Заточить.

— Лар, а ты кто? Ну, если не демон?

— Демоны — это существа из сказок. Я что, похож на добрую фею?

— А злые феи бывают?

Встать на ветке, опираясь ногой на специально оставленный сук, ступеньку на самодельном копье, прямо над лежащим под деревом тигром. Тигр косил глазом, но с места не двигался. Выжидал.

— Человек я, человек. Ну… Был когда-то.

— А почему тогда ты был в накопителе?

— Умирать не хотелось. Ты долго трепаться собираешься? Или делаешь, или нет.

— Мама!

И шагнуть в пустоту, добавляя свой вес к весу получившегося копья.

— Бегом!

Тигр не умер, он бился где-то позади. Копье, каким бы кривым и сучковатым оно ни было, выполнило главное, для чего оно создавалось, — проткнуло зверя насквозь и пригвоздило к земле. Потом сверху упал Ромка, но та же неведомая сила, которая до этого помогла ему взлететь вверх по совершенно гладкому стволу дерева, сработала и на этот раз — он успел отскочить. Впрочем, наверное, тигру просто было не до него.

Бежать было трудно, у Ромки элементарно тряслись колени. Но Лар орал, подгоняя и в красках расписывая, что бывает с отстающими, и пришлось нестись по выжженной, местами еще тлеющей степи, поднимая за собой тучу пепла.

К обломкам шхуны.

План Лара был прост и не лишен логики. Добежать до обломков. Взять что-нибудь, что может помочь в пути. И вернуться обратно, на дерево, правда, не на то, под которым валялся дохлый тигр, потому что его скорее всего начнут есть еще прежде, чем Ромка добежит. На другое.

Что именно он хотел найти, Лар не говорил, ссылаясь на импровизацию и на то, что неизвестно, насколько пострадала шхуна. Ромка, вспоминая стремительно распухающий огненный шар, в который она превратилась, полагал, что обломков будет просто не найти, Лар же резонно возражал, что видит только одну альтернативу — зарезаться гарой.

— Бегом!

Первые обломки начали попадаться уже у границы леса, Лар заставлял Ромку бегло осматривать покореженные куски металла и бежать дальше. Сумерки коротки. Надо успеть.

Наконец что-то привлекло его внимание.

— Вот эта панель!

— Панель?!

Панель была просто изогнутым куском то ли дерева, то ли искусно замаскированного под дерево пластика. Просто большой квадратный кусок обшивки.

— Бери гару, отдирай внутренний слой.

— Но Лар, зачем?!

— Давай, малыш, нет времени на объяснения!

— Я не малыш! — Орудуя гарой как гвоздодером, Ромка принялся отдирать внутренний отделочный шпон от внешней толстой доски.

— Сломаешь клинок — сдохнешь в лесу.

— Понял.

Под шпоном обнаружилась тонкая ткань серого цвета.

— Твоя задача — отделить весь кусок ткани, — заявил Лар, — и постараться ее не повредить.

— Но зачем?

— Быстрее!

Процесс отдирания шпона занял минут пять, за это время солнце почти скрылось за горизонтом.

— Бегом назад.

Подхватив непонятно зачем нужную ткань, Ромка побежал к заранее облюбованному дереву, стоящему на краю леса, в трех сотнях метров.

— Быстрее!

Влететь в лес, подбежать к дереву. Запихнуть ткань за пазуху (на ощупь она была похожа на тонкую синтетику, из которой делают влажные салфетки для рук, но только еще тоньше, и даже в сумраке видно было, что серая — ее внешним видом явно никто не интересовался), залезть на ветку…

«Ну и зачем мне эта тряпка?» — осведомился Ромка. Мысленно осведомился, поскольку вслух он в данный момент говорить не мог. Он дышал.

— Это, парень, не тряпка, — весело отозвался Лар. Или невесело, может быть, он как всегда отозвался, просто трудно человеку, только что пробежавшему кросс, слушать бодрый голос того, кто этот кросс проехал со всеми удобствами да еще кричал тебе: «Быстрее, быстрее!».

— Это гравитационный экран.

— Что?

— Ты когда-нибудь задумывался о том, как летают эти корабли?

— Вот за счет этого?

— Да. За счет этого. Причем в эту ткань встроен накопитель, так что за ночь она подзарядится, а днем полетим.

