– Пора, пора, – тихо проговорил он.

С этими словами предводитель передал живой талисман своему заместителю. Костер быстро потушили. Амеметы облачились в свои черные накидки, прикрывая лица, как поступали жители пустыни. Двигаясь неслышно, не хуже, чем их кот талисман, они пересекли открытое пространство и двинулись дальше по узкой улочке.

Небольшой двухэтажный дом Менелото был окружен садом, обнесенным стеной. У ворот со стороны фасада стражник мирно спал, угостившись как следует дешевым пивом. Расправиться с ним не составило труда. Через несколько мгновений он остался лежать с перерезанным горлом: кинжал убийцы рассек его горло от уха до уха. Солдат, карауливший боковой выход, оказался более чутким, но поднять тревогу ему не дали. Амеметы накинулись на него и повалили, затыкая рот. Удары кинжалов продолжали сыпаться, пока тело его не замерло. Не успела кровь стражника остыть у них на руках, а они уже перебрались через стену и черным вихрем пронеслись через залитый лунным светом двор. Еще двое караульных расстались с жизнью. Печать на двери, выходившей во двор, была сломана, а за ней взломан и замок. Появившийся из-за угла сонный офицер упал замертво, сраженный градом стрел. Главарь поспешил дальше, а его сообщники, следуя за ним, рассеялись в надежде прихватить по пути все, что попадется ценного. В считанные минуты крепко спавшего Менелото разбудили, полусонного заставили одеться и, подталкивая, вывели во двор. Ночной воздух прогнал остатки сна. Его обступали смутные силуэты. Менелото взял плащ, который сунули ему в руки. Взгляд его метнулся через двор и остановился на полуразрушенной опоре в углу. Если бы ему удалось туда добежать, он смог бы перебраться через стену и затеряться в лабиринте узких улочек.

– Ты должен пойти с нами, – потребовал скрипучий голос.

– Куда?

– В безопасное место!

Менелото стало ясно, что смерть стоит у него за плечами. Он взмахнул плащом, словно собираясь накинуть его, но вместо этого швырнул его в своих похитителей и тут же побежал прочь, отталкивая руки, пытавшиеся задержать его. Он успел достичь стены и перемахнуть через нее, когда первые стрелы засвистели ему вдогонку.

В Зале Двух Истин Амеротк недоуменно смотрел на Сетоса со своего кресла.

– Офицер Менелото бежал?

– Это очевидно, – развел руками прокурор короны. – Конечно, не обошлось без чужой помощи. Приставленные к нему стражники убиты.

Амеротк уставился в пол и задумался, не обращая внимания на испуганное перешептывание писцов и свидетелей. Мысленно он сравнивал Фивы с Нилом: город менялся на глазах, и в нем, как и в реке, возникали свои водовороты. Изменения сами бросались в глаза, когда утром он шел по городу в сопровождении Шуфоя, громко выражавшего свое недовольство. В воздухе явственно ощущалось напряжение. Караул у городских ворот бьт удвоен. Торговля на базаре шла непривычно вяло. Народ толпился у пивных и винных лавок. Шуфой рассказал ему последнюю новость. Накануне на заседании совета в Доме Миллиона Лет умер укушенный змеей Ипувер, честолюбивый уважаемый военачальник, командовавший полком Гора. Официально дело было представлено как роковая случайность. Но в разговорах между собой люди называли случившееся убийством и связывали смерть командующего с гибелью божественного фараона.

С одной стороны, побег Менелото вызывал у Амеротка облегчение, но, с другой – он жалел потраченное впустую время и сердился, что исчезновение Менелото помешало свершиться правосудию. Он пришел к единственному логическому заключению. Божественный фараон мог быть укушен змеей, но не той, чье высушенное тело представили ему в суде в качестве доказательства. Каким-то образом его укусила другая змея. Но в этом ли все дело? Амеротк задумчиво прищелкнул языком. Бьта ли это случайность или произошло убийство, – вот в чем вопрос.

– Это дело должно быть отложено, – высказался главный писец Хемут. – Господин Амеротк, заключенный бежал из-под стражи, и приговор не может быть вынесен.

