– Моё, – не понимая, к чему я клоню, ответил солдат.

– А что будет, если я прикажу своему слуге сломать его и он не заплатит тебе за него деньги? – спросил я солдата.

Солдаты нервно оглянулись по сторонам, одно дело убивать деревенских увальней, а другое попасть в руки слугам этого странного сопляка.

– Ну, мне придётся оплатить стоимость копья своему господину, за свои деньги купить новое, да и плетей добавят за это, – запинаясь, ответил копьеносец.

Я внутренне засмеялся, они заглотнули наживку. Внешне же остался невозмутим и, сделав недоумённое лицо, спросил:

– Тогда я по-прежнему не понимаю. Вы приходите на мою землю, хватаете моё добро, – я показал пальцем сначала на убитого парня, а потом на притихшую девушку которая вслушивалась в наш разговор, – портите его, не платите денег и ещё оскорбляете при этом дворянина?

Услышав разговор об испорченной вещи, наёмники вылупились на меня, теперь разговор об возмещении убытков до них дошёл. Всё было справедливо: испортил чужой товар или вещь – плати. До них также дошло, что эти деревенские люди для меня не более чем вещи. Их начало немного потряхивать, дело могло обернуться весьма плачевно: никто не будет защищать людей, портящих чужое имущество, да ещё и эти мои намёки на слуг, которые могли появиться неизвестно откуда.

– М-мы н-не з-знали, господин, – заблеял один из них, положив конец ступору. – Простите, мы не знали, что они ваши люди. Нам просто разрешили развлекаться в этой деревне.

Я внутренне вздрогнул.

– Интересно кто отдал такой глупый приказ? Наверное, какой-то ваш недруг решивший вас подставить?

Солдаты упали на колени и запричитали.

– Да, господин. Мы чувствовали, что дело не чисто, но он уверял нас, что никто эту деревню не защищает, и всё будет просто.

– И как его зовут, заявившего вам такое? – поинтересовался я.

– Барон Шаклю, – ответили солдаты. – Он ведь благородный, как и вы, господин, поэтому мы и поверили, олухи такие.

Моё сердце стало биться сильнее, когда я услышал имя того подростка, которому Гран прострелил ногу.

– Значит, слушайте меня, – решил я закругляться с представлением. – За эту, – ткнул я пальцем в сидящую на земле девушку, которая самостоятельно слезла с забора и теперь, опустив подол, сидела на земле, – вы мне ничего не должны, так как она не порченая, но вот за того, – мой палец указал на лежащий на земле труп, над которым уже стали виться мухи, – вам придётся мне заплатить. Это была хорошая вещь, приносившая мне доход, теперь я буду нести убытки из-за его отсутствия. Или, может, вы хотите вместо него таскать мне всю зиму дрова для замка?

Солдаты нервно затрясли головами в знак несогласия.

– Ну, тогда заплатите за него 5 кесариев, и мы расстанемся добрыми друзьями, – закончил я.

– Господин, – вскричали солдаты, падая перед моими сапогами, – это огромные деньги, мы за один месяц втроем столько не зарабатываем.

– Ну что ж, тогда придётся вам таскать дрова из леса, – скучающе произнёс я, глядя на свои ногти правой руки.

– Господин, у нас только три кесария и 10 сестерциев, – завопили солдаты, выворачивая наизнанку свои кошели.

– Простить вас, что ли… – сделал я задумчивый взгляд.

Солдаты радостно закричали:

– Да, конечно, такой благородный господин, как вы, должен нас простить!

– Ну хорошо, уговорили, – ответил я солдатам через минуту раздумий, – Придётся довольствоваться тем, что у вас есть.

Солдаты радостно, пока я не передумал, протянули мне все свои деньги. Затем, кланяясь, попятились к дороге.

– Да, кстати, парни, – обратился я к ним. Солдаты напряглись. – Если захотите развлечься, или друзья захотят, обращайтесь ко мне, не стесняйтесь. За указанную цену с одного человека я позволю вам делать, что захотите, – улыбнулся я им улыбкой капиталиста с плаката времён Советского Союза.

Солдаты облегчённо выдохнули и, продолжая отступать, вразнобой заявляли, что они, пожалуй, воздержатся от посещения моей деревни.

