Строительные материалы добывались тут же, на острове, и отличались прочностью. Соединенными железными связями и плотно пригнанные друг к другу камни образовали крепкую стену, способную выдержать сильные бури и ужасные ураганы, так часто бушующие на далекой границе двух самых обширных океанов Земного шара. Васкец был прав, говоря, что эту башню не унесет ветром. Он и его товарищи взялись поддерживать огонь на маяке и решили выполнить свою обязанность, несмотря ни на какие штормы Магелланова пролива.

Башня имела тридцать два метра в вышину, что вместе с вышиною террасы составляло семьдесят четыре метра над уровнем моря. Таким образом, огонь маяка должен бы был быть виден за пятнадцать миль, на самом же деле его можно было различать лишь на расстоянии десяти миль.

В то время не могло быть и речи об электрических фонарях. К тому же на отдаленном от материка островке важно было применить такую систему, которая требовала бы как можно меньше исправлений и починок. Вот почему применили освещение посредством масла, со всеми новейшими усовершенствованиями, известными науке и промышленности.

В конце концов, хорошо было и то, что маяк можно было видеть на расстоянии десяти миль. Завидев маяк, идущие с северо-востока и юго-востока корабли еще имели возможность изменить направление, чтобы войти в пролив Лемера или обогнуть остров с юга. Надо было только в точности исполнять опубликованную морскими властями инструкцию и держаться так, чтобы маяк был на норд-норд-весте,[18] если корабль намеревался огибать остров с зюйда, и на зюйд-зюйд-весте,[19] если предполагалось войти в пролив Лемера. Мыс Сан-Хуан должен был при этом остаться налево, а стрелка[20] Севераль, или Фаллоус, — направо; все эти эволюции корабль должен был проделать вовремя, чтобы не оказаться прибитым течением и ветром к берегу. Кроме того, в случае, если бы корабль захотел зайти в бухту Эльгор, держа курс на маяк, он мог легко войти в гавань.

Таким образом, на обратном пути «Санта-Фе» мог спокойно войти в бухточку даже ночью. От наиболее глубокого места бухты до мыса Сан-Хуан три мили расстояния, а так как огонь маяка виден за десять миль, то рассыльное судно могло заметить его, находясь еще в семи милях от прибрежных рифов острова.

В старину маячные фонари снабжались параболическими зеркалами,[21] поглощавшими половину света.

Но прогресс науки сказался и здесь. В описываемое нами время уже применялись диоптрические[22] прожекторы, при которых терялась лишь небольшая часть лучей.

В фонаре маяка были установлены лампы с концентрическими фитилями. Огонь ламп, при небольших размерах, был очень интенсивен и мог быть сосредоточен почти в самом фокусе отражательного зеркала. Находящийся внутри фонаря диоптрический прибор состоял из целой системы зеркал с одним общим фокусом. Благодаря этому цилиндрический сноп параллельных лучей, отброшенных системой зеркал, передавался наружу в наилучших условиях видимости. Покидая остров в довольно ясный день, командир рассыльного судна вполне мог убедиться, что новый маяк действует исправно.

В усердии и исполнительности Васкеца и его товарищей сомневаться было нельзя. Их выбрали из огромного числа кандидатов, и на прежней службе своей они зарекомендовали себя добросовестностью, храбростью и выносливостью.

Несмотря на то, что пустынный Остров Штатов находился в тысяче пятистах милях от Буэнос-Айреса, откуда могли быть присланы припасы и помощь, сторожам маяка, по-видимому, не угрожала никакая опасность. Жители Огненной Земли заглядывают сюда только летом, к тому же это совершенно безобидные люди. Окончив ловлю рыбы, они спешно переправляются через пролив Лемера на берега Огненной Земли или на острова архипелага. За исключением этих туземных рыбаков, никто никогда не показывался на острове. Мореплаватели слишком боятся его негостеприимных берегов, чтобы какой-нибудь корабль рискнул подойти к ним.

Впрочем, на случай появления подозрительных людей в бухте Эльгор были приняты все предосторожности. Железные решетки заграждали окна жилища и магазинов, а двери запирались засовами. Кроме того, Васкец, Фелипе и Мориц были вооружены винтовками и револьверами, и у них было достаточно боевых припасов.

Наконец, вход в башню закрывался массивной железной дверью, взломать которую было невозможно. Немыслимо было проникнуть в башню и через узкие, заделанные прочными решетками бойницы лестницы. На галерею же, окружающую фонарь маяка, можно было бы взобраться разве лишь по громоотводу.

Движение судов вблизи Острова Штатов оживленнее всего с ноября по март. Правда, в это время года бывает сильная зыбь, но все же штормы налетают реже. Пароходы и парусные суда, пользуясь сравнительным затишьем, охотнее огибают мыс Горн и обходят новый материк.

Впрочем, корабли показываются в проливе Лемера и южнее Острова Штатов все же так редко, что почти не нарушают однообразия долгих дней этого времени года. С тех пор как были усовершенствованы пароходы, а морские карты стали точнее, и плавание по Магелланову проливу-менее опасно, суда преимущественно избирают этот кратчайший и более легкий путь.

Однообразие — обычный удел жизни на маяках; но большинство сторожей — старые матросы или рыбаки, и оно не тяготит их. Они не считают часов и всегда найдут чем заняться и развлечься. Обязанности маячных сторожей не ограничиваются поддержанием огня от заката до восхода солнца. Васкецу и его товарищам было поручено зорко осматривать окрестности бухты Эльгор, отправляться несколько раз в неделю на мыс Сан-Хуан, наблюдать за побережьем до стрелки Севераль, но никогда не отходить от маяка дальше трех-четырех миль. Они должны были вести «маячную книгу», заносить в нее обо всем происшедшем, о проходивших мимо парусных и паровых судах, их национальности, названии. В этой книге отмечалась высота приливов, сила и направление ветра, перемена погоды, продолжительность дождей, повышения и понижения барометра, сведения о грозах, температуре и других явлениях, необходимых для составления метеорологической карты.

Васкец, родом аргентинец, как Фелипе и Мориц, должен был исполнять на Острове Штатов обязанности главного сторожа маяка. Ему было сорок семь лет. Сильный, здоровый, выносливый, моряк этот много раз пересекал все сто восемьдесят параллелей; решительный, энергичный, привычный к опасности, не раз видел он смерть лицом к лицу. Назначили его старшим не по летам, а за твердость характера и доверие, которое он внушал. Когда он служил в военном флоте Аргентинской республики, он пользовался всеобщим уважением, а когда оказался в числе кандидатов на место хранителя маяка на Острове Штатов, морские власти ни минуты не поколебались предоставить ему это место.

Фелипе и Морица взяли по рекомендации Васкеца, который знал их давно. Первому было лет сорок, второму — тридцать семь. Фелипе был холостяк. У Морица была жена, служившая у хозяйки меблированных комнат в Буэнос-Айресе; детей у них не было.

Через три месяца «Санта-Фе» должен был доставить на Остров Штатов трех других сторожей, а Васкеца и двух его друзей отвезти обратно в Буэнос-Айрес, где они должны были отдохнуть в течение трех месяцев и потом снова вернуться — на смену маячной стражи.

Во второй раз им привилось бы провести на маяке три зимних месяца: июнь, июль и август. Первое пребывание на острове должно было быть сравнительно сносным, но по вторичном возвращении им пришлось бы испытать много неприятного. Однако это нисколько не пугало их. Васкец и его товарищи уже настолько привыкли к переменам климата, что холод, бури и стужа антарктической зимы были им нипочем.