Колпачки были приспособлены для того, чтобы накрыть смертоносные иглы и отсосать яд.

Накрыв жало, колпачок выделял клейкую массу и должен был остаться на жале до тех пор, пока Коун не будет доставлена в госпиталь. Пациентку об этих свойствах колпачков не информировали. Теперь, полностью обезвреженная, гоглесканка никак не могла избежать прямого физического контакта с одним из страшных инопланетян.

А учитывая то, что клиническая картина продолжала ухудшаться, чем скорее бы это произошло, тем лучше.

Но Коун дурой не была и, видимо, уже догадалась, что должно случиться, поэтому так и разволновалась, когда три из четырех колпачков встали на место. Она принялась вяло мотать головой из стороны в сторону, нарочно не давая накрыть последнее жало. Ча Трат быстренько постаралась отвлечь ее внимание.

– Как явствует из изображения, полученного с помощью сканера, – не переходя на личности, проговорила она, – плод находится в боковом положении относительно родовых путей и зажат в этой позиции. Он оказывает давление на магистральные кровеносные сосуды и нервные окончания средней и нижней части туловища пациентки, что привело к потере функции мышц и их чувствительности. Если положение плода не будет изменено, в указанных участках тела разовьется некроз. Пуповина также подвержена сильному сдавлению, поскольку тазовые мышцы, совершая непроизвольные сжатия, пытаются изгнать плод. Сердцебиение плода приглушенное, учащенное и неровное. Жизненные показатели родильницы также неблагоприятные. Хочет ли пациентка-целительница как-то прокомментировать этот случай?

Коун не отвечала.

Только Приликла мог знать, каких усилий стоило Ча Трат скрывать за холодным безличным тоном истинные чувства к невероятно храброму маленькому созданию, лежавшему совсем рядом с ней и такому похожему на примятую охапку сена. Рядом, но так далеко, если думать о расстояниях между разумами – слишком далеко, чтобы суметь этому созданию помочь. «Но ведь мы так похожи», – подумала Ча Трат. И действительно – они обе рисковали так, как ни за что не стал бы рисковать ни один из их сородичей: она, Ча Трат, вылечила инопланетное существо, каких раньше никогда не видела, а Коун добровольно отдала себя под наблюдение инопланетных лекарей. Но Коун была храбрее, да и рисковала сильнее.

– Как часто подобное случается у беременных? – тихо спросила она. – И как обычно поступают в таких случаях?

Коун ответила так тихо, что Ча Трат едва расслышала ее голос:

– Это не редкость. Обычно в таких случаях вводят высокую дозу лекарства, чтобы пациентка и плод умерли, не испытывая мучений.

Ча Трат даже не знала, что сказать и что делать. В кабинете Коун стало так тихо, что соммарадванка вдруг явственно услышала все звуки, доносившиеся снаружи: свист и шипение искажателей, улавливаемый коммуникатором Приликлы голос Найдрад, жаловавшейся на то, как трудно надеть колпачки на жала несговорчивой пациентки, более спокойные голоса Мэрчисон, Данальты и самого Приликлы, предлагающих и тут же отвергающих уйму разнообразных процедур.

– Голоса членов медицинской бригады доносятся неотчетливо, – взволнованно проговорила Ча Трат. – Принято ли какое-либо решение? Каковы будут срочные распоряжения?

И тут голоса зазвучали громко и очень отчетливо, поскольку понеслись не только из наушников, но и из Динамика зонда. Найдрад, которая только тем и занималась, что пыталась настичь непослушное жало, решила, видимо, что нужно прибавить громкость, и, недолго думая, так и сделала.

Заговорил Приликла – спокойно и уверенно, но при этом явно не зная, что его слышат как Ча Трат, так и Коун. Судя по всему, вся бригада так интенсивно излучала эмоции, что эмпат не заметил удивления и испуга соммарадванки.

– Ча Трат, – сказал Приликла, – тут были споры, и они завершились в твою пользу. Спорили о том, кому проводить операцию. Состояние друга Коун тяжелейшее, и риск переправки ее на корабль слишком высок. Единственное, что остается, это чтобы ты...

– Нет! – в ужасе прервала его Ча Трат. – Замолчите!

