Тронул Юпитер богов. Ни один не посетовал боле,

440 Раз увидав, что Эак с Радамантом своим долголетьем

Удручены, и Минос, кто, бывало, в цветущие лета,

Именем страх наводя, грозой был великих народов,

Ныне же немощен стал. Дионина сына Милета,

Гордого силой своей молодой и родителем Фебом,

445 Старый страшился. Боясь, что его завоюет он царство,

Юношу все ж удалить от родных не решался пенатов.

Но добровольно, Милет, бежишь ты и судном взрезаешь

Быстрый Эгейскую ширь, и в Азийской земле отдаленной

Стены кладешь: тот град получил основателя имя.

450 Там-то Меандрова дочь, по извилине брега блуждая

Возле потока-отца, что течет и туда и обратно,

Стала женою тебе, — Кианея, прекрасная телом.

Двойню потом для тебя родила она: Библиду407 с Кавном.

Библиды участь — урок: пусть любят законное девы!

455 Библида стала пылать вожделением к брату — потомку

Феба. Его не как брата сестра, не как должно, любила.

Не понимает сама, где страстного чувства источник;

В помыслах нет, что грешит, поцелуи с ним часто сливая

Или объятьем своим обвиваючи братнину шею.

460 Долго вводило ее в заблуждение ложное чувство.

Мало-помалу оно переходит в любовь: чтобы видеть

Брата, себя убирает она, казаться красивой

Хочет и всем, кто краше ее, завидует тайно.

Все же сама не постижна себе; никакого желанья

465 Не вызывает огонь; меж тем нутро в ней пылает.

Брата зовет «господин», — обращенье родства ей постыло, —

Предпочитает, чтоб он ее Библидой звал, не сестрою.

Бодрствуя, все же питать упований бесстыдных не смеет

В пылкой душе. Но когда забывается сном безмятежным,

470 Часто ей снится любовь; сливаются будто бы с братом

Плотски, — краснеет тогда, хоть и в сон погруженная крепкий.

Сон отлетает; молчит она долго, в уме повторяя

Зрелище сна, наконец со смущенной душой произносит:

"Горе! Что значит оно, сновидение ночи безмолвной?

475 Лишь бы оно не сбылось! И зачем мне подобное снится?

Он ведь собою красив и для взора враждебного даже,

Как я любила б его, не родись мы сестрою и братом.

Он ведь достоин меня; быть истинно плохо сестрою!

Только бы я наяву совершить не пыталась такого!

480 Все ж почаще бы сон возвращался с видением тем же!

Нет свидетеля сну, но есть в нем подобье блаженства!

Ты, о Венера, и ты, сын резвый408 матери нежной!

Как наслаждалась я! Как упоеньем несдержанным сердце

Переполнялось! О, как на постели я вся изомлела!

485 Как вспоминать хорошо! Но было недолгим блаженство, —

Ночь поспешила уйти, ей мечты мои были завидны.

Если бы, имя сменив, я могла съединиться с тобою,

Я бы отцу твоему, о Кавн, называлась невесткой,

Ты же отцу моему, о Кавн, назывался бы зятем!

490 Если бы было у нас от богов все общее, кроме

Предков! Хотелось бы мне, чтоб был ты меня родовитей!

Матерью кто от тебя, ненаглядный, станет, не знаю.

Мне же, на горе себе от родителей тех же рожденной,

Братом останешься ты — одна для обоих преграда.

495 Что же виденья мои для меня означают? Какая

Сила, однако, во снах? Иль силою сны обладают?

Лучше богам! Не раз любили сестер своих боги:

Опию409 выбрал Сатурн, с ней связанный кровно, с Тетидой

В брак вступил Океан, с Юноной — властитель Олимпа.

500 Свой у Всевышних закон: для чего же приравнивать нравы

Неба к нравам людей, на чужие ссылаться союзы?

Иль у меня из груди запретное пламя исчезнет,

Или, — когда не смогу, — пусть раньше умру, и на ложе

Мертвую сложат меня, и целует пусть мертвую брат мой!

505 Все же, чтоб это свершить, согласье потребно обоих.

Пусть это по сердцу мне, — преступленьем покажется брату!

А ведь Эола сыны не боялись сестрина ложа!410

Знаю откуда про них? Зачем их в пример привела я?

Что я, куда меня мчит? Прочь, прочь, бесстыдное пламя!

510 Буду я брата любить подобающей сестрам любовью.

Если б, однако же, он был первый любовью охвачен,

Может быть, к страсти его снисходительна я оказалась.

Или сама, в чем просьбе его отказать не могла бы,

Стану просить? И могла б ты сказать? И могла бы признаться?

515 Нудит любовь. Смогу. А если уста мои свяжет

Стыд, пусть скрытый огонь потаенные строки объявят".

Так решено; эта мысль победила души колебанья.

Приподнялась на боку и, на левую руку опершись,

Молвила: "Сам он увидит, я пыл безумный открою.

520 Горе! Что я творю? О, какою пылаю любовью?"

Вот уж обдуманных слов ряд чертит рукою дрожащей,

Правою держит стилет, а левой — пустую дощечку;

Только начнет — прервет; вновь пишет — и воск проклинает;

Что начертала — сотрет; отвергает, меняет, приемлет,

525 Только дощечки взяла — бросает, а бросив — берет их.

Хочет чего — не поймет; что сделать решила, то снова

Кажется худо; в лице со стыдливостью смешана смелость.

Вот написала «сестра» — и решила «сестра» уничтожить,

И переглаженный воск покрывает такими словами:

530 "Это письмо, лишь с тобой иль ни с кем не надеясь на счастье,

Пишет влюбленная. Стыд, ах, стыд назвать ее имя!

Если стремленья мои ты желаешь узнать, — я хотела б,

Имя свое не открыв, достичь, чтоб не раньше узналась

Библида, нежель сама в пожеланьях уверена станет.

535 Может свидетельством быть для тебя моей раны сердечной —

Бледность лица, худоба, выражение, влажные вечно

Веки, из груди моей беспричинно встающие вздохи,

Или объятья мои слишком частые, иль поцелуи,

Что далеко, как ты сам замечал, не сестрины были.

540 Я и сама, хоть душа страдала от раны тяжелой,

Хоть и пылало огнем нутро от раны тяжелой,

Боги свидетели мне! — избавить себя от безумья.

Долго вела я борьбу, избежать порываясь оружья

Мощного страсти. Сносить мне пришлось страданья сильнее,

545 Нежели деве терпеть подобает. Должна я признаться:

Побеждена я, тебя умоляю о помощи робко.

Ныне один ты спасти и сгубить полюбившую можешь.

Выбери, что совершить. Об этом не враг умоляет,

Но человек, что к тебе уже крепко привязан, но крепче

550 Жаждет связаться с тобой и плотнее узлом затянуться.