— Видите, ничего нет! А сейчас попрошу, в конце концов, тишины!

Пумукль ничего этого уже не слышал и не видел. Он изо всех сил мчался в мастерскую. Бледный, почти не дыша, появился он на пороге.

— Го-го-го, вот я и снова! Больше никогда не пойду в школу!

Мастер Эдер озабоченно посмотрел на своего домовёнка.

— Что с тобой произошло? Ты весь трясёшься!

— Ничего не произошло. Просто я прилепился.

— Тебя кто-нибудь увидел? — испугался Эдер.

— Нет. Вокруг меня было столько бумаги! О, как я рад!

— Какая бумага? Где бумага?

— В мусорной корзине, конечно. Там, знаешь ли, среди всех моих кораблей лежал тюбик от клея.

— Я ничего не понимаю…

— Очень просто. Все дети рисовали камыш, а я рисовал корабли. И потом… я никогда не пойду в школу! — объяснял не совсем понятно Пумукль и, передразнивая учителя, добавил:

— Между прочим, бедняга-учитель никогда в жизни не видел настоящего корабля. Мне жаль этого глупца. В мусорную корзину его! Так точно!

Эдер все ещё ничего не понимал, но Пумукль не давал ему вставить ни слова. Негодуя, он продолжал дальше:

— Никто в школе не писал и не считал. И вообще, я всё это уже умею, то, что они умеют: подсказывать, повторять, рисовать и сочинять тоже умею. О, я хоть сейчас могу сочинить стих, ещё лучше, чем в школе.

Маленький домовой уселся на свою кроватку, сделал «сочинительское» лицо и начал рифмовать:

И чтобы подтвердить, как он хочет спать, Пумукль захрапел. Эдер хотел что-то сказать, но тут увидел, что домовёнок не притворяется, а действительно спит.

— Да, школа требует много сил, — улыбнулся мастер.

Вот и получилось, что Пумукль так и не научился писать и считать. Школа не для домовых. К сожалению.

И поэтому, если ученик потерял в классе карандаш, или что-то упало со стола, или учебник вдруг пропал, нельзя думать, что это — дело рук домового. За всё, что происходит в школе, домовой не в ответе.

Если живёшь в доме с видимым домовым, это имеет свои преимущества: вещи реже появляются на тех местах, куда их не клали, реже падают, реже исчезают, так как домовому доставляет мало удовольствия этим заниматься, когда его видят. И он начинает скучать.

Пумуклю было ужасно скучно. Он лениво лежал на своей кроватке и зевал, зевал. После того, как он зевнул в одиннадцатый раз, мастер Эдер, у которого всегда было много работы и который терпеть не мог праздность, сказал:

— Послушай, я знаю прекрасное средство от зевоты.

— Но я охотно зеваю, — лениво жмурясь ответил Пумукль.

— Ты же зеваешь от скуки.

— Вовсе нет, может, я устал.

— Вздор! Ты не можешь устать, ты же ничего не делал. Ты должен чем-то заняться.

— Я и так занимаюсь. Я занимаюсь зеванием.

Эдер покачал головой:

— А что, если ты станешь таким домовым, о которых в книжках рассказывается, как они тайком помогают приводить всё в порядок.

— Это должны быть очень глупые книжки. Домовые никогда этим не занимаются.

— Я точно знаю, что есть такие домовые, — попробовал убедить его Эдер.

— Ты опять, наверно, имеешь в виду этих глупых кёльнских домовых, которые ночью работали.

— Послушай, Пумукль, я же не требую от тебя, чтобы ты по-настоящему работал, но помогать ты ведь мог бы. Я же тебе тоже помогаю, где могу: сделал тебе кроватку, готовлю еду.

Пумукль присел на кровати.

— Ты же взрослый, ты должен это делать. Ты — ужасно взрослый, ты должен работать. Я — неужасно невзрослый, поэтому лежу. И давай закончим этот отвратительный разговор.

