Треножник был установлен над темной расщелиной в скале, по приближении к которой Айви вновь ощутила беспокойство. Мало того, что трещина казалась бездонной, так из недр доносилось подозрительное шипение. Вдобавок, оттуда тянуло теплым воздухом с весьма необычным (таким, что у нее мурашки пробежали по коже) запахом.
Но девушка надеялась, что ничего страшного не произойдет. Она намеренно не призналась служителю оракула в том, что является принцессой вдруг это лишь подогреет его интерес к ее особе. Пока они не найдут способ выкрутиться, запашок можно и потерпеть.
Айви заняла место на треножнике, и поток воздуха снизу тут же задрал подол ее одеяния, обнажив ноги. Она попыталась прикрыться, но ничего не вышло, юбка так и осталась надутой, на манер колокола.
Ей вспомнилась говорящая половица из замка Ругна, грозившая рассказать, какого цвета на Айви трусики, пока Грей не пригрозил топнуть по нахальной деревяшке твердым обыкновенским каблуком Вдруг из этой щели кто-то таращится вверх. Да, вся эта затея с оракулом ей сразу не понравилась, и, видать, не зря. Трусики — дело сугубо личное!
Подошел кентавр.
— Вопрошай, жаждущий ответа, — высокопарно возгласил старик.
— О, пифия, мое имя Центурион. Ответь, как у меня обстоит дело с магией?
— Ну, вот и досиделась! — подумала в сердцах Айви, прекрасно сознавая всю щекотливость вопроса.
Кентавры с Острова считали наличие магических талантов уделом низших существ, вроде людей, и предполагалось, что сами они таковых не имеют. Кентавры с материка подходили к данной проблеме более либерально, но этот несомненно являлся островитянином. Что ей, спрашивается, говорить? У этого Центуриона вполне мог обнаружиться талант, но во-первых, сам кентавр скорее умрет, чем признает за собой столь постыдное свойство, а во-вторых, если об этом проведают соплеменники, то его изгонят с Острова. Таким образом, правда не принесет ему никакой радости. Можно, конечно, и соврать, для его же блага.
Но хотя Айви не собиралась сделать служение оракулу своей профессией, она была девушкой правдивой и вранья не любила.
Вот ведь незадача: и так нехорошо, и этак плохо.
Недаром, видать, жрец подбирал для этой работенки невинных девушек. Видавшая виды взрослая женщина ничем таким заниматься не станет.
Тем временем задувавший под юбку теплый поток усилился до такой степени, что Айви стала опасаться, как бы ее не подняло в воздух. Ноги стало покалывать. От удушающих паров она закашлялась, попыталась удержать дыхание, но ничего не вышло. Горячий воздух заполнил легкие.
Грудь изнутри обожгло, голова пошла кругом, и девушка словно бы воспарила, хотя и сознавала, что не двинулась с места. Камень под ней сделался полупрозрачным, так что она сквозь его толщу увидела в глубине предававшихся обычным своим мерзопакостным делам гоблинов и демонов. А вот окружавший воздух, напротив, утрачивал прозрачность и сгущался, заключая ее в облако тумана.
— Что это такое? — испуганно закричала она. — Отпустите меня!
Но с языка ее сорвалась какая-то абракадабра, словно она вдруг залопотала по-обыкновенски.
Потом чьи-то руки сняли Айви с треножника. Уже не осознавая происходящего, девушка барахталась и вырывалась, пока ее не оттащили от источника обжигающих паров.
— Что она сказала? — спросил Центурион.
— Она вещала на тайных наречиях. Мы истолкуем для тебя ее слова, но нам надо посоветоваться, — сказал жрец.
— Только поскорее, — заявил кентавр со свойственным его племени высокомерием. — Мое дело не терпит отлагательства.
Старик отошел в сторонку и стал совещаться с двумя женщинами, явно не моложе его. Пока вся троица, воодушевленно размахивая руками, вела разговор, Айви стала приходить в себя.
Туман рассеялся, почва под ногами обрела твердость.
— Как ты себя чувствуешь? — с тревогой спросила Электра. — Ну и вид же у тебя был на этом треножнике!
— Снизу тянет какими-то гадкими парами, так что я чуть не задохнулась. Хотела позвать на помощь, кричала, но выходило не понять что. Ужас!
— Так ты, выходит, пыталась позвать на помощь? А не отвечала на вопрос?
— Какой там вопрос! Начнем с того, что я понятия не имела, как отвечать.
