По итогам женевских переговоров между президентами России и США представители военных ведомств двух стран подписали новое соглашение о сотрудничестве. Формально это означает начало восстановления военного взаимодействия, которое было прекращено более полутора лет назад после скандальной «вильнюсской» речи американского вице-президента…

…Начальник Генштаба ВС РФ, отвечая на вопросы журналистов, подтвердил, что рабочий план сотрудничества предполагает проведение совместных военных учений, хотя точные сроки пока что не определены.

Агентство «Интерфакс», новостная лента

Кафе «Аль-Шакар» находится в центре Бейрута, в нескольких минутах ходьбы от отеля «Краун-Плаза», где традиционно проживают аккредитованные при МИДе российские журналисты. Именно здесь представители российской колонии собираются по торжественным случаям. Сейчас здесь отмечали 45-летие обозревателя «Интерфакса» Павла Суворского. Стояла прохладная даже для середины ноября погода, на спускающихся к морю улочках пылали жаровни. Ну а здесь, в полукруглом кабинете, предназначенном как раз для таких дружеских мероприятий, было тепло и уютно — как от наполненного углями решетчатого цилиндра, так и от добрых слов и горячих пожеланий.

Чествовали юбиляра небольшой холостяцкой компанией, подобравшейся довольно случайно, учитывая место, где Павла Геннадьевича застала круглая дата. Были два дипломатических сотрудника — атташе по культуре Линчук и третий секретарь Кузьмин, который на самом деле являлся «подкрышником» и недавно получил подполковничьи погоны. Хотя это и являлось секретом, но секретом Полишинеля, и все были о нем осведомлены. Четвертым участником был Петруша Решетов — водитель редакционного «Фольксвагена» и по совместительству душа любой компании.

В большом зале тихо играла тягучая арабская музыка, ароматным цветочным табаком курились кальяны. Вообще, бейрутские кафе — тема для отдельного разговора. Гражданская война и непрекращающиеся «тёрки» между «Хесболлой» и Израилем наложили на систему общественного питания ливанской столицы свой отпечаток: оголодавшему туристу, не знакомому с местными обычаями, порой приходится платить бешеные деньги за скромную горсточку табули, чтобы просто не загнуться от голода. Но хозяева местных кафе обладают цепкой памятью на лица, и, если тот же турист рискнет посетить данное заведение во второй раз, цены окажутся на порядок ниже, а порция — больше. Говорят, что постоянные клиенты питаются здесь чуть ли не бесплатно, на правах родственников, пользуясь соответственной поддержкой во всех жизненных вопросах, весьма далеких от гастрономии.

Павел Суворский был завсегдатаем «Аль-Шакара» в течение полугода, и даже сделал репортаж об экзотических нравах и необычной кухне. Сам Шакар Саррафи, хозяин кафе, был его хорошим другом, во всяком случае, по существующим на Востоке ни к чему не обязывающим понятиям. Именно поэтому было разумней, безопасней и несомненно дешевле праздновать именно здесь, а не в шикарном ресторане при «Краун-Плаза». По крайней мере ему так казалось.

В самом деле, до поры до времени все было тихо, спокойно и вкусно: подавали нежные мясные шарики — кибби и «розарий дервиша» — запеченное рубленое мясо, заправленное ароматическими травами, черным перцем и корицей. Пили соки граната и сахарного тростника, кроме того, все, кроме осторожного Кузьмина, отведали терпкого ливанского вина.

— Что, Александр Иванович, тебе еще отчет писать? — зашептал ему на ухо Решетов, но так, чтобы все слышали. Шутка вызвала сдерживаемый для приличия смех и новую волну веселья.

Постепенно заведение опустело, музыка смолкла.

— Ну что, может, еще кебаб закажем? — спросил Суворский, как и положено гостеприимному хозяину.

Но, как и следовало ожидать, гости возмущенно зашумели:

— Да ты что? Сколько можно? И так обожрались!

Позвонив в колокольчик, Павел Геннадьевич попросил кофе. Проворный официант быстро принес сладости из грецких орехов, фисташек и лесного меда. А кофе, по местному обычаю, подавал лично хозяин заведения.

