Пока машина петляла по пустынным молчаливым улицам, Сэму неожиданно пришла в голову идея. Воплощение ее было связано с риском и явным превышением полномочий. Это даже могло быть квалифицировано как пренебрежение служебным долгом. Несмотря на все «против», он почти в тот же миг понял, что так или иначе пойдет на это. Он резко свернул за угол и повел машину по дороге, которая поднималась к дому Эндикоттов.

Когда колеса автомобиля зашуршали по гравию, Сэм был преисполнен непреклонной решимости. Мантоли убит, и никто не знает почему. Неведомая причина могла затрагивать и его дочь. Сэм подумал о девушке, которая сидела вчера в такой близости от него, глядя на горные вершины, и ему почти захотелось, чтобы убийца опять попытался подкрасться и нанести удар, но не раньше, чем он, Сэм, окажется рядом.

Город остался далеко внизу, и воздух показался прохладнее и чище. Включив фары, Сэм с заправской ловкостью вел машину по извилистой дороге, наполовину заходившей во владения Эндикоттов.

Мерцание света на белых столбиках вдоль обочин предупредило Сэма, что какой–то автомобиль едет навстречу.

В том месте, где дорога была чуть пошире, Сэм свернул к обочине, включил подфарники и стал ждать. Чтобы быть наготове, он потянулся за карманным фонариком, висевшим на рулевой колонке, и взял его в левую руку. Фары приближающегося автомобиля отбрасывали в небо все более яркий отсвет и наконец показались из–за поворота, и в тот же момент Сэм, будто что–то толкнуло его, включил стоп–сигнал. Водитель встречной машины нажал на тормоза и остановился у противоположной обочины. Сэм ослепил его вспышкой фонарика и, когда водитель, защищая глаза, вскинул руку, узнал Эрика Кауфмана.

– Что вы делаете здесь на дороге в такой час? – потребовал Сэм.

– Я еду в Атланту. А что такое?

Сэм почувствовал в его голосе скрытую враждебность и насторожился.

– Вы всегда выезжаете в Атланту после полуночи?

Кауфман высунулся из машины.

– Какое вам до этого дело? – спросил он.

Сэм стремительно шагнул вперед и оказался вплотную к Кауфману. Его правая рука покоилась на рукоятке пистолета.

– Может, вы случайно забыли, – сказал он, раздельно выговаривая каждое слово, – но еще не прошло и суток, как в нашем городе было совершено убийство. И пока виновный не пойман, дела каждого – наше дело, особенно если кто–то отправляется по ночам в дальние поездки. А теперь я жду вашего ответа.

Кауфман провел рукой по лицу.

– Прошу прощения, сэр, – извинился он. – Я выбит из колеи, и вы, конечно, понимаете почему. Я только что от Эндикоттов, мы обсуждали проблемы, связанные с фестивалем. Поскольку в него уже вложено порядочно местных средств, мы решили продолжать дело, несмотря на то что Энрико мертв. Если отложить на год, кто знает, может, и мы все умрем. Простите, я неудачно выразился. – Кауфман сделал усилие, пытаясь овладеть собой. – В общем, я решил поехать в Атланту и выяснить, нельзя ли договориться с каким–нибудь дирижером, способным заменить маэстро, а кроме того, мне нужно заняться оркестром. В этом отношении все уже было сделано, но из–за того, что произошло, может быть, придется начинать сначала.

Сэм немного смягчился:

– Все это прекрасно, но к чему выезжать так поздно? Если вспомнить, что вы рассказывали мне и Вирджилу, вам совсем не удалось выспаться прошлой ночью. Вряд ли вы чувствуете себя достаточно хорошо, чтобы вести машину.

– Тут вы правы, – согласился Кауфман. – Честно сказать, я уехал, чтобы никому не мешать. Единственную комнату для гостей занимает Дьюна, и как раз сейчас ей особенно нужен покой. Самое разумное для меня было сесть в машину, немного отъехать от города и остановиться в мотеле. Рано утром я могу отправиться дальше и к двенадцати быть в Атланте. У вас этот план вызывает какие–нибудь возражения?