– Не расстраивайся, Ча Трат, – эмпат не понял смысла возражений. – Никто не сомневается в твоем профессионализме. Мы с патофизиологом Мэрчисон изучали записи Конвея о физиологии класса ФОКТ, так же, как и ты сама, и будем руководить тобой на всех этапах операции, за которую всю ответственность берем на себя.

Для того, чтобы ликвидировать создавшееся положение, – продолжал эмпат, – необходимо срочное хирургическое вмешательство. Как только последнее жало будет накрыто колпачком, ты возьмешь скальпель номер восемь и расширишь родовое отверстие надрезом от таза до... Что происходит?

Можно было и не отвечать: задав вопрос, Приликла уже знал и ответ. Коун, услышав о том, что ей грозит серьезная операция, среагировала инстинктивно и испустила сигнал тревоги, то есть призыв к соединению. И теперь пыталась ужалить насмерть единственное незнакомое, а следовательно, угрожающее ей существо, которое оказалось рядом. Поскольку ноги у Коун совершенно отнялись, она отчаянно ворочалась с боку на бок и, цепляясь за пол пальцами, пыталась доползти до Ча Трат.

Последнее, не покрытое колпачком жало, с кончика которого уже капали маленькие капельки желтоватого яда, раскачивалось из стороны в сторону и рывками приближалось к соммарадванке. Ча Трат пыталась отползти назад, что есть мочи упиралась и отталкивалась ногами и срединными руками, но вот она бросилась к гоглесканке и ухватила жало у основания сразу тремя передними руками.

– Прекрати! – заорала она так громко, что заглушила вопль Коун. Позабыв о безличности обращения, она стала кричать на гоглесканку:

– Перестань двигаться, а то сама поранишься и навредишь малышу. Я друг, я хочу помочь тебе. Найдрад, накрывай! Быстро накрывай его!

– Тогда держи ровно, – прошипела в ответ кельгианка, навешивая манипулятор над дергающейся головкой Коун. – Крепко-крепко держи.

Но сделать это было нелегко. Передние руки Ча Трат, растущие около шеи, предназначались для более точных и деликатных операций и были лишены мощной мускулатуры – такой, какой были покрыты срединные конечности. Ча Трат, выбиваясь из сил, пыталась сжать жало покрепче. Боль волнами расходилась по шее и груди. Ее голова и голова Коун почти касались друг друга. Она понимала – отпустит жало – и оно тут же вонзится ей в самую макушку.

Может быть, бригада медиков поспеет вовремя для того, чтобы спасти ее, но они не спасут Коун и младенца – то есть не сделают того, ради чего сюда прибыли. Ча Трат гадала, что скажут Конвею Мэрчисон – его жена, Приликла – его старый друг и она сама, когда придется рассказывать о смерти Коун, и тут Найдрад прокричала:

– Сцапала!

Колпачок накрыл последнее жало. Можно было на миг расслабиться, перевести дух. А вот Коун расслабляться не желала – дергалась, елозила по полу и все пыталась настичь Ча Трат всеми четырьмя обезвреженными жалами. На близком расстоянии сигнал бедствия напоминал завывание ветра, его рев в руинах.

– Хоть искажатели работают, и то хорошо, – сказал Вейнрайт и тут же предупредил:

– Но надо спешить – они долго не протянут.

Ча Трат пропустила слова землянина мимо ушей, ухватила Коун за густую шерсть передними и срединными руками, отчаянно пытаясь утихомирить. Умоляющим голосом она проговорила:

– Перестань двигаться. Ты тратишь силы, а у тебя их осталось так мало. Ты умрешь, и дитя твое умрет. Пожалуйста, перестань двигаться. Я не враг, я твой друг!

Коун с прежним упорством продолжала издавать сигнал тревоги. Ча Трат просто поражалась тому, как может такое маленькое создание производить звук такой оглушительной силы. Но дергаться гоглесканка почти перестала, то ли просто ослабла, то ли послушалась Ча Трат? И тут соммарадванка увидела, что длинные бледные стебельки раздвигают спутанную шерсть на голове Коун и распрямляются, встают торчком. А потом два из них наклонились и коснулись головы Ча Трат. И ей сразу захотелось закричать.

Быть другом Коун оказалось намного, намного хуже, чем врагом.