Рулевой медленно вел «Пилигрим» вперед, спокойно следуя за двумя кораблями, все еще державшимися впереди. И все же Хонор ощущала легкое внутреннее беспокойство. Несмотря на то что астронавты и обычные люди называли этот переход «туннельным переходом», астрофизики осуждали неправильное употребление термина. Он совершенно не соответствовал истине, поскольку в действительности Узел был разломом в пространстве вселенной, в котором гравитационный поток многократно большей мощности, чем в так называемых «Бушующих Безднах», проделал брешь в «стене», отделяющей гиперпространство от нормального пространства. В сущности, это был застывший на одном месте в гиперпространстве «водоворот», а отнюдь не тихая заводь – через него постоянно проходил исключительно мощный гравитационный поток. Для такого перехода не могли быть использованы импеллеры, а правильная траектория входа требовала исключительно точного соблюдения правил судовождения. Один из инструкторов Хонор в Академии называл проход Узла «ездой в каяке по цунами», и она всегда считала это лучшим сравнением.
Но правильное сопровождение и этот маневр делало шаблонным, поэтому лейтенант Канияма, расслабившись, спокойно сидел перед своим пультом, а компьютеры центральной диспетчерской, управляющие движением кораблей, прочертили ему точный маршрут прямо в середину портала. Старший рулевой О'Халли вывел «Пилигрим» на курс с отточенным за пятнадцать лет службы на флоте мастерством, и Хонор снова посмотрела на Чу.
– Задействовать передний парус.
– Есть, мэм. Конфигурация переднего паруса начата. Гипергенераторы к переходу готовы.
– Отлично, – ответила Хонор и переключила внимание на экраны инженерно-технической службы.
Инженерная служба тоже пока не избавилась от шероховатостей из-за недостаточной подготовки, но на момент перехода Чу поставил в наряд своих лучших людей. Импеллерный клин «Пилигрима» вдвое сбросил мощность, передние узлы аккуратно перераспределили энергию. Бета-узлы уже были полностью отключены, тогда как альфа-узлы создали почти невидимый диск паруса Варшавской радиусом в триста километров. Хонор смотрела, как прыгают на ее панели красные цифры, пока корабль продолжал медленно двигаться вперед, используя энергию одних лишь задних узлов, а парус все глубже погружался в туннель.
– Приготовить задний парус, – пробормотала она, обращаясь к Чу, ни на минуту не отрываясь от своих приборов.
– Есть приготовить парус, – ответил инженер.
На такой скорости в любом случае оставался запас времени в пятнадцать секунд, прежде чем налетевший гравитационный поток коснется задних узлов «Пилигрима», но плохо выполненный переход мог вызвать тошноту и сильное головокружение у членов команды. Кроме того, ни один капитан не хотел выглядеть зеленым новичком. Хонор внимательно следила за цифрами, в то время как передний парус раскрывался как все быстрее и быстрее – до тех пор, пока они не пересекли входное отверстие туннеля. Парус теперь давал энергию, достаточную для того, чтобы обеспечить движение независимо от импеллера, и Хонор резко кивнула.
– Поднять задний парус!
– Есть поднять задний парус, – тотчас отозвался Чу.
«Пилигрим» слегка дернулся – его клин исчез. Он еще быстрее пошел вперед, движимый только парусом Варшавской, несмотря на то что с точки зрения физики он все еще находился в нормальном пространстве, и в уголке экрана Хонор ярко вспыхнуло табло, отсчитывающее время перехода.
– Приготовиться к входу в гиперпространство, – сказала она. – Входим в гипер!
– Есть, мэм.
В ту же секунду Чу нажал на кнопку генератора, и КЕВ «Пилигрим» исчез. На один мимолетный момент, который не в силах заметить ни один хронометр или человеческое чувство, он просто перестал существовать, а потом вдруг оказался уже не в Мантикоре, а в семистах световых минутах от звезды класса F9, известной как Грегор-А, в обычном пространстве, на расстоянии ста восьмидесяти световых лет от Мантикоры. Диски парусов Варшавской, рассеивая энергию перехода, сияли голубыми зеркалами, а гипергенератор, отработав запрограммированный импульс, снова отключился. Корабль плавно двинулся вперед, теперь уже в обратном от туннеля направлении, и Хонор удовлетворенно кивнула, оценив четко выполненный переход.