— Но этот бородатый, со своими старухами…
— Знаю. Думаю, все это большое паду…
Она осеклась, и было от чего. По каменным плитам храма скользил Пифон. Спустя миг, его заметила и Электра.
— Он явился за нами! — заверещала она. — Не смотри ему в глаза! Бежим!
— Пифон! Пифон! — с громкими криками Айви подбежала к жрецу.
Тот поднял глаза.
— Ну, Пифон, а что такого? Он здешний сторож. Без него в храм невесть кого принесет.
— Но он хочет нас съесть!
— Какой вздор. Где это слыхано, чтобы Пифон ел пифий? Он питается посторонними, — старик отвернулся и продолжил разговор.
А между тем змей приближался.
— Откуда ему знать, что мы заделались пифиями? — воскликнула Электра. — Он за нами с горной тропы гнался, проглотит и не поморщится.
— Может быть, кентавр… — пришло на ум Айви.
Не договорив, она бросилась к дожидавшемуся в сторонке Центуриону.
— За нами гонится змей!
— Я еще не получил ответа! — раздраженно и невпопад ответил кентавр.
— Меня съедят, так и не получишь! — нашлась Айви.
— Ну уж нет, так дело не пойдет! — Неуловимым движением кентавр сорвал лук с плеча, наложил стрелу и прицелился. Все за одно мгновение!
— Стой, чудовище, иначе тебе не поздоровится!
Пифон, ясное дело, останавливаться и не подумал: только приподнял морду.
Зазвенела тетива, и стрела вонзилась змею в нос.
— Это был предупредительный выстрел, — сказал Центурион. — У меня в колчане еще девяносто девять стрел, но столько не понадобится, потому что следующую я засажу тебе в глаз. Лучше стой.
Даже зная, что все кентавры умелые и отважные воины, Айви была поражена хладнокровием Центуриона, очевидно не испытывавшего перед гигантским пресмыкающимся ни малейшего страха. И в том, что он попадет именно туда, куда обещал, у нее не было ни малейшего сомнения.
Но тут на происходящее обратили внимание и служители оракула.
— Не стреляй в Пифона, — вскричал старик, — он наш страж!
— С одним глазом сторожить неудобно, — предупредил Центурион, — если он двинется вперед, то окривеет.
Между тем Пифон, которому укол в нос явно не доставил удовольствия, вздумал сковать кентавра взглядом, но внезапно, с еще меньшим удовольствием, обнаружил, что прямо в его зрачок смотрит до неприличия острый наконечник стрелы. Даже если Пифон слыхом не слыхивал о меткости кентавров, ему было о чем задуматься.
Он и задумался. Неизвестно, к чему бы привели эти размышления, но тут на сцене появились новые действующие лица, молодой мужчина и молодая женщина.
— Грей! Нада! — радостно воскликнула Айви.
Пифон развернулся. Появление новых непрошеных гостей позволяло ему выпутаться из неприятной истории с этим самонадеянным кентавром без потери лица. И глаза.
— Остерегайся его взгляда! — крикнула Электра Грею.
К тому времени Айви получше разглядела явившуюся с ним девушку и с изумлением обнаружила, что это никакая не Нада. А самая настоящая менада. Что же случилось?
Вдобавок ко всему Грей, в обычной своей невыносимой манере, проигнорировал предупреждение и уставился Пифону прямо в глаза.
У Айви перехватило дух.
Несколько мгновений Грей и Пифон неподвижно мерялись силой взоров. Затем змей содрогнулся, и его голова медленно опустилась на каменные плиты.
У Айви отвисла челюсть. Как, впрочем, и у всех остальных.
Грей поспешил к ней.
— Айви, с тобой все в порядке? Мы так боялись, что Пифон…
— Ты… Ты сразил его взглядом… — пролепетала Айви.
— Конечно, сразил, глупышка, — сказала менада, — на то он и волшебник.
— Ну, не то чтобы уж совсем… — смущенно забормотал Грей.
— А где Нада? — спросила подскочившая к нему Электра.
Из нагрудного кармана Грея высунулась змеиная головка. Грей подставил ладонь: змейка скользнула туда, обвилась вокруг его руки и приняла человеческий облик. Получилось очень изящно: ее ножки коснулись каменных плит, в то время как рука (в которую превратился змеиный хвост) сжимала запястье юноши. Само собой, Нада была обнаженной: ее способность совершать превращения не распространялась на одежду.
