— В «Вампире» нет никаких красивостей, что и делает его поистине прекрасным. Никакой лишней линии, никаких надуманных украшений.

— Вы говорите, форма, соответствующая назначению. Ведь это еврей так сказал?

Репп снова вертел в руках ту странную черную безделушку, тот маленький металлический кубик.

Фольмерхаузен не был по-настоящему уверен.

— Возможно, — согласился он.

— Да, они очень умны. Умная раса. В этом вся их проблема.

Вскоре после этого необычного разговора произошло еще кое-что любопытное. А именно, перестало что-либо происходить. С большой неохотой Фольмерхаузен начал осознавать, что его работа закончилась. Закончилась не в смысле последней модификации, а закончилась вообще. Работа над «Вампиром» завершилась.

Теперь до того момента, как за «Вампиром» приедет команда, было просто нечего делать.

Во время этого вынужденного отпуска Фольмерхаузен бродил по территории или близлежащему лесу, в то время как его люди убивали время, совершенствуя свои жилищные условия, — технические люди любят что-нибудь мастерить, и они разработали более эффективную систему горячего водоснабжения, улучшили вентиляцию в столовой, превратили свой барак в двухзвездочныи отель (среди них ходила шутка, что после войны они откроют здесь курорт с минеральными водами под названием Бад-Анлаге). Теперь, когда давление на них пропало, их моральное состояние заметно улучшилось; перспектива жизни наполняла их радостью, и Фольмерхаузен сам подумывал о том, чтобы как можно скорее заикнуться в разговоре с Реппом об эвакуации. Однажды во время прогулки он наткнулся на своего старого противника Шеффера, щеголявшего в новом камуфляжном костюме, в каких ходили все солдаты, приехавшие с двухдневных курсов по противотанковой подготовке, но эсэсовский капитан вряд ли его даже заметил.

А тем временем в воздухе носились всевозможные слухи, некоторые просто смехотворные, а некоторые достаточно логичные, чтобы оказаться правдой: фюрер мертв, Берлин в руках красных, кроме трех центральных кварталов; американцы и англичане подписали с рейхом сепаратный мир, и теперь они все вместе будут воевать с русскими; Вена пала, Мюнхен на пороге сдачи; в районе Альп собраны свежие войска для последней битвы; рейх захватил Швейцарию и устроит последнюю битву там; организовано обширное подполье, которое продолжит войну после капитуляции; все евреи освобождены из концентрационных лагерей, или все они уничтожены. Все это Фольмерхаузен слышал и раньше, но теперь до него дошли новые слухи, касающиеся Реппа. Репп должен убить Римского Папу за то, что тот отказался предоставить фюреру убежище в Ватикане. Абсурд! Репп входит в специальную группу, отобранную Гиммлером после того, как СС было предано. В качестве возмездия Репп должен будет убить английского короля или русского стального человека. Еще более безумная идея! Куда Репп может отсюда деться? Никуда, разве что пойти на юг, к границе. На этот счет у Фольмерхаузена не было никаких мыслей. Он и гадать-то об этом перестал. Он всегда знал, что проявлять любопытство в отношении СС опасно, а в отношении Реппа опасно вдвойне. Репп собирался в горы, и это все, что он знал.

И вдруг Фольмерхаузену пришла в голову мысль, от которой ему стало не по себе. Берхтесгаден[16] расположен в горах. И не так уж далеко отсюда. Однако фюрер предположительно находится в Берлине. Все сводки говорят о том, что он в Берлине.

Инженер неожиданно почувствовал озноб. Он поклялся больше никогда не раздумывать на эту тему.

Фольмерхаузен находился за пределами территории — прекрасный весенний денек, не по сезону тепло, лес наполнен зеленью, гудит жизнью, небо чистое, как алмаз, а в воздухе такая редкая свежесть и аромат лип, — когда прибыла оружейная группа. Он не видел их, но по возвращении сразу же заметил забрызганный грязью гражданский «опель», еще довоенный, припаркованный перед жилищем Реппа. Позже он увидел издалека и самих приезжих гостей, гражданских, но соответствующего типа: плащи, старомодные шляпы, спокойные невыразительные лица, не слишком успешно скрывающие склонность к насилию. Он видел гестаповцев и раньше, а может, эти люди были из иностранной службы СД или из дюжины других разновидностей секретных служб; в любом случае в них чувствовалась пугающая его неприятная скука.