— Просто полетим? — недоверчиво переспросил Ромка.

— Нет. Не просто. — Лар вздохнул. — Я очень надеюсь, что твоих двух единиц хватит хотя бы для управления. Жалко, что ты не можешь передать мне контроль над телом… То есть можешь, но тогда тебе будет не войти во дворец… Эх.

— Нет, — вздохнул Ромка. — Я лучше сам. И потом, у тебя же нет магии?

— Ну и ладно, — фыркнул Лар. — Заодно дар свой раскачаешь. Две единицы — это позор!

— Он медленно раскачивается. Я пробовал… — возразил Ромка. — И не две, а уже две и три десятых. А…

Он замолчал.

— Дай я угадаю, — сказал Лар. — В школе ты этого стеснялся, так?

— Да. Только не стеснялся, а… В общем, все считали, что это отец, ну, то есть Тран Ситар, задачу мне усложнил…

— Тран Ситар, — задумчиво повторил Лар. — Эта сволочь все еще в лордах?

— Да. Он же бессмертный.

— Бессмертный враг самый лучший.

— Э… — протянул Ромка, поежившись. — Ты его знал?

— ХОРОШО знал. — В голосе Лара снова прорезались шипящие нотки. — И хорошо, что он еще жив. Мечты, как говорится, воплощаются в жизнь, если очень сильно захотеть.

Ромка подумал и решил, что выяснение деталей может и подождать.

— Ты говорил про раскачку. Ты прав. В Школе я маскировался, а дома… Кайл не сказал мне, что дар можно развивать… — Ромка покачал головой. — Я и не пробовал почти. То есть целенаправленно… Само развилось чуть-чуть, когда я медитировал. А это… Можно? Ну, ускорить?

— Лень, — фыркнул Лар. — Ты просто ленив, как все дети.

— Откуда я мог знать! — возмутился Ромка. — В Школе ведь были ребята с разным даром. В том числе и с довольно слабым. И я не слышал, чтобы они пытались его как-то раскачивать…

— Потому, — назидательно произнес Лар, — что они из кланов. Клан имеет доступ к океану энергии и по первому требованию передает ее своим людям. Зачем учиться, выжимая капли из природного дара, если к твоим услугам океан? Зажрались.

— А меня ты научишь?

— Научу. Завтра. Привяжись к стволу и спи. Завтра тебе понадобятся все силы…

Он еще что-то бормотал насчет того, что нормальные мальчики, отправляясь погулять, берут с собой аптечку, огнемет и запас бутербродов, но Ромка его не слышал — он уже спал.

За эту ночь Ромка просыпался несколько раз — ему снился один и тот же сон, как копье соскальзывает с тигра и тигр приходит в ярость, прыгает, наваливается и… И каждый раз оказывалось, что он сместился на ветке, и пояс, удерживающий его от падения, мешает дышать.

— Вдох. Выдох. Не спи. — Лар слегка сердит на своего ученика, уж больно тот непонятлив. Впрочем, как тот сам выразился пару часов назад, и верблюда можно научить ездить на велосипеде.

— Я пытаюсь.

Задача была непростой, ну… Непростой для Ромки. Впрочем, в порядке исключения, дело было не в его жалких двух единицах, мальчишка прекрасно сознавал, что из его группы с этим упражнением, наверное, не справился бы ни один. Может быть, кроме Мако или Векки.

Дело было в концентрации.

— Ты думаешь. Это сейчас не нужно.

— Я привык.

— Ты должен прекратить разговаривать сам с собой. Ничего нового ты все равно не услышишь.

— А я-то полагал, что мой внутренний голос может многому меня научить.

— Твой внутренний голос предлагает тебе заткнуться и выполнять упражнение.

Человек не может не мыслить — он так привык. «А не пойти ли мне погулять?» — говорит сам себе человек. Или: «Ой, что это было?» Или: «Что бы мне сегодня надеть? А надену-ка я…» Лар называл эти мысли паразитными, утверждая, что Ромка вполне может обойтись без них.

— Пойми, прежде чем что-то про себя сказать, ты уже знаешь, что ты собираешься говорить. В проговаривании нет ни малейшего смысла.

Ромка честно старался. Последние два часа он сидел на ветке и старался не думать.