— А мы позже подтянемся: я, Волкодав, Фанат, Киркос, Умный… У тебя как клешня-то?

— Через дней пять обещали повязку снять. Нормально будет!

— Короче, мы в поезде поедем, с волынами и всем, чем надо… И вставим им там паяльник в жопу! Всех завалим, будут знать, как в Тиходонск лезть…

— Точняк, шеф, в точку! — оживился Умный. — Сейчас пацаны на взводе, крови хотят. Надо вести их в дело скорее, не дать остыть — тогда Москва наша. Я так думаю: из их «наезда» мы еще и пользу поимеем!

— Какая польза? Что гонишь? — вызверился на него Волкодав. — Наших пацанов в землю положили — для пользы твоей, что ли?

— Из всего можно пользу добыть, — гнул свое Умный. — Космонавты вон, нассут, а потом воду из этого делают, чтобы пить и не подохнуть. Так и у нас…

— Чего ты буровишь! — недовольно процедил Фанат. — Хочешь ссаки пить — пей сам, я с тобой не подписываюсь…

— Да это я так, для сравнения! — «завелся» Умный. — Когда мы этого долбаного Дядю уроем и его шестерок растерзаем, тогда что? Место освободится! А мы на него и сядем!

Он глянул на Козыря, ища поддержки, но тот сидел молча, сцепив кулаки на гладкой столешнице. В кабинете царила тяжелая тишина. Атмосфера была напряженной.

Умный подождал, помолчал и продолжил уже не так уверенно:

— А что? Поставим себя правильно, с нами считаться будут. И выйдет так, что они хотели нас под себя взять, а тут мы — их под себя возьмем! Все наоборот…

Умный высморкался для солидности, преданно посмотрел на Буланова и закончил:

— Это я к тому, что надо на большой простор выходить. В Тиходонске Козырь король, а все-таки вырос ты, шеф, из Тиходонска, вот мое мнение. Пора, пора Москву под себя подгорнуть…

Он замолчал, повторяя в уме сказанное и оценивая, достаточно ли обтекаемо с одной стороны и достаточно ли четко с другой он выразился, поймет ли Козырь тонкую его лесть, оценит ли.

На черном директорском столе, загнутом по-модному — кренделем, стояли несколько телефонных аппаратов, время от времени они звонили, и мобильник вибрировал, постепенно передвигаясь к краю, — Козырь никому не отвечал. Несмотря на отсутствующий вид, он внимательно слушал Умного. Хотя тот и нес полную ахинею. Все остальные свои телефоны выключали при входе в кабинет Козыря, чтобы ничто не отвлекало от обсуждения важных вопросов.

Как для любого полководца, для Козыря его «войско» делилось на две неравные части — тех, кого он знал в лицо, и всех остальных, безликую массу. Тапок и Корень принадлежали к первой категории; у Корня 80 процентов тела обожжено, Тапка придавило рухнувшей балкой… что есть потеря, конечно, и убыток. Фанат тоже лишился двоих. И никакой пользы в этом Козырь пока что не видел.

В дверь тихо постучали, потом она приоткрылась, и в щели показалось сосредоточенное лицо Миклухи.

— Там человек от кавказцев, — сказал он. — Говорит, вызывали.

— Кто именно? — обернулся Волкодав.

— Не знаю. Шестерка. Говорит, слово принес от хозяина.

Волкодав вопросительно посмотрел на шефа.

— Пусть заходит, — сказал Козырь.

Вошел мужчина с усиками-стрелочками, смуглый и невысокий, в узких брючках и щегольских туфлях на тонкой не по-зимнему подошве.

— Здравствуйте, — старательно выговорил он длинное русское слово. — Я Ахмед Черный. Наших старших в городе нет. Не потому что боятся, мы тут ни при чем, мы в вас не стреляли. Просто так случилось — все по делам разъехались. Я пришел это сказать. Чтоб черных мыслей не было.

Миклуха за его спиной с виноватым видом развел руками: ну чурка, ну что с него возьмешь.

Был бы Козырь в другом настроении, он бы мог рассмеяться в голос. Или наоборот — прийти в бешенство. Еще бы вы стреляли, козлы! Когда Даргинца и Муллу завалили, все наложили в штаны и сдриснули из города.

