Гесиод, далее, рисует общий характер песнопения Муз как с точки зрения его художественного воздействия на слушателей, так и по его содержанию, поскольку Музы воспевают все то, что было, что есть и что будет, т. е. все рожденное Ураном: Зевса, Гигантов и пр. (36—52). По Ге–сиоду, Музы произошли от Зевса и титанки Мнемозины (Памяти); их прелестным пением и утешается Зевс Громовержец (53—74). Гесиод перечисляет их имена (77—79); а потом развивается мысль о благодетельном воздействии искусства Муз на всех людей, а не только на представителей искусства; они оказывают воздействие во время судебных процессов, в минуту тех или иных тяжелых переживаний у человека (80—103). Этих–то Муз и призывает Гесиод в начале своего повествования о происхождении богов, надеясь, что они расскажут ему все в точности о Земле, Небе, Море и обо всех их порождениях (104—115).

Этот отрывок из Гесиода говорит о таких Музах, которые давно уже перестали быть стихийными силами природы и превратились в прекрасные образы художественной мысли, художественного выражения. Они воспевают классического Зевса со всеми его героическими деяниями, почему они и остаются навсегда Олимииада–ми, а также и Пиэридами, по имени местности около Олимпа — Пиэрии, где они родились от Зевса и Мнемозины. Тут еще не появляется Аполлон. Но Музы скоро перешли в Дельфы и расположились на Геликоне, где они уже навсегда становятся ближайшим и неотъемлемым окружением Аполлона. Это случилось именно здесь, потому что если вначале Аполлона не было в Пиэрии, то на Делосе вначале не было самих Муз. Как можно заключить из Еврипида (Hercul. 674 и сл.), на Делосе около Аполлона были Хариты. Было сильно почитание Муз и в Афинах, где находился (к юго–западу от Акрополя) холм Мусейон {Paus. I 25, 8) и где Платон тоже построил алтарь Музам в своей Академии (Paus. I 30, 2). Их храмы были еще во многих местах (Олимпия, Трезен, Коринф и др.).

Гесиод перечисляет все девять Муз. Это:

1. Каллиопа, муза эпоса (с навощенной дощечкой и грифелем).

2. Эвтерпа, муза лирики (с флейтой).

3. Мельпомена, муза трагедии (с маской в руке и плющом на голове).

4. Фалия, муза комедии и сельской поэзии (с комической маской, пастушеским посохом и плющевым венком).

5. Эрато, муза эротической поэзии и мимики.

6. Полигимния, муза гимнической поэзии.

7. Терпсихора, муза танцев (с лирой).

8. Клио, муза истории (со свитком).

9. Урания, муза астрономии (с глобусом всего космоса).

У Гесиода больше всего говорится о происхождении, юности, красоте, вдохновенности, мудрости Муз и мало — об их воздействии на окружающих. Приведем другой классический текст о музах и Аполлоне, который специально изображает их умиротворяющее и гармонизирующее воздействие. Это — тоже знаменитое начало первой Пифийской оды Пиндара (I 28, Майк.):

«Золотая лира, совместное достояние Аполлона и темнокудрых муз. Тебе повинуется пляска, начало торжества; твоих же указаний слушают и певцы, когда ты искусной рукой изливаешь звуки руководящих хором прелюдий. Ты же погашаешь губительную молнию вечного огня. На Зевсовом скипетре дремлет, свесив быстрые крылья, орел, царственная птица, и ты, лира, окутываешь ему хищную голову черным облаком, погружающим его в сладкий сон, смыкая его вежды. Очарованный твоими звуками, он, нежась, в дремоте плавно вздымает свою спину. Даже сам суровый Арес, далеко отбросив грозное оружие, услаждает сердце песнью: вот как, о лира, твои звуки смягчают сердца божеств чарами искусства сына Лето и высокогрудых муз.

