После по миру всему ее вы напрасно искали,

И чтобы даже моря про вашу узнали заботу,

Вскоре над зыбью морской на крыльях-веслах держаться

Вы пожелали, и к вам божества благосклонность явили:

560 Руки и ноги у вас вдруг желтыми стали от перьев!

Но чтобы пение их, на усладу рожденное слуху,

Чтобы подобная речь в даровитых устах не пропала,

Девичьи лица у них, человечий по-прежнему голос.

И между братом своим и печальной сестрою посредник, —

565 Круг головой разделил на две половины Юпитер.

Ныне — равно двух царств божество — проводит богиня

Месяцев столько ж в году при матери, сколько при муже.

А у Цереры тотчас и душа и лицо изменились.

И перед Дитом самим предстать дерзнувшая в скорби,

570 Вдруг просветлела челом, как солнце, что было закрыто

Туч дождевых пеленой, но из туч побежденных выходит.

Дочь получив, успокоена, так вопрошает Церера:

«Что ж, Аретуза, ушла? Почему ты — священный источник?»

И приумолкли струи, и главу подымает богиня

575 Из глубины родника, и, зеленые волосы выжав,

Так начала про любовь элейского бога,227 речного:

"Происхожу, — говорит, — из нимф я, живущих в Ахайе,

Не было девы меж них, что усердней меня выбирала б

Место охоты иль сеть усердней меня наставляла.

580 И хоть своей красотой не стремилась я славы достигнуть,

Хоть и могуча была, но красивою все же считалась.

Пусть хвалили меня, не тщеславилась я красотою.

Рады иные, — а я в простоте деревенской стыдилась

Женской красы: понравиться — мне преступленьем казалось.

585 Из стимфалидских дубрав228 возвращалась я, помню, усталой.

Зной был, труды же мои — немалые — зной удвояли.

Вот подошла я к воде, без воронок, без рокота текшей,

Ясной до самого дна, чрез которую камешки в глуби

Можно все было счесть, как будто совсем неподвижной.

590 Ветлы седые кругом и тополи, вскормлены влагой,

Склонам ее берегов природную тень доставляли.

Я подошла и ступню сначала в струю погрузила.

Вот по колена стою. Не довольствуясь этим, снимаю

Пояс и мягкий покров кладу на склоненную иву.

595 Вот уж и вся я в воде. Ударяю по ней, загребаю,

Черпаю на сто ладов и руками машу, отряхаясь.

Тут глубоко под водой услыхала какой-то я ропот, —

И в перепуге плыву на закраину ближнего брега.

"Что ты спешишь, Аретуза? — Алфей из вод своих молвит, —

600 Что ты спешишь?" — еще раз повторяет он голосом хриплым.

Мчусь я, такой как была, без одежды, — мои ведь одежды

Были на том берегу. И настойчивей он пламенеет,

Голою видит меня и считает на все уж согласной.

Я убегала, а он меня настигал, разъяренный, —

605 Так, крылом трепеща, от ястреба голуби мчатся;

Ястреб, преследуя, так голубей трепещущих гонит.

Мимо уже Орхомен229 , Псофиды, Киллены и сгиба

Гор Меналийских, туда, к Эриманфу, и дальше, в Элиду

Я продолжаю бежать. Он был меня не быстрее.

610 Но выносить столь длительный бег, неравная силой,

Я не могла, — а Алфей был в долгой работе вынослив.

Я через долы, поля и лесами покрытые горы,

Через утесы, скалы без всякой дороги бежала.

Солнце светило в тылу; и видела длинную тень я

615 Перед собою у ног — иль, может быть, страх ее видел!

Но ужасал меня звук приближавшихся ног, и под сильным

Уст дыханьем уже в волосах волновались повязки.

Тут я вскричала, устав: "Он схватит меня! Помоги же

Оруженосице ты, о Диктинна, которой нередко

620 Лук свой давала носить и стрелы в наполненном туле!"

Тронул богиню мой зов, и, облако выбрав густое,

Приосенила меня. Не найдет он покрытую мраком

И понапрасну вокруг близ облака полого ищет.

Два раза место, где я укрыта была, обогнул он;

625 Дважды «Ио, Аретуза! Ио, Аретуза!» взывал он.

Что было тут на душе у несчастной? Не чувство ль ягненка,

Если рычанье волков у высокого слышит он хлева?

Иль русака, что сидит, притаясь, и враждебные видит

Морды собачьи, а сам шевельнуться от страха не смеет?

630 Но не уходит Речной; не видит, чтоб продолжались

Ног девичьих следы: на облако смотрит, на берег.

Потом холодным меж тем мои покрываются члены,

С тела всего у меня упадают лазурные капли.

Стоит мне двинуть ногой, — образуется лужа; стекают

635 Струи с волос, — и скорей, чем об этом тебе повествую,

Влагою вся становлюсь. Но узнал он желанные воды

И, навлеченное им мужское обличив скинув,

Снова в теченье свое обернулся, чтоб слиться со мною.

Делией230 вскрыта земля. По бессветным влекусь я пещерам

640 Вплоть до Ортигии. Та, мне единым с моею богиней

Именем милая, вновь наверх меня вывела, в воздух".

Кончила речь Аретуза. Впрягла урожаев богиня

Вновь в колесницу свою двух змей и уста им взнуздала.

Между небес и земли по воздуху так проезжая,

645 Легкую правила в путь колесницу к Тритонии в город,

В дом к Триптолему231 : семян половину велела посеять

На целине, а другие в полях, не паханных долго.

Над европейской землей и азийской высоко поднялся232

Юноша. Вот он уже до скифских домчался пределов.

650 В Скифии царствовал Линк. Вошел он под царскую кровлю.

С чем и откуда пришел, про имя и родину спрошен, —

"Родина, — молвил, — моя — пресветлой твердыня Афины,

Имя же мне — Триптолем. Не на судне я прибыл, по водам,

Не на ногах по земле: мне открыты пути по эфиру.

655 Вот вам Цереры дары: по широким рассеяны нивам,

Пышные жатвы они принесут вам и добрую пищу".

Зависть почуял дикарь: быть хочет виновником дара

Сам. Триптолема приняв, как гостя, на спящего крепко

Он нападает с мечом. Но, грудь пронзить уж готовый,

660 Был он Церерою в рысь обращен. И священною парой

Править по небу вспять Мопсопийцу233 богиня велела".

Старшая наша сестра234 ученую кончила песню.

Хором согласным тогда геликонским победу богиням

Нимфы судили. Когда ж побежденные стали в них сыпать

665 Бранью, сказала она: "Для вас недостаточно, видно,

От посрамленья страдать; к вине прибавляете ругань

Злобную, но и у нас иссякло терпенье; вступим