Но вместо Шакара в кабинет ворвались трое мужчин в арабской одежде, масках и с автоматами Калашникова в руках.

— Ложись все на земля! — на ломаном английском выкрикнул самый высокий тщательно заученную фразу и выстрелил в жаровню, из которой посыпались угли и полетели снопы искр. У четверых мужчин заложило уши.

— Земля, земля, быстро!

Второй налетчик ткнул Линчука ногой в бок, свалил и наступил на спину мягким кожаным сапожком с узким, загнутым кверху носком.

Кузьмин и Суворский под направленными стволами повалились ничком рядом со столом. Только Решетов замешкался и спросил:

— А вы ничего не перепутали?

Но главарь ударил его автоматом, и водитель тоже оказался на полу. Все произошло за какие-то десять секунд.

Угрожающе бормоча что-то по-арабски, нападающие связали всем руки, надели на головы мешки и вывели через черный ход во внутренний двор, где поджидала машина — черный джип с тонированными стеклами. Троих пленников затолкали на заднее сиденье, Петру Решетову места не нашлось, и главарь решил проблему столь же просто, сколь и жестоко: приставил ствол к голове лишнего пассажира и выстрелил. Потом хлопнули дверцы, автомобиль выехал на узкую пустынную улочку и скрылся в неизвестном направлении.

Стрельба в Бейруте дело обычное и почти не привлекает внимания. Тело водителя, а также трупы Шакара Саррафи и его брата — повара Абу, были обнаружены сотрудниками уголовной полиции Бейрута только на следующее утро. Здесь же находилась записка на арабском, состоящая всего из одного слова: «Халас». Перевести его можно как «достали, хватит» либо — «никогда».

* * *

— В Ливане террористы захватили четырех наших граждан, одного убили. Вам ставится задача освободить остальных…

Генерал Стравицкий указательным пальцем отодвинул от себя зеленый файл с пометкой черным фломастером: «Инцидент в Бейруте».

— Ознакомьтесь, обратите особое внимание на записку. Потом доложите ваши соображения. А у меня тут вообще сумасшедший дом!

Действительно, Стравицкому один за другим поступали тревожные звонки. Судя по содержанию разговоров, убийство и похищение в Бейруте было для советника Президента по безопасности далеко не единственной головной болью.

— Да-а, товарищ генерал, вам не позавидуешь, — посочувствовал Карпенко и поймал быстрый колкий взгляд: не издевается ли командир антитеррористического дивизиона?

Но тот не издевался, он уже тщательно изучал обстоятельства ЧП международного уровня. Файл был тонкий — копии рапортов (шесть штук), выписки из личных дел и десяток фотографий с места происшествия. Перебирая документы, Карпенко подумал мельком, что, может, у него действительно тихая и спокойная должность, по сравнению с креслом советника Президента. Все познается в сравнении. Что ж, каждому свое…

Четыре портретных снимка. Суворский, Решетов, Линчук, Кузьмин… Простые русские лица. Никого из них лично Карпенко не знал. Оно и к лучшему. Фотографии с места происшествия ему здорово не понравились.

Война есть война, пусть даже война необъявленная. К трупу врага нормальный солдат должен испытывать что-то вроде уважения. Так считал Карпенко.

— Об этой записке шла речь? — Он достал из папки очередное фото и показал Стравицкому.

— Да. Начальник уголовной полиции в Бейруте позаботился, чтобы ни один из снимков не попал в печать.

— Отморозки, — вырвалось у Карпенко. — Скоты!

На фото было видно, что записку — точнее, кусок пластикового пакета с надписью черным маркером — бандиты пригвоздили к груди Петра Решетова обычным кухонным ножом, позаимствованным, очевидно, здесь же, в кафе. Перед этим уже застреленному Решетову перерезали горло и нанесли несколько ранений.

— Похоже на обкуренных уличных придурков, — сказал Карпенко. — Профессионалы не пользуются случайным инструментом. Да и все выглядит как-то… Спонтанно, бессистемно…