Туристы, попавшие в Ню-Олесунн, могут получить за несколько крон специальное свидетельство, в котором сказано, что мистер такой-то или мисс такая-то соблаговолили тогда-то посетить «самое северное в мире поселение». Нам этот документ не дали. Может быть, потому, что на советском высокоширотном архипелаге Земля Франца-Иосифа имеются несколько населённых пунктов, расположенных ещё севернее Кингсбея: полярная станция «Остров Рудольфа», обсерватория «Дружная» имени известного полярника Героя Советского Союза Э. Т. Кренкеля, посёлок Нагурское. Специальный знак, по-видимому, продолжают ставить на конвертах не только в силу одной привычки, но и в целях туристической и филателистической рекламы норвежского полярного архипелага.

У норвежцев существует регулярное сообщение судов между портом Тромсё и посёлками архипелага. Раз в неделю тихий Королевский залив оглашает гудок небольшого белоснежного теплохода. Его маршрут начинается в Северной Норвегии и заканчивается у 80-й параллели. В пути туристы высаживаются помимо Ню-Олесунна в Лонгйире и на станции «Ис-фьорд радио», осматривают на севере фьорд Магдалены и бухту Вирго и другие живописные районы Шпицбергена. В каждом рейсе на седьмой день это судно сворачивает с «торного» морского пути в Грён-фьорд, чтобы удовлетворить любопытство пассажиров, желающих посмотреть с палубы на советский рудник Баренцбург…

Наибольший интерес у туристов обычно вызывает Кингсбей. Некоторые из них сменяют здесь шаткую палубу и тёплую каюту корабля на твёрдый, но часто заснеженный холодный берег залива. К их услугам имеется небольшая, но зато самая настоящая комфортабельная гостиница с соответствующим её высокоширотному положению названием — «Северный полюс»[2]. До очередного появления теплохода вездесущие туристы бродят по окрестностям Конгс-фьорда, знакомясь с памятными местами и памятниками, о которых речь пойдёт дальше. Наиболее смелые из них удаляются от Ню-Олесунна на много километров, совершая экскурсии вдоль берега, в горы и на ледники. Вернувшись домой, в значительно более тёплые края, такой турист потом долго ещё будет вспоминать дни, проведённые на Шпицбергене.

Во время нашего пребывания в Ню-Олесунне двухэтажный отель не пустовал: в нём останавливались граждане Норвегии, Швеции, США, ФРГ, Англии, Италии, Австрии и других стран. В этой гостинице жили одинокие и семьи, юные и престарелые дамы, люди спортивного вида и инвалиды…

Одна пожилая туристка из Вены как-то, гуляя по посёлку, забрела в дом, когда мы обедали. Знаний немецкого языка хватило, чтобы познакомиться, предложили неожиданной гостье разделить самодельную «полевую» трапезу. Старушка с заметным любопытством попробовала консервированные щи и гречневую кашу с говяжьей тушёнкой.

— Зер гут, мальчики! Зер гут! — услышали мы оценку. Сухощавая, не по годам бойкая и говорливая женщина оказалась интересной собеседницей, задав «работу» главному переводчику Троицкому и его помощнику Михалёву — нашему местному «полиглоту». Мы узнали, что австрийка после смерти мужа, будучи одиноким человеком, увлеклась, невзирая на солидный возраст, международным туризмом и повидала благодаря этому много стран и народов, а вот в полярную страну попала впервые.

— Я потрясена! — воскликнула туристка. — Здесь так красиво, но безжизненно, это место не для человека. Я не могу понять ваших жён! Как они могли отпустить вас сюда, во льды, да ещё на несколько месяцев? — С этими словами 73-летняя жительница Вены передала нам пакет, который лежал в её походной сумке. — Ради бога, съешьте хотя бы эти апельсины. Вы ведь, наверное, подорвали своё здоровье здесь и совсем не видите фруктов, Хотя это было ужасно нетактично и неприлично, но мы, словно сговорившись, дружно рассмеялись, услышав такие слова.

