– Пожалуйста, – умоляюще проговорила Ча Трат. – Не надо. Это же серьезное дело. Насколько я понимаю, Корпус Мониторов – это военная организация. На Соммарадве прошло немало лет с тех пор, как наши горожане-воины дрались с оружием в руках. Однако и мирная техника сегодняшних дней таит в себе немало опасностей. Долг хирурга заключается в том, чтобы лечить раны, а не наносить их.

– Отвечаю серьезно, – кивнул Тимминс. – Видимо, ваши сведения о Корпусе Мониторов почерпнуты в основном из развлекательных передач. Космические войны и рукопашные схватки случаются крайне редко. Если вы возьмете в библиотеке соответствующие кассеты и просмотрите их, то получите более верное представление о работе Корпуса. Изучите эти материалы. Вы поймете, что никакого правового конфликта между исполнением обязанностей в рядах Корпуса и тем, чем вы занимались на родине, а также вашими этическими принципами нет.

Мы пришли, – коротко добавил он и указал на значок на тяжелой металлической двери. – Начиная отсюда, нужно надевать противорадиационные костюмы. У вас еще вопрос?

– Насчет жалованья... – смущенно проговорила Ча Трат.

Тимминс рассмеялся и сказал:

– Как же я ненавижу альтруистов, для которых денежки ничего не значат! При нынешнем вашем звании получать вы будете немного. Сотрудники скажут вам, сколько это будет в пересчете на соммарадванскую валюту. Правда, с другой стороны, деньги тут тратить особо не на что. Можно скопить на отпуск, на какое-нибудь путешествие. Навестить, к примеру, вашего приятеля на Чалдерсколе или отправиться на...

– Неужели денег хватит на межзвездный полет? – удивилась Ча Трат.

Землянин пережил страшнейший приступ кашля. Придя в себя и утерев слезы, он ответил:

– Нет, на межзвездный полет не хватит. Но дело в том, что госпиталь так расположен в пространстве, что здесь всегда хватает свободного транспорта. Сотрудники, чьи физиологические особенности позволяют, могут слетать на родину, ну, или, если договорятся, еще на какую-нибудь планету. Вот там и можно потратить деньги в полное удовольствие. Ну а теперь не будете ли вы так добры облачиться в защитный костюм?

Ча Трат не пошевелилась. Землянин молча смотрел на нее.

Наконец соммарадванка проговорила:

– Ко мне – особое отношение, мне показывают отсеки, где я работать некомпетентна, механизмы, которыми я не буду пользоваться еще долгое время. Нет сомнений – это делается намеренно, дабы показать, какие возможности меня ждут в будущем. Я понимаю и высоко ценю стоящий за всем-этим замысел. Однако я бы предпочла прекратить осмотр достопримечательностей и приступить вместо этого к какой-нибудь несложной полезной работе.

– Вот и умница! – радостно воскликнул Тимминс. – На мельфиан взглянуть нам все равно не удастся, так что, можно считать, мы много не потеряем. Начнем, пожалуй, с того, что вы поучитесь возить доставочную тележку. Сначала маленькую – тогда при столкновении пострадаете больше вы, нежели госпиталь. И еще вам придется самым скрупулезным образом изучить географию госпиталя, чтобы точно и на большой скорости перемещаться по туннелям. У нас тут просто свой закон природы образовался: как только что-то из оборудования требуется в палату или на кухню, так обязательно срочно, а доставка всегда опаздывает. Вот и отправимся в ангар, где стоит внутренний транспорт, – сказал он, – или у вас еще вопрос?

Вопрос у Ча Трат был, но она решила задать его на ходу:

– А вот насчет повреждений, нанесенных палате АУГЛ, за которые я косвенно ответственна... Их стоимость будет вычтена из моего жалованья?

Тимминс опять обнажил зубы и ответил:

– Я бы сказал, что за все, что там натворил ваш дружок АУГЛ, вам пришлось бы расплачиваться года три. Но на момент, когда это случилось, вы были одной из чокнутых практиканток, а не серьезным и ответственным работником эксплуатационного отдела. Так что не переживайте.

Попереживать, собственно, и не удалось, потому что до конца дня произошли события, заставившие ее забыть обо всем. Основные трудности возникли при обучении управлению непослушным, капризным и многократно проклятым механизмом под названием «антигравитационная тележка».

