Первые дни мародёрили строго по расписанию, которое корректировалось каждый вечер на небольшой планерке. На очередном завтраке под привычное ворчание бабки (она все больше сетовала на заканчивающуюся соль, сахар, и макароны, а не сплетнями делилась). Мол, последние подъедаем и скоро все по миру пойдём. Когда я задал логичный вопрос, мол, что-нибудь привезти из рейда, она без лишней скромности дала список продуктов, вернее тетрадь в клеточку, где в каждой был написан желаемый продукт и его минимальное количество. Семь исписанных страниц, причем первые две в срочном порядке. Я только тяжело вздохнул, а что спорить, она кругом права. Осталось только думать, как товарищей уговорить свернуть с намеченного плана. Мои страхи оказались напрасны, стоило только заикнуться про надобность продуктов, как Михалыч сообщил, что вдовушка ему весь плешь проела, съездить до магазина. И все его слова по поводу выполнения плана ей никак не попадали в уши, а если и попадали, то нисколько не задерживались в голове. Петр же сказал, что тоже подумывал прибарахлиться, только вот выступать инициатором смены плана действия не хотел, ведь он же больше всех настаивал на неукоснительном выполнении. Вот и получилось, что самый, так скажем, безалаберный, сковырнул проблему. И правильно сделал.
Изначально под сбор хозяйственных нужд мы намеривались потратить день, но где там, ушло три дня. И тому было простое объяснение, большинство магазинов разграбили, про склады вообще молчу. Подъехали мы к одному, так там все стены в решето, а гильз столько, что лопатой греби да в мешок складывай, трупов правда не было, то ли забрали победители, то ли сами разбрелись по окрестностям, я склоняюсь ко второй версии. Так что собирали мы, как говорится, с миру по нитке, там соль добудем, там — макароны, и все более по поселкам да окраинам. С одеждой дела обстояли чуть легче, теперь я имел и парадновыходную и пижаму для сна, коей я не в жизнь не воспользуюсь, но от жадности взял. Соляры при этом сожгли столько, что я даже боюсь представить. Если поначалу Главный закрывал глаза на наши покатушки, то через пару дней взбеленился и урезал нам топливо почти под минимум. Появление проблемы заставило шевелить мозгами, и выход нашелся, как ни странно, легко. Нужно найти склады контрабандистов, что доставляли топливо из матушки России для продажи не сильно богатому населению, поговаривали, что половина Латгалии на этом живет. Я предполагал, что придётся искать иголку в стогу сена. Ан нет, Петр знал несколько торговцев, гаражи у них были вскрыты, не одни мы такие умный, но вот на даче у контрабандиста отыскали с пяток бочек с соляркой и еще две с бензином. Намучились грузить, но все же вывезли, на некоторое время обеспечив себя топливом, но что делать дальше пока не знали.
Зомби же стали частью естественного ландшафта, привык я к ним, самому страшно подумать, как быстро и легко. На маячивших вдалеке даже внимания не обращаю. А тех, что вблизи в основном убиваем топорами, патроны экономим и не привлекаем излишнего внимания. Вообще мертвяк не так и страшен, если подойти к его устранению с холодным рассудком. Двигаются в основном медленно, и строго по прямой, единственное, что могут, так это зажать толпой. Тогда да, ужас и паника, но это не про наши края. Люди и мутанты куда как опаснее. К слову, мутантов стало появляться все больше и больше, и это очень нервировало, за день увидишь разок так точно. А один так и вообще привязался к нам. Первый раз мы его увидели, когда зачистили один строймагазин, зарубили двух мертвяков средней степени повреждения и спокойно принялись грузить товар, когда Михалыч пальнул в сторону дороги. На наши встревоженные взгляды ответил "шустрик". Ну что же, ружье чуть ближе, да оглядываться почаще. Все не влезло, пришлось оставлять на второй рейс. Уехали. Когда вернулись, то упокоенных не обнаружили, удивились, но не более. А потом началось, стоило нам убить кого-нибудь — появлялся "шустрик". Доедал за нами, ну и хрен бы положили на этого санитара города, да только он рос в размерах и все больше мутировал, и, как следствие, наглел. Правда, медленно, и на том спасибо, видать, мясо дважды умерших не столь питательно. Пару раз пытался напасть на нас, но, получив свинца, убегал. Пытались на него охотиться, но где там, сволочь всегда ускользала. В городе стало настолько неуютно, что заезжали через не могу, стараясь держаться только центральных улиц. И, как водится, появилось два вопроса: что делать? И кто будет делать? Нет, в поселении имелась группа по борьбе с этими тварями, но парни так загружены, что на наши просьбу только руками разводили да обещали помочь, как только так сразу. С людьми мы, к счастью, ни разу не воевали, в основном хватало демонстрации оружия. Все же материальных ценностей осталось больше, чем людей. А отморозков поотстреливали, ибо те тихо себя вести не могут и всячески привлекают внимание Саргов. Так себя стали величать силовики, от слова Zemessardze, (Zemessardze — латвийская народная добровольная вооружённая организация, являющаяся частью Национальных вооружённых сил Латвийской Республики), что в переводе на русский "охранники земли", ну а сокращение sargi означало соответственно охранники.