На следующий день отправляемся в свой первый маршрут на ледник Западный Ловен. Предварительно обходим весь посёлок. Привязанные к большим барабанам из-под кабеля ездовые собаки подымают неимоверный вой и лай. Увидев нас, они рассчитывают получить лакомый кусок нерпятины. Напротив над дверью длинного одноэтажного деревянного дома, окрашенного в ядовито-синий цвет, висит броская вывеска «Мексика». Так шутливо назвали свою постоянную базу участники многолетней геологической экспедиции Кембриджского университета. Кое-где ещё сохранились остатки наиболее северной ветки узкоколейной железной дороги, по которой ещё два года назад пыхтели мини-паровозики, таскавшие добытый уголь на берег. Один из них норвежцы оставили стоять здесь на рельсах, поблизости от угольного причала, специально, как памятник о былом угольном величии Ню-Олесунна. Не стало рудника, не стало и узкоколейки, опустел некогда шумный шахтёрский городок, прославившийся на весь мир ещё в 20-х годах…

По гравийно-шлаковой дороге выходим на его восточную окраину и направляемся прямо к высокой треугольной металлической мачте. Неожиданно нас «атакуют» агрессивные крачки. Одна из них даже ухитряется больно ударить клювом по голове зазевавшегося Корякина. Приходится моментально «ощетиниться» лыжными палками… Но вот мы наконец подходим к ажурной мачте. Неужели к ней причаливали дирижабли «Норвегия» и «Италия» перед полётами в неизвестность? Даже как-то не очень верится, но факт остаётся фактом — да, причаливали! Оригинальное сооружение хорошо сохранилось и, вероятно, смогло бы и теперь, по прошествии 40 лет, снова держать воздушные корабли на «привязи».

Чуть в стороне хаотично валяются толстые деревянные балки с мощными болтами и гайками да куски полуистлевшего брезента и заржавленного железа. Это все, что осталось от некогда огромного эллинга, совсем недавно ещё возвышавшегося над Ню-Олесунном. Немые свидетели героической истории освоения Арктики, словно памятники, напоминают потомкам о подвиге людей, совершенном в конце 20-х годов нашего века.

Недалеко от места, где ещё несколько лет назад стоял эллинг, на самом верху холма, спускающегося к Конгс-фьорду, мы увидели издали два монумента.

Памятник, расположенный ближе к посёлку, вырублен из серой каменной глыбы. Над именами шестерых авиаторов — Амундсена, Дитрихсона, Элсуорта, Фойхта, Омдаля и Рисер-Ларсена — высечены силуэты двух самолётов, а между ними характерный профиль начальника экспедиции. Внизу выбита дата: «21 мая 1925». Монумент вскоре после завершения этого полёта был сооружён шахтёрами Ню-Олесунна в знак высочайшего уважения и любви к отважным людям, впервые дерзнувшим отправиться на гидропланах к Северному полюсу. Авторство проекта принадлежит директору Кингсбейской угольной компании М. Кнутсену, в доме которого жил Руал Амундсен. Весной 1926 года перед вылетом на дирижабле «Норвегия» в Северную Америку Амундсен видел каменный монолит, поставленный в его честь. Через два года этому сооружению суждено было стать, к великой скорби, самым северным памятником известному исследователю и путешественнику.

С тех пор минуло более 40 лет. Колючие зимние ветры, ураганные пурги, леденящие морозы, обильные снегопады и летние дожди «расписались» на каменной плите царапинами и трещинами…

В основании другого памятника 19 разноцветных мраморных плиток — по одной из каждой области Италии. Над ними скорбно возвышаются восемь высоких крестов — по числу погибших участников экспедиции Нобиле на дирижабле «Италия». Верхушки крестов сплетены — символ великого братства и взаимопомощи людей на Земле. На чёрной доске, обращённой к Северному полюсу, написано: «Пали за благородное дело человеческого познания…» Ниже начертаны имена учёных Мальмгрена и Понтремоли, журналиста Лаго и членов экипажа дирижабля — Алессандрини, Ардуино, Помеллы, Каратти и Чиакко. Их братской могилой навсегда стал Ледовитый океан. Ниже фамилий ещё одна надпись — обращение к богу: «Властелин одиноких, ты, принявший последние призывы наших любимых и знающий тайну их ледяных обителей, храни их покой и сделай так, чтобы никто не забыл эти жертвы». На противоположной, южной стороне памятника начертано: «Всем полярным исследователям всех времён и народов». На западной доске слова, посвящённые памяти девяти отважных авиаторов, погибших при спасении экспедиции Нобиле: «Мы помним Амундсена и всех тех, кто пожертвовал жизнью ради высочайшей человеческой солидарности». На восточной стороне прикреплена четвёртая доска: «Павшим на Северном полюсе, к XXXV годовщине полярной экспедиции дирижабля „Италия“. Комитет по оказанию почестей итальянцам под руководством отставных авиаторов города Адро (Брешия)».