Усадив Артема на табурет, он навел на него объектив маленького пластмассового фотоаппарата. Блеснула вспышка, и следующие пять минут Артем провел в полной темноте, беспомощно озираясь по сторонам. — Извини, забыл предупредить… Ты проголодаешься — заходи, Наташа тебя покормит, но времени сегодня у меня на тебя не будет. Тут у нас обостряется… У Антона сегодня ночью сын старший пропал. Он теперь всю станцию на уши поставит… Эх… Что за жизнь? Да, мне тут сказали, тебя утром посреди платформы нашли? Голова в крови? Случилось что? — Не помню… Спьяну упал, наверное, — не сразу отозвался Артем. — Да… Вчера это мы неплохо накатили, — ухмыльнулся начальник. — Ладно, Артем, пора мне дела делать. Заходи попозже.
Артем механически сполз с табурета, и направился к выходу. Перед глазами у него стояло лицо маленького Олега. Старший сын Антона… Неужели он? Он вспомнил, как накануне тот крутил ручку своей музыкальной шкатулки, приложив ее к железу трубы, а потом сказал ему, что только малыши боятся, что их заберут мертвые, если ходить в туннели и слушать трубы. Артема захлестнул холодный ужас. Неужели это правда? Неужели это произошло из-за него? Он еще раз беспомощно оглянулся на Аркадия Семеновича, раскрыл было рот, но так ничего и не сказав, вышел наружу.
Вернувшись в свою палатку, он уселся на пол и некоторое время просидел молча, глядя в пустоту. Сейчас Артему начало казаться, что избрав его для этой миссии, кто-то неведомый в то же мгновение проклял его: почти все, решившиеся разделить с ним хотя бы часть его пути, погибали. Перед ним вереницей пронеслись образы людей, которые нашли свою смерть, ступая вместе с ним по его дороге. Бурбон, Михаил Порфирьевич и его внук, Данила… Хан пропал бесследно, а спасшие Артема бойцы революционной бригады могли быть убиты в следующем же перегоне. Теперь и Третьяк. Но маленький Олег? Нес ли Артем своим спутникам смерть, сам того не зная?
Сам не понимая толком, что делает, он вскочил со своего места, закинул за спину рюкзак и автомат, взял фонарь и вышел на платформу. Ноги сами понесли его к тому месту, где ночью на него напали. Подойдя ближе, он замер. Сквозь мутную пленку пьяной памяти на него смотрели мертвые, запавшие в глазницы зрачки. Он все вспомнил. Это был не сон.
Найти Олега! Во что бы то ни стало помочь командиру дозора разыскать его сына. Это его вина, вина Артема, он не усмотрел за мальчишкой, согласился играть в его странные игры с трубами, и вот теперь он здесь, в целости и сохранности, а мальчик исчез. И Артем был уверен, что он не убежал сам со станции. Этой ночью здесь произошло что-то страшное и необъяснимое, и Артем виноват дважды, потому что мог бы этому помешать, но не сумел.
Он осмотрел то место, где вчера в тенях таился жуткий пришелец. Там была свалена куча мусора, но разворошив ее, Артем только вспугнул бродячую кошку. Безрезультатно побродив по платформе, он подошел к путям и спрыгнул на рельсы. Караульные на входе в туннель лениво оглядели его и предупредили, что в перегоны он может пойти на собственный страх и риск, и что никто там за него ответственности нести не будет.
На этот раз он пошел не по тому туннелю, где накануне дежурил с Мельником, а по второму, параллельному. Как и говорил командир дозорных, этот перегон тоже оказался завален приблизительно на таком же расстоянии до станции. В тупике размещался пост: железная бочка, служившая печью, и наваленные вокруг мешки. Рядом с ними на рельсах стояла ручная дрезина, груженная ведрами с углем. Сидевшие на мешках дозорные о чем-то шептались и при его приближении вскочили со своих мест, напряженно разглядывая Артема. Но потом один из них дал отбой, и остальные успокоились и расселись обратно. Присмотревшись, Артем узнал в нем Антона и поспешно пробормотав что-то неловкое, развернулся и зашагал обратно. Лицо его горело; он только и думал о том, как сможет посмотреть в глаза человеку, который из-за него лишился своего сына. Артем ступал по шпалам, мотая головой и разглядывая свои сапоги, а размазанное пятно света от его фонаря скакало в шаге перед ним. Он не хотел поднимать взгляд, словно все еще боясь встретиться взглядом с командиром.
