Но главное не в этом. Главное в "деятельности" этих бывших людей состоит в том, что они организуют массовое воровство и хищение государственного имущества, кооперативного имущества, колхозной собственности. Воровство и хищение на фабриках и заводах, воровство и хищение железнодорожных грузов, воровство и хищение в складах и торговых предприятиях, – особенно воровство и хищение в совхозах и колхозах, – такова основная форма "деятельности" этих бывших людей. Они чуют как бы классовым инстинктом, что основой советского хозяйства является общественная собственность, что именно эту основу надо расшатать, чтобы напакостить Советской власти, – и они действительно стараются расшатать общественную собственность путем организации массового воровства и хищения»[772]60.
«Сильная и мощная диктатура пролетариата, – заключил он, – вот что нам нужно теперь для того, чтобы развеять впрах последние остатки умирающих классов и разбить их воровские махинации» (выделено мною. – И.П)[773]61.
Карт-бланш сверху на обвинения в саботаже, вредительстве, воровстве и хищениях открывал широчайший простор для расправы со всеми неугодными власти людьми, так как в 1930-е гг. в обстановке хаоса проводившихся преобразований в этом можно было обвинить практически любого. К тому же в обществе с сильными патриархальными предрассудками такая борьба стала наиболее действенным способом канализации массового недовольства. Сталинская власть воспользовалась им в полной мере.
7 января 1933 г. фактически была сформулирована программа «зачистки» общества от антисоветских элементов, реальным воплощением которой стал Большой террор. Более того, Сталин планировал провести завершающую операцию по построению социализма одновременно с подведением итогов первой пятилетки, но, как известно, это не удалось. Именно неудачей в осуществлении первоначального замысла можно объяснить содержание той самой телеграммы, которую направили Кагановичу и Молотову 25 сентября 1936 г. Сталин и Жданов, отдыхавшие в Сочи. В ней предусматривался ряд кадровых перестановок, и первая касалась НКВД: «Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение тов. Ежова на пост наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздал в этом деле на 4 года…»[774]62.
Этот первоначальный замысел был скорректирован на XVII съезде ВКП(б) 3 февраля 1934 г. в докладе Молотова. В качестве первой и вместе с тем основной политической задачи второй пятилетки он назвал сформулированную XVII партийной конференцией «окончательную ликвидацию капиталистических элементов и классов вообще, полное уничтожение причин, порождающих классовые различия и эксплуатацию, и преодоление пережитков капитализма в экономике и сознании людей, превращение всего трудящегося населения страны в сознательных и активных строителей бесклассового социалистического общества»[775]63. Серьезность намерений можно было понять из заключительном слова Молотова на том съезде: «Наша задача заключается в том, чтобы организовать победу, наша задача заключается в том, чтобы взять эту победу в крепкие большевистские руки»[776]64.
На знаменитом февральско-мартовском 1937 г. пленуме ЦК вся сталинская клика продемонстрировала полное единодушие в оценке репрессий как наиболее эффективного способа (а другие и не рассматривались) переделки общества и готовность дальше двигаться в этом же направлении. Вот некоторые высказывания этих строителей сталинского социализма –
– Ворошилов: «Мы строим общество, которое уничтожает классы: вместо нас может придти только классовый враг, никто другой придти не может. Весь мир против нас. Поэтому было бы просто наивностью, и недавно т. Сталин об этом говорил, было бы наивностью думать, что классовых врагов пока количественно и качественно очень еще немного. Количественно – это все, что не СССР, качественно – это все то, что не коммунист, причем арсенал средств борьбы против нас у нашего классового врага колоссален, средств воздействия не только на беспартийных, но и на партийных (это события показали) у врага настолько велики, что, конечно, это будет делаться всегда, постоянно до тех пор, покуда или мы – их или они – нас. Мы – их, конечно».
– Каганович: «Так было в 1928 г., когда они (вредители. – И.П.) пытались сорвать первую пятилетку – был Шахтинский процесс. Так было в середине пятилетки, когда враги увидели, что мы побеждаем – Промпартия. Так было накануне развертывания коллективизации в 1930 г. – дело Кондратьева. Так было в 1932 г., когда враг увидел, что коллективизация побеждает – они организовали вредительство в колхозах и совхозах. Так и сейчас, социализм победил, и венцом этой победы является сталинская Конституция – мы раскрыли сейчас новую подлую вредительскую работу шпионов и агентов капитализма, которые пытались подорвать мощь нашей партии, но им не удалось, мы их разбили, мы их разоблачили».
– Молотов: «...разоблачение подлых антисоветских групп послужит дальнейшему укреплению нашего строительства и обеспечит еще большую победу социализма».
– Сталин: «Наоборот, чем больше будем продвигаться вперед, чем больше будем иметь успехов, тем больше будут озлобляться остатки разбитых эксплуататорских классов, тем скорее будут они идти на более острые формы борьбы, тем больше они будут пакостить советскому государству, тем больше они будут хвататься за самые отчаянные средства борьбы как последние средства обреченных»[777]65.
Представления этих строителей социализма не изменились и спустя десятилетия. Молотов и в 1970-е гг. оценивал репрессии исключительно положительно. По его мнению, в том, что «социализм удержался и потом все-таки пошел вперед... величайшая заслуга того периода, и в этом сыграла важную роль эта самая эпидемия репрессий»[778]66.
Смысл репрессий, предпринятых Сталиным и его сподвижниками в 1937–1938 гг., наиболее адекватно отражает военный термин «зачистка». Хотя семантически он близок к широко распространенному в 1920–1930-е гг. термину «чистка партии», но по смыслу адекватен именно военной, или военно-полицейской операции, когда «зачисткой» захваченной территории или города называется ликвидация отставших или оставленных групп или отдельных солдат противника, а также сопротивляющегося захватчикам мирного населения. Именно так – как захватчик на оккупированной территории – действовала сталинская власть в собственной стране. Об этом вполне определенно Сталин высказался в отчетном докладе на XVIII съезде ВКП(б), исключительно положительно оценив результаты Большого террора: «Некоторые деятели зарубежной прессы болтают, что очищение советских организаций от шпионов, убийц и вредителей, вроде Троцкого, Зиновьева, Каменева, Якира, Тухачевского, Розенгольца, Бухарина и других извергов "поколебало" будто бы советский строй, внесло "разложение". Эта пошлая болтовня стоит того, чтобы поиздеваться над ней. Как может поколебать и разложить советский строй очищение советских организаций от вредных и враждебных элементов?
...Не вернее ли будет сказать, что очищение советских организаций от шпионов, убийц, вредителей должно было привести и действительно привело к дальнейшему укреплению этих организаций?
О чем говорят, например, события у озера Хасан, как не о том, что очищение советских организаций от шпионов и вредителей является вернейшим средством их укрепления?» (выделено мною. – И.П.)[779]67.
Отношение сталинской власти к Большому террору в 1970 г. уточнил Молотов: «1937 год был необходим. Если учесть, что мы после революции рубили направо-налево, одержали победу, но остатки врагов разных направлений существовали, и перед лицом грозящей опасности фашистской агрессии они могли объединиться. Мы обязаны 37-му году тем, что у нас во время войны не было пятой колонны...