— Мой дорогой Пумукль, этот разговор не отвратительный, а очень даже необходимый. Если уж мы живём вместе, то должны помогать друг другу.

— Что ты заладил — помогать, помогать, — недовольно пробурчал Пумукль, и вдруг лицо его засияло:

— Я могу тебе помочь. Стихами! Они здорово помогают! Работать становится веселее. Вот послушай:

— Ну как, легче стало работать?

На мастера это не произвело никакого впечатления. Он как раз держал в руках коробку с гвоздями и шурупами и качал головой: хотя она и была разделена на отсеки, всё в ней перемешалось — гвозди с шурупами, длинные с короткими, толстые с тонкими.

Эдер сказал:

— С тех пор, как ты у меня появился, всё в таком беспорядке, ничего не найдёшь.

Пумукль захихикал, болтая ногами:

— Ищи получше и найдёшь. Искать — любимое занятие у людей. Они охотно ищут, ищут, даже если Пумукль ничего не спрятал. Ищут, ищут…

Старый столяр не находил в этом ничего смешного.

— У меня нет на поиски времени. Ты сейчас же наведёшь в ящике порядок! Понятно? — и он вывалил содержимое коробки на стол.

Пумукль злорадно заметил:

— Это ты рассыпал все гвозди — не я. Кто делает беспорядок, тот и порядок должен наводить. Сам говорил!

Мастер Эдер сделал вид, как будто ничего не слышал:

— Ты разложишь гвозди и шурупы в две кучки, а потом выберешь от каждого сорта одинаковые и разложишь их по отделам. Это же удовольствие, а не работа!

Пумукль даже не пошевелился на кровати:

— Не-е-е, для меня это не удовольствие.

— Когда ты всё хорошо рассортируешь, получишь шоколадку в серебряной обёртке. Большую плитку.

— Ах, я и не хочу сейчас шоколада.

Мастер Эдер достал из шкафа плитку и зашуршал фольгой.

— М-м-м, вкуснотища, скажу я тебе! Молочный шоколад!

— Дай попробовать, — Пумукль привстал с постели.

— Тебе и пробовать не надо, он действительно вкусный. Но сначала — работа! Сделай старому столяру одолжение, Пумукль.

— Ты вовсе и не старый, — домовёнок скосил глаза в сторону шоколада и глубоко вздохнул. — Ну, если ты так хочешь… — Он запрыгнул на стол и начал копаться в гвоздях. — Их так много, с какого мне начинать?

Мастер Эдер взял гвоздь и шуруп, положил один справа, другой слева.

— Вот так и продолжай! А я займусь своей работой.

Пумукль вяло поворошил ногой кучу гвоздей, взял самый маленький гвоздик и положил его вправо.

— О, здесь так много гвоздей!

— Если ты будешь так медленно работать, конечно их будет много. Начнёшь быстрее, их станет сразу меньше!

Пумукль наклонился над общей кучей и выловил оттуда гайку.

— А это ещё куда?

— В сторону, в третью кучку.

— Этого ещё не хватало, — застонал Пумукль, потом схватил длинный гвоздь, но тут же выронил его.

— Он для меня очень большой, — и через некоторое время решил: — Я выберу сначала маленькие гвоздики.

— Ты можешь сразу же сортировать длинные и короткие, — предложил Эдер.

— Но тут ещё есть средние и полусредние, и полудлинные, и полукороткие!

— Тогда сортируй по величине.

— С какой величины мне начинать?

— Да это же всё равно! — начал сердиться мастер.

— Для тебя, может, и всё равно, а для меня — нет!

Пумукль рылся в куче, но смотрел не на длину гвоздей, а на величину шляпок. Выбрал гвоздь с большой плоской шляпкой и поставил его на стол шляпкой вниз. То же самое он хотел сделать с маленьким гвоздём, но тот упал.