В поселении бывали редко, точнее, мы в нем только ночевали, от того новости я узнавал за ужином от бабки. Ей смерть как хотелось выговориться да поперемывать косточки, я же удовлетворял свой информационный голод. А новости, по большому счету, были не ахти какие. Если брать официальную часть, то там все хорошо, поселок рос и креп, уже обзавелся оградой, своя полиция, армия, даже пожарники. Нашли конюха, обещавшего к осине предоставить конюшню, полную лошадей. Как и где он их добудет, я даже отдаленно не понимал. Проект по постройке бетонной стены двигался семимильными шагами, дома укреплялись, люди приободрялись и становились на новые рельсы реальности, с надеждой глядя в будущее, которое вроде как светлое, хоть и попахивает гнильцой. А вот неофициально все было плохо. Каждый день умирали люди. Казалось, что тут необычного, всегда так было. Но тут смерти все более непонятные, сопровождающиеся нападениями людей, которые ещё вчера были веселы и здоровы. Дошло до того, что все старались спать в разных комнатах, под замком. Все это нагнетало страх, заставляя людей нервничать и злиться, и чем дальше, тем хуже. И что самое отвратное, никто не мог понять, от чего это, а власти молчали. Бабка кряхтела, но версии случившегося не выдвигала.
Мать же потихоньку отошла от шока, но душевная рана осталась глубокая, и, возможно, никогда не затянется. Но я был рад и таким мелочам, она стала разговаривать и проявлять интерес к жизни. А меня стали мучить сны. Каждую ночь я видел отца, сюжетов несколько — мы на охоте, в гараже, за праздничным столом. Если раньше от сновидений я просыпался с теплом в груди, то, чем дольше это продолжалось, тем больше давило на меня, засыпать хотелось все меньше и меньше. А настроение с утра было хуже некуда.
Внутренние взаимоотношения в команде, можно охарактеризовать одним словом — ровно. Нет среди нас ни остряка балагура, ни умудренного философа, даже повернутого на какой-нибудь теме. Все обычные, не слишком разговорчивые люди. Большинство разговоров сводилось к работе, мы еще не прощупали друг друга и не нарастили общую инфобазу. Петр, спокойный и всегда живущий по плану, ненавидит мертвяков, старательно их избегает, при первой возможности стреляет, даже когда можно зарубить. Михалыч отрешенно задумчивый, и, наверное, из-за своего опыта, часто начинал делать то что нужно без лишних слов. Сблизиться с Петром не помогли даже совместные пробежки по утрам. Началось все на второй день после нашей пьянки, я увидел, как он неспешно трусит по дороге. Когда спросил, зачем бегает, получил вполне резонный ответ: "От зомби надо или убегать, или стрелять." Честно признавшись себе, что физическая форма у меня хуже некуда, я присоединился к нему. Бегать скучно, но полезно. С детства спортом не занимался, как раньше было: отец запишет в какую-нибудь секцию, типа баскетбольную, я там месяц отболтаюсь, потом тренер звонит родителям и сообщает: так и так, у вашего чада есть задатки, пусть ходит не два раза в неделю, а все пять, и тренируется усерднее. Вот тут я и соскакивал обычно, немудрено, когда занимаешься для себя, в удовольствие, — это одно, а когда пашешь до полного изнеможение — это другое. Вот так я и сбегал, то с баскетбола, то с футбола, то с борьбы, пока не ушел учиться в универ. А там понятно, интересы совсем другие. Бегали обычно по утрам, и плевать, что местные смотрели на нас как на идиотов, буду надеяться, что такими же взглядами нас будут провожать мертвяки.