И, наверное, как раз благодаря этому он заметил маленький предмет, сиротливо лежавший в тени между двух шпал. Даже издалека он показался ему знакомым, и сердце заколотилось чаще. Нагнувшись, он подобрал с земли маленькую коробочку с торчащей из нее изогнутой ручкой. Он повернул рукоятку, и коробочка отозвалась дребезжащей тоскливой мелодией. Музыкальная шкатулка Олега. Брошенная или случайно оброненная им здесь совсем недавно.
Артем скинул свой рюкзак на том месте, где нашел шкатулку, и с удвоенным вниманием принялся исследовать стены туннеля. Неподалеку находилась дверка, ведущая в служебные помещения, но за ней Артем обнаружил только разоренный общественный сортир. Еще двадцать минут осмотра туннелей тоже ни к чему не привели. Вернувшись к рюкзаку, он опустился на землю и прислонился спиной к стене, откинув голову назад и обессиленно уставившись в потолок. Спустя секунду он уже снова был на ногах, а луч фонаря, дрожа от волнения, обводил черную щель, едва заметную в потемневшем бетоне перекрытий. Щель неплотно прикрытого люка — именно над тем местом, где Артем подобрал с земли музыкальную шкатулку Олега. Однако о том, чтобы достать до люка, нечего было и думать — потолок был на высоте больше трех метров.
Решение пришло почти мгновенно. Зажав в руке найденную коробочку и так и бросив на рельсах свой рюкзак, Артем стремглав кинулся обратно к дозорным. Он больше не боялся посмотреть в глаза Антону. Теперь перед ним замаячила надежда искупить свою вину перед командиром и перед мальчиком.
Чуть сбавив шаг на подходах к посту, чтобы дозорные не уложили его с перепугу, Артем приблизился к Антону и шепотом рассказал ему о своей находке. Через две минуты они под удивленными взглядами остальных уже отъезжали от поста, поочередно работая рукоятями дрезины.
Лаз был довольно узкий, и в полный рост там было не выпрямиться. Он проходил параллельно туннелю в полутора метрах над потолком, и зачем его построили, Артем даже не мог себе представить. Для вытяжки? Для крыс? Для передвижения в аварийных ситуациях? Или его копали уже после того, как туннель был обрушен взрывом?
Дрезина осталась стоять прямо под люком. Ее высоты (правда, пришлось высыпать пару ведер угля, перевернуть их вверх дном и встать на них) как раз хватило, чтобы Артем, забравшись на плечи Антону, открыл люк, пролез внутрь, а потом помог подтянуться и напарнику.
Хотя тесный коридор уходил в обе стороны, Антон решительно двинулся в сторону Парка Победы. Через несколько секунд стало ясно, что он не ошибся: на полу в свете фонаря тускло блеснула продолговатая гильза — одна из тех, что Мельник подарил мальчишке накануне. Воодушевленный находкой, Антон перешел на рысь.
Они прошли так еще метров двадцать — до того места, где лаз упирался в стену, а в полу чернел проем еще одного люка, крышка которого была открыта и лежала рядом. Антон уверенно начал слезать вниз. Еще до того, как Артем успел что-нибудь возразить, тот уже исчез в отверстии люка. Из проема раздался грохот, чертыхания, а потом сдавленный голос сообщил: — Осторожнее прыгай — здесь метра три падать. Погоди, я тебе фонарем посвечу.
Зацепившись руками за край, Артем повис и, качнувшись пару раз, разжал пальцы, стараясь попасть обеими ногами между шпал и не подвернуть их. — Как мы обратно-то забираться будем? — спросил он, выпрямляясь и отряхивая ладони. — Придумаем как. Ты, главное, уверен, что тебе про мертвеца не показалось? — отмахнулся Антон.
Артем пожал плечами. Несмотря на саднящий затылок, сама мысль, что сегодняшней ночью на Киевской на него напала какая-то нежить, на трезвую голову казалась абсурдной. — До Парка Победы пойдем, — решил Антон. — Если тут и есть какая-то чертовщина, то это только оттуда идти может. Ты и сам это чувствовать должен, ты же у нас был на станции. — А почему вы вчера нам не сказали ничего? — спросил Артем, догоняя дозорного и стараясь идти с ним в шаг. — Начальство не велело, — хмуро отозвался тот. — Семенович очень боится паники, сказал слухи не распространять. За место свое дрожит. Но всему пределы есть. Я уже давно ему говорил, что вечно он секрет из этого делать не сможет… Трое детей за последние два месяца пропали, четыре семьи со станции сбежали. Караульный наш с иглой этой в шее. Нет, говорит, паника начнется, контроль потеряем. Трус он… — Антон в сердцах сплюнул. — А кто так иглой его… — Артем осекся на полуслове и остановился, застыл и Антон. — Это еще что такое? Ты когда-нибудь такое видел? — озадаченно спросил дозорный.