Сэм понял, что объяснение выглядит вполне правдоподобно, а кроме того, ему не хотелось, чтобы личная неприязнь к человеку как–то сказалась на его решении. И еще он вспомнил, что эта затерянная горная дорога вовсе не входит в район его патрулирования. Свой–то район он как раз и бросил. И если убийца сейчас подкрадывается к очередной жертве…

– Как дела там, у Эндикоттов? – спросил он.

– Все нормально. Обстановка, конечно, напряженная, но ничего страшного. А вы к ним? Ваш поздний приезд наверняка их взволнует, а может, и испугает. Я бы не ездил на вашем месте, если нет особой необходимости.

Сэм жестом показал Кауфману, что он его не задерживает.

– Будьте осторожней, – предупредил он, – и не вздумайте проезжать мотель, обязательно постарайтесь вздремнуть. Иначе может случиться, что и вы окажетесь в морге рядом с вашим хозяином.

Кауфмана передернуло, но он смолчал.

– Ладно. Я последую вашему совету. Поезжайте за мной, если это вам кажется нужным. Но только не беспокойте их, они столько перенесли за сегодняшний день, что просто страшно подумать.

Он нажал на стартер и отвел свой пикап от обочины. Сэм молча смотрел ему вслед и, лишь когда Кауфман отъехал на порядочное расстояние, осторожно развернул машину на узкой дороге и поехал за ним.

Притормаживая и стараясь держаться на второй скорости, Сэм размышлял о том, что Кауфман с Дьюной, наверное, близкие друзья, по крайней мере у него была возможность часто видеться с ней, а при той кочевой жизни, которую вели эти люди, он мог быть единственным, кого она хорошо знала. Это предположение привело Сэма в бешенство. Он видел девушку только раз, в тот день, когда она потеряла отца, и все же его не покидало чувство, что он вправе проявлять беспокойство и заботу о ней.

Машина въехала на городскую мостовую, и ее перестало трясти. Это вернуло Сэма к мысли об убийце, который разгуливает на свободе где–то тут, в городе. По крайней мере существовала большая вероятность, что он еще здесь. Пустынные улицы тонули во мраке, и пятна света над редкими фонарями выглядели тоскливо и одиноко. Сэму вновь пришло в голову, что убийце не найти лучшей мишени, чем он; в жаркую духоту ночи вполз какой–то зловещий холодок и затаился в темноте выжидая.

Недавно Сэм читал о чем–то похожем. И в книжке ему попалось слово, такое странное и необычное, что Сэм счел своим долгом посмотреть его в словаре. Теперь он не мог вспомнить, что это за слово, но в одном был уверен: оно начиналось с «м». И как бы там ни было, то, что оно значило, висело сейчас в воздухе.

Сэм не был трусом. Подгоняемый сознанием долга, он совершил тщательный круг по городу. Когда это было позади, он из осторожности перенес на другое место свою обычную остановку для составления рапорта. Нет уж, он не будет испытывать судьбу, как всегда останавливаясь против аптеки: неизвестный, изучивший все ночные передвижения Сэма, мог поджидать его там. Закончив составлять свой подробный отчет, Сэм положил планшетку, и вдруг его охватило странное ощущение, будто что–то подкралось сзади и надавило ему на шею. Он рывком послал машину вперед и с необычной для себя скоростью погнал к ночной закусочной, к ее спасительным ярким огням.

Допив свое имбирное пиво, Сэм завершил завтрак куском лимонного пирога и возвратился к машине и к спящему городу, защищать который было его долгом. Ощущение, что за ним постоянно кто–то следит и что порой опасность совсем–совсем близко, не покидало его, пока редкие просветы на небе не сменились пылающей утренней зарей. В восемь часов Сэм с мастерской точностью ввел свою машину на стоянку перед полицейским управлением. Уж этой–то ночью он отработал свое жалованье.

Билл Гиллспи с нетерпением ждал, когда в трубке послышится ответ на его междугородный вызов. В обычное время он поручил бы кому–нибудь эту будничную проверку, но сегодня у него были свои причины потерпеть и сделать все самому. Что бы теперь ни случилось, Вирджил Тиббс оставался его алиби, по выражению Фрэнка, но ему не хотелось отсиживаться за чужой спиной – он сам поймает убийцу. К телефону подошел служащий отеля.