— Я расскажу тебе анекдот, Ахмед, — сказал Козырь, слегка улыбаясь. — Бежит по лесу муравей. Со всех ног бежит, дороги не разбирает. С размаху налетел на дерево, бац башкой — и упал. Лежит, отдышаться не может. Заяц над ним наклонился: «Куда бежишь?» «Убегаю, — объясняет муравей. — Кто-то слониху изнасиловал, всех подозрительных задерживают!» Вот так и ты.

— Почему я?! — Тщедушный человечек в узких брючках расправил плечи и выпятил грудь. — Нехорошо говоришь. Я никого не насиловал! И мои братья тоже!

Козырь усмехнулся:

— Это анекдот такой, про муравья. Не про тебя. Не про твоих земляков.

— А-а-а-а, — человечек расслабился.

— Передай своим старшим, чтобы месяц в Тиходонске не появлялись и мне головную боль не делали. Не до того сейчас. Потом соберемся, обговорим, как дальше жить. Понял меня? Ссориться со мной не надо. Особенно сейчас.

— Все правильно, надо дружно жить, — прижав руки к груди, закивал Ахмед. — Я все передам. Все точно передам.

Когда дверь за гонцом закрылась, Козырь никому не дал сказать и слова, врезал кулаком по столу, так что телефонный аппарат, звякнув, подпрыгнул, с него слетела трубка. Умный дернулся, неожиданно для самого себя поймал трубку на лету, схватил и остался так сидеть.

— Эту фигню, чтобы Москву под себя брать, забудьте на корню! Со всеми заключаем мир… Или перемирие. Разбираемся с москварями. Это главная задача. И мы должны им охоту отбить сюда ехать! Ясно?

Козырь буквально кипел, в уголках рта закипала слюна. Повернулся к Умному, вырвал у того трубку, швырнул на аппарат.

— Ты, Умный, контролируешь первую бригаду. Объясни им: не пить, баб не тискать, драк не затевать! Жить тихо, внимания не привлекать. Разведывать обстановку, чтобы в нужную минуту всех прихлопнуть… Теперь по оружию…

Волкодав тоже решил обозначить свою роль в этом ответственном совещании. Он подошел к окнам, внимательно осмотрел каждое. В углах рам перемигивались на белых пластмассовых коробочках зеленые лампочки. Это работала система антипрослушки. На всякий случай он выглянул на улицу.

Задрипанного «Пежо» внизу уже не было. Не было и никаких оснований для беспокойства. Но он еще прижался к стеклу и посмотрел наверх. Просто на всякий случай. И тоже не увидел ничего подозрительного. Потому что видеть на 260 километров не мог. А именно на такой высоте, в непроглядной черноте ближнего космоса, висел спутник «Космос-1567», основной функцией которого являлась радиоэлектронная разведка. Но и такая высота, и такой уровень шпионажа находились далеко за рамками его, Волкодава, понимания.

* * *

— Всё! — сказал Кульков, откладывая ноутбук. — Сессия закончена, сорок шесть минут записи. Можно сказать, полноценный альбом в стиле «шансон»…

Он удобно устроился на диване в полулюксе гостиницы «Аксинья», в трех километрах от агентства «Барьер». Но ему и не надо было находиться ближе.

— Дурилки картонные, поставили генераторы «белого шума» и думали, что ото всех загородились! — глумился специалист.

Булкин, который недавно вернулся, сидел напротив и тоже иронично улыбался. Это он сидел в невзрачном сером «Пежо», с помощью лазерного маяка наводя антенны «Космоса-1567» на красивое здание купца Колодина.

— Будешь пересылать в Центр? Или так повезем? — поинтересовался он.

— Уже передал. Вот и подтверждение пришло, — кивнул Кульков. — Теперь генералам есть о чем думать.

— Ну и пусть думают, — разрешил Булкин. — На то они и начальники. Я на своей тачке выглядел там как цыган на приеме у английской королевы. И ни о чем не думал.

— Может, потому все хорошо и получилось? — подначил Кульков.

— Может. Я стоял между двумя «бэхами» икс шестыми. Близнецы. Черные, блестящие, даже номера одинаковые — «007».

— Загадал желание? — поинтересовался Кульков.

— А как же! — довольно ответил Булкин.

* * *

С утра сыпалась острая снежная крупа и дул пронзительный ветер. В 10–00 к гостинице «Аленка», что между Сокольниками и Измайловским парком, подъехали два пузатых мини-вэна с желтыми полосами и шашечками на боку. Оттуда выгрузилась компания молодых людей спортивного вида — широкие плечи, вязаные шапочки, суровые сосредоточенные лица. Нет, суровые — неправильно, скорее просто грубые.