– Это Исфахель, – торжественно сообщил он. – По-вашему, наверное… Огненное Сердце.

Харри взглянула снизу вверх на громадного зверя, не уверенная, какого ответа от нее ждут. Она чувствовала, что погладить гордого скакуна было бы наглостью. Отчаявшись, она протянула ему раскрытую ладонь и почувствовала себя глупо польщенной, когда конь изогнул шею и склонил голову, пощекотав ей дыханием ладонь. Он снова вскинулся и наставил уши на Корлата. Девушка чувствовала, что только что подверглась некоему ритуальному испытанию, и гадала, прошла его или нет.

Другие двое мужчин подошли к ним, за ними мягко ступали кони. «Меня опять перебросят через седло, как мешок с зерном? – подумала Харри. – Интересно, труднее ли перекидывать, когда упомянутый мешок стоит и смотрит на тебя?»

Она отвернулась. Мужчины напряженно всматривались в песок вокруг своих сапог. Всю поклажу приторочили к седлам, и выемка за пригорком, где они стояли, выглядела такой же голой и непотревоженной, как если бы здесь никогда не укрывался лагерь. Харри снова повернулась к Корлату.

– Я умею ездить верхом… немного, – робко произнесла она, хотя дома считалась великолепной всадницей. – Вы позволите мне сесть лицом вперед?

Корлат кивнул и отпустил конскую гриву. Он поправил покрытый кожей шерстяной валик в передней части седла и обернулся к девушке.

– Можешь сесть?

Она прикинула на глаз высоту конской спины: без малого восемнадцать ладоней, а то и больше.

– Не уверена, – признала она.

И тут, к ужасу своих спутников, недоумению Огненного Сердца и удивлению самой Харри, Корлат опустился на одно колено на песок и протянул ей сложенные чашкой ладони. Она поставила покрытую песком ногу ему на руки и взмыла легко, как бабочка или лепесток. Он уселся позади нее, взлетев в седло с тем же простым изяществом, которое она наблюдала во дворе Резиденции. Остальные два коня и их всадники подошли к ним, они вместе развернулись лицом к горам и пустились вперед легким галопом. Харри не различила ни слова, ни жеста повеления.

Они ехали всю ночь, шагом и легким галопом, лишь на недолгое время переходя в полный галоп. Харри страшно устала еще до того, как полоса гор перед ними начала проступать на фоне сереющего неба. Остановились только раз. Девушка перекинула ногу через конскую холку и соскользнула на землю, прежде чем ей успели предложить помощь. И хотя она не рухнула прямо на месте, на одно ужасное мгновение песок у нее под ногами заколыхался в такт движению конской спины в галопе. Хлеб, незнакомый зеленый фрукт и некое питье придали ей сил. И снова Корлат закинул ее в седло, а его люди закусили губы и отвели глаза. Она вплела пальцы в длинную гриву Огненного Сердца, выпрямила спину, заморгала и усилием воли велела себе бодрствовать. Она заявила, что умеет ездить верхом, и не хотела, чтобы ее несли… куда бы они ни направлялись… но не стоит гадать об этом. «Просто думай о том, чтобы сидеть прямо».

Один раз, когда они перешли на шаг, Корлат передал ей кожаный бурдюк со словами:

– Уже недалеко. – И в голосе его звучала доброта, а не насмешка.

Ей очень хотелось увидеть его лицо, но он сидел у нее за спиной, а изворачиваться не хотелось.

Содержимое бурдюка обожгло ей рот и заставило ахнуть, но благодаря питью она смогла сидеть еще прямее.

Она таращилась на линию гор, зажмуривала и открывала глаза, неуверенная, бледнеет небо или ей это кажется. И тут кони перешли на шаг, а затем остановились, насторожив уши.

Бесплотная рука возникла возле правой щеки Харри – Корлат указал вперед:

– Вон.

Она проследила взглядом направление, но увидела только волны песка. Кони сорвались в галоп, потрясший ее стремительностью в конце такого путешествия. От каждого удара копыт Огненного Сердца ей перетряхивало все кости. Устав от взлетов и опаданий черной гривы поверх ее рук, она подняла глаза и разглядела отблеск белого и серые контуры, слишком ровные для обычных дюн. Солнце окрасило верхушки гор золотом, когда три всадника ворвались в лагерь.