Амеротк коснулся подвески с изображением Маат. Его охватил гнев. Это было правосудие фараона, орудие богов, а не игрушка для части дворцового совета.

– Суд может быть отложен, – запальчиво заговорил Амеротк. – Но я главный судья Зала Двух Истин и имею право высказывать свое мнение по поводу дела, представленного на мое рассмотрение. Здесь есть обстоятельства, которые глубоко затрагивают меня.

Зал замер. Положив руку на колени, Амеротк устремил взгляд на дальнюю стену и несколько мгновении молча смотрел на вырисованный символ – всевидящее око Гора.

– Во-первых, мне сложно поверить в отсутствие связи между смертью фараона и богохульным, кощунственным осквернением его гробницы, которое произошло во время путешествия божественного фараона по Нилу.

Зал в ответ громко ахнул и заволновался.

– Во-вторых, – сурово продолжал Амеротк, мне с трудом верится, что фараон умер от укуса змеи, найденной впоследствии на «Славе Ра». В третьих, я принимаю свидетельства со стороны как прокурора, так и отсутствующего в настоящий момент Менелото. Слова этих людей Правдивы. Они рассказали о том, что видели. Однако смерть фараона окружена тайной.

Сетос подался вперед всем телом, словно хотел перебить Амеротка, но судья решительным жестом остановил его.

– Решение вынесено не будет. Слушание откладывается.

Амеротк умолк и остался сидеть в своем кресле. Не говоря ни слова, Сетос поднялся со своего места с раздраженным вдохом. Поклонившись судье, а затем священному ларцу, он все так же молча удалился, и только его сандалии негромко стучали о плиты пола Зала Двух Истин. Амеротк щелкнул пальцами, давая знать, что заседание суда продолжается и будут рассмотрены другие дела. Амеротк сознавал, что Сетосу хотелось бы отвести его в сторону и поговорить о том, что он сказал в своем выступлении, но Амеротк был решительно настроен против того, чтобы его втянули в тонкую паутину интриг дворцового совета. У Амеротка было сильное желание высказаться по поводу смерти командующего Ипувера, но у него хватило благоразумия прикусить язык. Если бы его привели к присяге и потребовали его мнения, вот тогда он бы высказался. По его предположению, божественный фараон был убит, и с этим была связана смерть военачальника Ипувера. И кто же освободил Менелото? Причастен ли к этому дворцовый совет? Не поступил ли приказ таким способом быстро прервать щекотливое разбирательство, чтобы дело было снято и как можно скорее забыто? Или же Менелото, не надеясь на правосудие, сговорился с друзьями, чтобы они устроили ему побег?

Амеротк выпил маленькую чашу разведенного вина, поднесенную ему Пренхо, окинул взглядом писцов, которым волнение все еще мешало сосредоточиться.

– Заседание суда продолжается, – объявил Амеротк. – Перейдем к следующему делу!

То утро навсегда отпечаталось в памяти писцов. Главный судья Амеротк проводил разбирательство быстро и в приговорах не знал пощады. По решению суда женщина, убившая своего ребенка, должна была ходить с этим ребенком и семь дней сидеть на базарной площади для всеобщего обозрения. Не заняло много времени дело пяти пьяниц, осмелившихся помочиться в священный пруд храма богини любви Хатор. Без долгих разбирательств их отправили в Дом Тьмы, где их должны были отстегать плетью. Крупный штраф и запрещение торговать на городских базарах год и один день стали наказанием для купца, который продавал испорченное мясо, что послужило причиной смерти двух его покупателей. К полудню Амеротк решил, что достаточно усердно вершил справедливый суд божественного фараона, и закрыл заседание. Он встал с судейского места с чувством напряжения и злости и ушел в маленькую молельню при храме. Снимая подвеску, он вздрогнул, когда из полутьмы появилась чья-то фигура. На незнакомце было одеяние жреца. Амеротк отметил сильные запястья и надменный наклон головы.

– Вам не положено здесь находиться, – сказал он, отворачиваясь.

– Ну, зачем же вы так, господин Амеротк? Неужели вам изменяет память?