Когда солдаты скрылись за поворотом, я дал волю своим чувствам и возбуждению, что копилось во мне всё это время. Руки и ноги у меня дрожали от страха, а челюсть нервно тряслась. Не выдержав напряжения, я осел на землю и стал смеяться как сумасшедший, повторяя.

– Идиот, вот идиот. Да они бы меня…

Девушка, сидевшая неподалёку, видя мой припадок, решила, видимо, что неизвестно, что было бы хуже: солдатское насилие или то, что с ней может сделать этот припадочный господин. Её испуганный взгляд в конце концов и привёл меня в чувство.

Сделав серьёзный вид, я встал, отряхнулся от пыли и приказал:

– Вставай, пошли за мной.

Девушка безропотно подчинилась. Навстречу нам выбежала вся деревня, вид был у всех встревоженный и они испуганно смотрели на меня. Среди всеобщей тишины раздался женский крик, мать убитого бросилась к его телу.

– Кто староста? – спокойно произнёс я.

Ко мне бочком выдвинулся низенький мужичёк.

– Приведите ко мне мать погибшего и родителей девушки, – приказал я.

Родители девушки подошли сразу, а мать парня оторвали от тела сына и силой привели ко мне.

Я достал из кошелька деньги солдат и отдал один кесарий родителем девушки, а все остальное – матери погибшего. Родители девушки недоверчиво смотрели то меня, то на монету.

«Похоже, слишком большая плата всего лишь за испуг, – подумал я. – Наверное, здесь в порядке вещей, что девушек насилуют. Людям в диковину, что на этом ещё и бабло можно срубить».

– Староста, – обратился я к мужику, – если ещё нападут – первым делом шли гонца ко мне. В любое время суток, понятно?

Староста испуганно закивал головой.

– Но если побеспокоишь понапрасну – повешу, – скучающим тоном добавил я.

Староста ещё больше побледнел, а народ от меня отодвинулся. Под их взглядами я пошёл обратно в замок, всё ещё не веря в то, что всё закончилось.

Теперь, когда я волей-неволей взял на себя обязательства защиты деревни, моё первое решение – продать всё и уехать – испарилось без следа. Если я так сделаю, то буду трусом в собственных глазах – чётко понял я. Нужно было приступить к разбору дел оставшихся от барона.

Зайдя в замок и поймав странный взгляд мастера Дарина, я усмехнулся и приветственно помахал ему рукой. Гном, хмыкнув, вернулся к работе, я же отправился в кабинет барона, по пути приказав Марте подать мне туда завтрак.

Сев за стол, я вытащил все книги барона и стал их разбирать, отделяя бухгалтерские книги от макулатуры в виде рыцарских романов. В столе барона бардак был конкретный, и сортировкой мне пришлось заниматься больше получаса. Когда Марта принесла завтрак, я быстро перекусил и, отослав её, принялся за дальнейшую работу.

Сдвинув всё ненужное в угол, я положил на стол четыре толстых книги с цифрами и, взяв в руки чистый пергамент, обмакнул в чернильницу перо – нужно было набросать план действий на ближайшее время. Через десять минут краткий, но ёмкий план был готов, и я сидел, размышляя, что бы ещё в него добавить:

– Обеспечить стабильный доход и уменьшить расходы замка;

– Разобраться с деревней;

– Найти учителя для тренировок;

– Кузня;

– Местные порядки, правила, устройство.

Добавлять пока было нечего, поэтому я, подвинув к себе бухгалтерские книги, начал осуществлять пункт номер 1. Глядя на колонки цифр, которые путались между собой даже на отдельно взятой странице, я понял, что барон и сам не очень-то понимал, куда у него расходуются деньги и сколько откуда приходит. С этим нужно было разбираться. Взяв одну из книг рыцарского романа, я перевернул её, и поскольку текст был написан только на одной стороне листов, то я сделал из неё гроссбух, в который начал записывать все понятные для меня доходы и расходы.

Утро я встретил, уткнувшись в книгу лицом, так что на нём у меня отпечатались буквы и цифры. Едва смыв сиё произведение искусства, я приказал встреченной мною Герде принести мне много сыра, копчёного мяса и кувшин ключевой воды. На разбор всех бухгалтерских книг барона, составленных донельзя отвратительно, у меня ушло три дня.