морд-ситах и не боялась обычного нападения с ножом, если нападающий один. Как только сила Исповедницы касалась человека, он проникался полнейшей преданностью ей и уже не мог не подчиняться ее воле, тем более навредить ей. Он беспокоился только о том, как услужить ей. Например, спешил признаться во всяком преступлении, в каком был повинен, если об этом спрашивала Исповедница.

– Что ты имеешь в виду?

Женщина моргнула.

– Я не могла позволить им страдать, когда это случится. Я поступила милосердно, госпожа, убив их быстро.

Натан наклонился поближе к Ричарду и прошептал:

– Это женщина, о которой я говорил, помощница на кухне. У нее есть слабая способность видеть будущее.

Кэлен наклонилась к женщине, и та сжалась.

– Откуда ты знаешь, что им суждено было страдать?

– Мне было видение, госпожа. У меня иногда бывают видения. Мне было видение. Я увидела, что случится, если они останутся в живых. Разве вы не понимаете? Я не могла допустить, чтобы такой ужас творился с моими детьми.

– Ты уверяешь, что тебе было видение, которое велело тебе убить родных детей?

– Нет, – ответила женщина, тряся головой, – я видела, как их съедают заживо, рвут клыками, как они вырываются, кричат от ужаса и боли. Видение не велело мне убивать их, но, увидев такое, я поняла, какая чудовищная судьба их ожидает, поняла, что они будут страдать. Клянусь, я проявила милосердие, госпожа.

– О чем ты говоришь «съедают заживо»? Кто съедает?

– Темные твари, госпожа. Темные твари явились бы за моими детьми. Темные твари, крайне жестокие, приходящие в ночи.

– Так у тебя были видения, и из-за этого ты решила убить детей сама.

Это было утверждение, а не вопрос. Тем не менее женщина решила обратное и кивнула, желая угодить госпоже.

– Да. Я перерезала им горло. Они очень быстро истекли кровью и, лишившись чувств, мягко скользнули в объятия смерти. Им не пришлось страдать, как было уготовано судьбой.

– Мягко скользнули? – процедила Кэлен сквозь зубы, едва сдерживая ярость. – Ты пытаешься уверить меня, что они не страдали и не сопротивлялись?

Ричард не раз видел, как людям перерезают горло, и Кэлен тоже. Эта смерть не была быстрой и милосердной. Люди боролись за жизнь в ужасной предсмертной муке, прилагая невероятные усилия, пытаясь вдохнуть, задыхаясь и захлебываясь собственной кровью. Страшная, мучительная смерть.

Женщина чуть нахмурилась, словно стараясь припомнить.

– Да, похоже, немного страдали. Но недолго, госпожа. Все произошло очень быстро. Не так, как они мучились бы, если бы остались жить и темные существа в ночи пришли бы поедать их внутренности.

Когда глаза Кэлен гневно вспыхнули – в толпе зародился обеспокоенный шепот, – люди тут же замолкли.

– Вот что бывает, если вообразить, будто вам открыто будущее. – Она крепко сжала зубы, обводя яростным взглядом толпу. – Вот итог – оборванные жизни.

Кэлен посмотрела взгляд на женщину у своих ног.

– Ты собиралась использовать свой нож против меня, не так ли? Ты собиралась убить меня.

– Да, госпожа. – Из глаз вновь покатились слезы. – Поэтому я и должна была рассказать вам о том, что сделала.

– Что ты имеешь в виду?

– Мне нужно было объяснить вам, почему я убила своих детей, чтобы вы поняли, почему я должна убить вас. Я страстно желаю избавить вас от этого, госпожа.

– Избавить меня? Избавить от чего?

– От той же ужасной участи, госпожа. – Слезы текли по ее щекам. – Прошу вас, госпожа. Я не вынесу, если вы умрете той чудовищной смертью, какую я видела. Я не вынесу мыслей о том, как, когда ваше тело станут терзать, вы будете кричать, но совершенно тщетно, поскольку никто не сможет помочь. Вот почему я должна убить вас – чтобы избавить от страшной участи, как я избавила своих детей.

Ричард ощутил слабость в коленях.

– И что же должно пожрать меня? Что ты видела?

– То же, что сожрало бы моих детей, госпожа. Темные твари. Темные твари преследуют вас, загоняя. Вам не сбежать от них.

Женщина просительно протянула руки.

– Можно мне взять свой нож? Пожалуйста! Я должна избавить вас! Прошу, госпожа, позвольте мне страдать от боли после вашего убийства, лишь бы избавить от боли и ужаса вас. Пожалуйста, госпожа, позвольте мне милосердно убить вас.

Кэлен бесстрастно смотрела на притязавшую убить ее женщину.

– Нет.

Женщина схватилась окровавленными руками за свою голубую одежду у груди. Ее дыхание пресеклось. Глаза широко раскрылись, лицо покраснело. Губы приобрели такой же голубой цвет, что и одежда. Не двинувшись с места, она рухнула замертво. Воздух с хрипом вышел из ее легких.

Кэлен подняла взгляд и обвела им свидетелей этой сцены – молчаливый упрек каждому, кто полагал, будто пророчество способно стать ему подспорьем.

Наконец ее зеленые глаза, на которых выступили слезы, обратились к Ричарду. У него защемило сердце.

Он обхватил рукой ее талию.

– Пойдем. Тебе нужно хоть немного отдохнуть.

Кэлен кивнула и легонько прижалась к нему в поисках утешения. Кара, Зедд, Натан и Бенджамин уже расположились рядом, готовые защищать ее. Морд-ситы и воины Первой когорты отгородили их от собравшейся толпы.

Кэлен сжала руку Кары.

– Прости. Я хотела, чтобы у тебя был прекрасный праздник.

– Он и был прекрасный, Мать-Исповедница. Женщина не преуспела в том, чтобы навредить тебе, ты жива и здорова, а несостоявшаяся убийца мертва. Чего же лучше?

А в довершение всего я сейчас прочту тебе лекцию о том, каких людей не стоит подпускать к себе.

Кэлен улыбнулась и, поддерживаемая Ричардом, покинула зал.

– Как она? – спросил Зедд, когда Ричард закрыл за собой дверь.

– Беспокоиться не о чем. – Ричард похлопал его по руке, успокаивая. – Ей просто нужно отдохнуть.

Зедд кивнул. Как волшебник, когда-то имевший дело с Исповедницами, он, вероятно, лучше всех понимал, что Кэлен необходимо время, чтобы восстановить силу, но ни одна Исповедница не умела делать это быстрее Кэлен.

В прошлом, когда того требовали обстоятельства, она, бывало, вовсе не отдыхала.

Кэлен была гораздо сильнее любой другой Исповедницы. По этой причине сестры-Исповедницы избрали ее своей старшей – Матерью-Исповедницей. Сейчас все они были мертвы.