Утром их уже не было, а это значило, как почувствовал Фольмерхаузен, что не было и оружия. Еще до завтрака к нему дважды подходили его люди.

— Господин инженер-доктор! Значит ли это, что теперь мы можем уезжать?

— Не знаю, — отвечал он. — Я просто ничего не знаю. Не нужно было добавлять: «Все знает только Репп». А вскоре после этого пришел человек с вызовом от Реппа.

— А, Ганс, — тепло сказал Репп, когда Фольмерхаузен вошел к нему.

— Господин оберштурмбанфюрер… — начал Фольмерхаузен.

— Вы, конечно, видели этой ночью наших гостей?

— Я мельком видел их с другого конца двора.

— Крутые, да? Но ребята знающие, как раз именно для такой работы.

— Они забрали «Вампир»?

— Да, забрали. Нет смысла скрывать это от вас. Он уехал. Все запаковано. Поехало в ящиках.

— Понятно, — ответил Фольмерхаузен.

— Они также привезли с собой информацию, самое последнее подтверждение цели, некоторые технические данные. И новости.

— Новости? — оживился Фольмерхаузен.

— Да. Война уже почти закончилась. Но вы это и так знаете.

— Да.

— Да. А моя часть путешествия начнется сегодня ночью.

— Так скоро? И далекое путешествие?

— Нет, не далекое, но сложное. Большей частью пешком. Довольно нудно, на самом деле. Но не буду утомлять вас деталями, такими, как посадка на гамбургский трамвай.

— Конечно, не надо.

— Я просто хочу с вами поговорить по поводу вашей эвакуации.

— Эваку…

— Да, да. Это хорошая новость, — улыбнулся Репп. — Я знаю, как ваши люди стремятся вернуться к человечеству. Здесь для них приятного мало.

— Это был их долг, — заметил Фольмерхаузен.

— Возможно. Во всяком случае, вы выезжаете завтра утром. После моего отъезда. Извините, что все так поспешно. Но сейчас похоже, что чем дольше вы здесь будете оставаться, тем больше вероятность того, что вас раскроют. Вы, должно быть, видели, что солдаты закладывают взрывчатку.

— Да.

— От этого места ничего не должно остаться. Ничего полезного для наших друзей. Ни намеков, ни следов. Ваши люди вернутся словно из отпуска. Люди капитана Шеффера возвратятся на венгерский фронт. А я прекращу свое существование, по крайней мере, официально. Репп мертв. Я буду новым человеком. Задание старое, а человек новый.

— Звучит очень романтично.

— Глупое занятие — менять личность, притворяться тем, кем ты не являешься на самом деле. Глупое, но необходимое.

— Мои люди будут очень довольны!

— Конечно. Еще одна ночь, и все позади. Закончится ваша часть работы, закончится работа «Мертвой головы». Останется только моя. Последнее сражение.

— Да, господин оберштурмбанфюрер.

— Теперь о деталях: за ночь все должны собраться. Завтра ровно в десять ноль-ноль прибудет автобус. До Дахау всего несколько часов. Оттуда вашим людям будет выдано разрешение на проезд, с ними будет произведен окончательный расчет, и они смогут поехать в любое место по собственному желанию. Хотя я не думаю, что многие из них выберут восточное направление. Кстати, по сообщениям разведки, в пределах ста километров отсюда союзников не замечено. Так что путешествие не вызовет затруднений.

— Хорошо. И спасибо. Спасибо от меня лично, господин оберштурмбанфюрер.

Он подался вперед и порывисто пожал Реппу руку.

— Идите, сообщите всем, — приказал Репп.

— Так точно, господин оберштурмбанфюрер, — выкрикнул Ганс и вылетел вон.

Завтра! Так скоро! Обратно в мир, в реальный мир. Фольмерхаузен испытывал такой порыв радости, словно увидел проблеск моря после долгого путешествия по Сахаре.