Корлат мгновенно очутился на земле, выкрикивая приказы, отчего фигуры в длиннополых одеждах рассыпались во все стороны. Харри в одиночестве сидела на большом рыжем коне, тот стоял неподвижно. Усталым слипающимся глазам казалось, будто шатров десятки, а людей сотни. Они выходили из шатров и просто из теней, чтобы поклониться королю. «Поздравляют его с успехом предприятия? А оно было успешным?» Одних тут же отсылали с поручениями, другие снова растворялись в темноте, из которой возникли. Двое спутников короля тоже спешились и стояли чуть позади него, пока их господин оглядывал лагерь. Харри не шевелилась. Ей не до конца верилось, что они прибыли-таки на место, – или не хотелось верить. Она с тоской подумала о ненавистной постели далеко в Резиденции и о толстой, скучной, суетливой Энни. Как же хорошо было бы оказаться дома… Харри очень устала и не знала толком, где дом. Когда Корлат обернулся к ней, девушке хватило самообладания сползти с высокой конской спины прежде, чем он успел ее снять. На сей раз изящно соскользнуть не получилось. Она просто повернулась лицом к конскому плечу и держалась обеими руками за седло, пока ноги не коснулись земли. Путь вниз оказался долгим. Огненное Сердце стоял терпеливо, как пони, пока она опиралась на него, и Харри рассеянно погладила королевского скакуна, как погладила бы собственную лошадь, а он ткнулся ей носом в сгиб локтя. Она вздохнула и подумала о Джеке Дэдхеме, который отдал бы руку за возможность разочек прокатиться на горской лошади. Хотя, наверное, не считается, если едешь вдвоем с горцем.

Харри стояла спиной к Фарану и Иннату, когда те уводили коней.

– Слишком долгая вышла прогулка для моих почтенных лет, – сказал Фаран.

– Да уж, дедуля, придется тебя привязывать к седлу за твою длинную белую бороду, – со смехом отозвался Иннат.

Фаран уже неоднократно становился дедушкой, но собирался еще много лет пробыть королевским Всадником и коротко стриг темно-серую бороду.

– Да, я мечтаю о пуховой перине и молоденькой пышечке, готовой восхищаться пожилым воином за его шрамы и байки, – улыбнулся он.

Взгляд его скользнул кругом, и он впервые прямо посмотрел на Харри с тех пор, как Корлат принес ее в тень, где два человека и три коня ждали его. Тогда завернутый в черное куль лежал в руках короля безвольно и тихо, и с трудом верилось, что внутри человеческое существо. Но теперь Харри хмурилась на свои грязные ноги и не заметила его взгляда.

– Девушка из Чужаков, – медленно проговорил Фаран тоном честного человека, который любой ценой остается справедливым. – Не знал, что Чужаки учат своих детей такой гордости. Она сделала себе честь этой поездкой.

Иннат обдумал это заявление. Выражение «сделать себе честь» было высокой похвалой в устах горца. Но, припомнив последние два дня, неохотно согласился. Хотя, будучи почти на поколение младше своего товарища-Всадника, он смотрел на их приключение иначе.

– Знаешь, больше всего я боялся, что она станет плакать. Не выношу женских слез.

Фаран хохотнул.

– Знай я об этом, посоветовал бы нашему королю, и настоятельно, выбрать другого Всадника. Хотя вряд ли это сыграло бы большую роль: усыпили бы по новой да и дело с концом.

Он откинул полог шатра, и они с лошадьми исчезли из поля зрения Харри.

Девушка узнала горское слово «Чужак» и уныло гадала, о чем говорили спутники Корлата, столь подчеркнуто игнорировавшие ее в дороге. От нечего делать она принялась шевелить грязными пальцами в песке.

Подняв глаза, Харри заметила, что стоит всего в нескольких футах от передней части самого роскошного шатра. Как же называется эта штука? «Дверь» предполагала петли и раму… Шатер был белый, с двумя широкими черными полосами, пересекающимися на верхушке и продолжающимися до земли черными лентами. Черно-белое знамя билось над центром, где пересекались полосы, высшей точкой лагеря, поскольку и шатер был самым большим.