Но все, чего не возлюбил Зевс, повсюду — и на земле и на безбрежном море, — услышав глас Пиэрид, трепещет, подобно врагу богов, распростертому в черном Тартаре, — стоглавому Тифону».

После тысячелетней хтонической истории, после стихийных и оргийных ступеней своего развития классические Музы стали наконец воплощением и олицетворением всяких искусств и художественной мысли, всякого эстетического вдохновения и восторга. Классические античные Музы — это не просто богини, которые только еще создают искусство, и не просто искусство само по себе, изолированное от жизни, от материи, от действительности. Это, наоборот, есть сама действительность со всей своей материальной стихией, но действительность преображенная, просветленная, совершенная, безболезненная, всегда светлая и радостная, всегда мудрая, прелестная, простая, всем понятная. Античные Музы в понимании древних как бы освящали соединение искусства и производства, когда искусство оказывалось утилитарным, а все утилитарное — необычайно художественным. Ремесло и искусство здесь еще нераздельны. А главное, не только нераздельны ремесло и искусство, но и наука еще не отделилась от этого художественного ремесла и производства и от этого производственного художества. Недаром греческий термин techne сразу и одновременно означает и «ремесло», и «искусство», и «наука». Античные Музы и есть эта тройная область, понимаемая как нечто единое и нераздельное, как нечто не тронутое никакой рефлексией и никакой профессиональной изоляцией.

ж) В дальнейшем, в связи с назреванием рефлективного отношения человека к искусству и в связи с превращением мифологического мышления в метафорическое и вообще более отвлеченное, слово «муза» стало означать не только живых богинь искусства и вдохновения, но и само произведение искусства и даже субъективное состояние человека, творящего или воспринимающего это произведение. В конце концов муза стала просто олицетворением художественного творчества и простой условностью, о которой стало обычаем говорить в начале всякого художественного произведения. У Гомера призывание Музы в начале его поэм еще не есть условность. Не простая условность она еще и у Алкмана (frg. 67, Верес.):

Или у него же (frg. 92):

Заметим, что понимание слова «муза» как «произведение искусства», и в частности как «пение», имеется, по–видимому, уже у Гомера. В «Одиссее» (XXIV 62), где имеется в виду пение Муз на погребении Ахилла, говорится, что «звонкая муза» растрогала слушателей. «Муза» здесь скорее всего просто «пение». Совершенно несомненно это значение выступает в Гомеровских гимнах (XIX 15), где о Пане говорится, что он наигрывает на флейте «приятную музу», т. е. приятную мелодию, приятную песню.

Что же касается значения этого слова как «субъективного художественного вдохновения», то оно встречается уже у Эсхила, у которого (Eum. 308) Эриннии говорят, что им внушено «выражать печальную музу». «Муза» здесь есть только определенного рода «субъективное состояние». В этом значении она часто встречается у трагиков. У Софокла (Trach. 643) говорится о флейте, звучащей подобно лире в соответствии с «божественной музой». Так как это исполнение противопоставляется здесь угрюмому и мрачному настроению, то «муза» здесь — тоже определенного рода настроение. У Еврипида (Тго. 120): «У несчастных муза поет нерадостные бедствия». «Муза» здесь, по–видимому, тоже есть определенное субъективное состояние. Также у Аристофана (Nub. 1030) хор называет Кривду «имеющей тонкоприспособленную музу», где под «музой», очевидно, тоже нужно понимать субъективное мастерство. Такое понимание слова не чуждо Платону (Crat. 428с): «…под влиянием ли Эвтифрона было твое воодушевление, или давно таилась в тебе другая, какая–то не сознаваемая тобою муза».

В заключение коснемся также и той эволюции «мифа о Музах», которую мы находим в положительных утверждениях античного декаданса. Здесь надо привести LXXVII орфический гимн, посвященный Мнемозине, где эта мать Муз прославляется главным образом за дарование памяти и цельного ума людям (4—5):