В принципе тележка передвигалась на «подушке», не касаясь пола. Для того, чтобы изменить направление, надо было опустить фрикционные прокладки, повернуть оси либо наклонить тележку вбок при самом тонком маневрировании. Если возникала необходимость срочно затормозить, просто-напросто отключали подачу энергии. В результате тележка шлепалась на пол и, громко скрежеща, останавливалась. Однако подобный способ торможения не приветствовали ремонтники – ведь в итоге им приходилось менять антигравитационную решетку.

К концу дня ведомая Ча Трат тележка успела налететь в ангаре на все, на что только можно, или хотя бы зацепить боком. Она упорно сбивала расставленные по полу яркие стойки, которые вообще-то должна была объезжать. Тележка ни за что не желала слушаться ее. Тимминс передал Ча Трат целую стопку учебных кассет, велел до утра просмотреть и сказал, что для начинающей она водила совсем недурно.

Минуло три дня, прежде чем соммарадванка сама поверила в это.

– Представляешь – я вела тележку с прицепом с восемнадцатого на тридцать третий уровень, и тележка, и прицеп были нагружены до отказа, – гордо сообщила она Тарзедт, когда та зашла к ней вечерком поболтать. – Пользовалась только служебными туннелями и ни на кого не налетела.

– Я должна восхититься? – уточнила кельгианка.

– Ну... немножко, – пробормотала Ча Трат, оскорбленная в лучших чувствах. – А у тебя как дела?

– Креск-Сар перевел меня в хирургическую палату для ЛСВО, – сообщила Тарзедт, и шерсть ее зашевелилась, отражая целую бурю эмоций. – Он решил, что мне пора набираться опыта. Что работа с существами, привычными к низкой силе притяжения, поможет мне освоить легкость прикосновения. Кроме того, он сказал, что Старшая сестра Лентилатсар, эта гнилушка, хлородышащая слюнявая зануда, видите ли, недовольна моими успехами. Что это за кассета у тебя? Жутко скучная.

– Наоборот, – возразила Ча Трат и нажала клавишу паузы. На экране застыло изображение группы офицеров Корпуса Мониторов, встречающих великого землянина Мак Эвана и столь же легендарного орлигианца Гравлия-Ки, которые, как было сказано за кадром, были истинными основателями Главного Госпиталя Сектора. – Это – история, организация и нынешняя деятельность Корпуса Мониторов. По-моему, это очень интересно, хотя с точки зрения этики сомнительно. Ну например, зачем миротворцам такое количество оружия?

– Да потому, глупая твоя башка, что никакого бы мира они не сотворили, не будь у них столько пушек! – воскликнула Тарзедт и быстро продолжила. – А вот я как раз большой специалист во всем, что касается Корпуса Мониторов. Сейчас туда вступает множество кельгиан. Да я и сама собиралась испросить себе должность хирурга-лейтенанта, то есть судового врача. Наверно, так и поступлю, если у меня здесь ничего не получится.

Но конечно, – сказала она с энтузиазмом, – есть и другие, невоенные вакансии...

Будучи карающей десницей и организацией, следящей за выполнением законов на территории Галактической Федерации, Корпус Мониторов фактически был не что иное, как полиция межзвездного масштаба. Однако в течение первого же столетия после основания Корпуса функций у него поприбавилось. Поначалу – в те времена, когда Федерация представляла собой довольно неустойчивый альянс всего лишь четырех обитаемых систем (Нидии, Орлигии, Тралты и Земли), персонал Корпуса составляли исключительно земляне. И ответственны они были за открытие новых обитаемых звездных систем, поиск неизвестных ранее разумных форм жизни и налаживание с ними дружеских связей.

В итоге теперь в составе Федерации насчитывалось до семидесяти различных рас – и цифра эта постоянно росла, – а миротворческая функция Корпуса Мониторов уступила место поиску, исследованию и связи с разными расами. И никто не возражал. Ведь пользу от наличия полиции (в отличие от армии) ощущаешь тогда, когда ей положительно нечем заняться. Ну если только во время тренировочных полетов открывать, к примеру, заброшенные астероиды, богатые полезными ископаемыми, и сообщать об этом геологам или, скажем, расчищать и выравнивать целину на девственных, только-только открытых планетах, готовя их к прилету колонистов.