– Переход завершен, – объявил рулевой О'Халли.
– Благодарю, старшина. И вас, мистер Канияма. Превосходная работа.
Она увидела, как расплылось лицо астрогатора в ответ на ее комплимент, и снова посмотрела на Чу.
– Переключайтесь на импеллер, мистер Чу.
– Слушаюсь, мэм. Есть переключиться на импеллер.
«Пилигрим» сложил свои «крылья», вырвавшись из «объятий» гравитационного потока, и старшине О'Халли не понадобилось приказа, чтобы активировать корабельный клин. Судно стало наращивать скорость прямо от портала перехода, освобождая дорогу следующему за ним «Парнасу», и направилось в сторону трассы на Грегор, а Хонор снова проверила схему.
Терминал Грегора имел собственные орбитальные крепости, но были они намного меньше и малочисленнее, чем в Мантикоре, и лейтенант Казенс, откашлявшись, произнес:
– Пограничный командный пункт Грегора на связи,мэм.
– Сообщите им наш номер, – ответила Хонор.
Всем кораблям посылали один и тот же запрос, а затем пропускали, поскольку, по большому счету, это была простая формальность. Корабли могли двигаться в сторону Мантикоры и обратно через любой терминал туннеля, но прямой переход от одного терминала к другому был невозможен, любое прибывающее сюда судно вынуждено было проходить через Центральный Узел Сети. Но пограничный пункт Грегора исправно выполнял свои обязанности, и Хонор оценила, насколько быстро поступил запрос.
– Нас пропускают, миледи, – доложил Казенс. – Контр-адмирал Фрейснер рад приветствовать вас на Грегоре и сожалеет о том, что вы не сможете отобедать с ним, – добавил он.
Хонор улыбнулась:
– Передайте мой привет адмиралу. Поблагодарите его и скажите, что я с нетерпением буду ожидать возможности пообедать с ним на обратном пути.
– Слушаюсь, миледи.
Хонор снова посмотрела на монитор – позади как раз вспыхнуло пятно: за ее кораблем появился «Парнас» и тоже, как «Пилигрим», врубил ускорение, – и пожалела, что не сможет воспользоваться гостеприимством Фрейснера. К сожалению, за пределами пограничного командного пункта Грегора все должны были верить, что эскадра – обычный небольшой конвой из четырех судов, и было бы крайне странным со стороны командующего пикетом пригласить шкипера проходящего мимо торгового корабля на обед. Кроме того, ее ожидал эскорт конвоя опергруппы 1037, который должен был присоединиться к ним на пути в Саксонию, ближайшую узловую систему Конфедерации. Старший офицер эскорта, состоявшего из двух эсминцев, знала, чем на самом деле являются корабли Хонор, но она была, единственным информированным человеком в конвое, и Хонор надеялась, что коммандер Элиот будет помнить, что ей следует обращаться с их кораблями с той нетерпеливой грубоватой любезностью, с которой сталкиваются обычные торговые суда.
– Вы запеленговали маяк конвоя, мисс Хьюз?
– Так точно, миледи, – ответила лейтенант-коммандер Дженифер Хьюз, тактик «Пилигрима». – Курс ноль-один-три на один-ноль-один. Расстояние – два-точка-три миллиона километров.
– Благодарю вас. Присоединяйтесь к соседям, мистер Канияма.
– Есть, мэм. Рулевой, вектор ноль-один-три на один-ноль-один, ускорение – пятьдесят g .
– Есть курс ноль-один-три на один-ноль-один на пятидесяти g , – ответил О'Халли.
Хонор, закинув ногу на ногу, задумалась над предчувствиями, бурлившими глубоко в ее сознании. Несмотря на дикую спешку, на тысячу неприятных мелочей и вопросов без ответа (особенно по поводу качественного состава экипажа, а также истинного характера угрозы, с которой ей придется столкнуться), снова оказавшись на королевской службе, она чувствовала себя, как птица в полете. Она позволила себе наслаждаться этим чувством, а ее корабль тем временем устремился навстречу неизвестности.
