— А почему ты решила, что мы говорим как ненормальные? Это у тебя сегодня странный тон. Хотя в субботу мы расстались на другой ноте.

— На то много причин.

— Например? Переживаешь, что муж вернулся, а ты здесь? И это правильно. Насколько я смыслю в семейной жизни, нет такой причины, ради которой стоит лишать себя и его семейной идиллии после разлуки. Я бы, к примеру, здорово обиделся. И не только за это.

Восприняв последнюю фразу как очередной камень в свой огород, то есть намек на субботнее вольное поведение, Катя нахмурилась и повернулась к Вадиму спиной.

— Ладно, извини. Не мое это дело. Видно, поэтому ты и не в духе.

— Не в духе, потому что спать хочу. Это первое. Во-вторых, я думаю, ты тоже не больно рад тому, что приходится торчать здесь, в этой квартире. Ведь и у тебя рухнули планы на вечер.

— Горячо, — согласился Вадим. — Остался без ужина.

— В таком случае большое спасибо за помощь, с благодарностью приму твои дальнейшие инструкции и…

— Ты меня выгоняешь?

— Нет. Но если мы продолжим общение в таком тоне — поссоримся. Минск — город маленький. Случайно встретимся, опять у обоих испортится настроение.

— В «десятку»! — снова кивнул Вадим. — Только в мои сегодняшние планы не входит с тобой ссориться. Ладно, извини. Мне и вправду пора ехать, надо только дождаться, пока капельница закончится. Замок на место прикрутить можно? — бросил он взгляд на валявшуюся на полу дверную ручку.

Не получив ответа, он молча принес из прихожей инструменты, в пять минут управился с дверной ручкой, сложил принадлежности в чемоданчик, проверил, все ли в порядке у Людмилы, и в поисках Кати заглянул на кухню. Та сидела за обеденным столом.

— Если ты голоден, могу предложить чай, — как бы между прочим сказала она.

— И от пары бутербродов тоже не откажусь, — повеселел Вадим. — Жутко голоден. Как раз ехал ужинать, когда Лена позвонила.

— И ты решил приятно провести вечер с женой уважаемого Игоря Николаевича.

— Я решил помочь хозяйке породистой кошки, которой как раз и требовалась помощь, — улыбнулся он.

— Женская служба спасения в лице Вадима Сергеевича Ладышева, — усмехнулась она. — Ладно, на этот счет больше вопросов не имеется. Я другого не пойму: зачем ты вернулся? Мой тебе respect, конечно, но, честное слово, никак не могу найти этому объяснение! У меня много знакомых мужчин, но вряд ли я отыщу среди них пару-тройку тех, кто поступил бы так же… Случайный человек в этой истории, — продолжала недоумевать Катя, — И мог с чистой совестью поехать ужинать.

— В том-то и дело, что не мог… — вздохнул Вадим и сделал паузу. — Переговорил с ребятами со «скорой» и понял, что придется ехать к бывшему однокурснику. Он в больнице работает анестезиологом. Повезло, что дежурил и не был на операции.

— В этой больнице делают анестезию коровам? Или собачкам? — склонив голову набок, изучающе посмотрела на него Катя. — Или все-таки людям? Что-то заставляет меня думать: твой друг — не коровий доктор. Как, впрочем, И ты им никогда не был.

— Хорошо, я не ветеринар, — сдался Ладышев.

— Тогда кто же?

— Сейчас бизнесмен, но когда-то был подающим надежды хирургом, — улыбнулся он немного печально. — Давно, в прошлой жизни. Ничем подобным уже сто лет не занимался, так что… Ты была неправа — руки у меня дрожали. Удалось собраться, включить механическую память. Впрочем, это уже детали.

«Не дрожали руки, — не согласилась Катя. — А ведь верно, — задумалась она. — Как я сразу не догадалась, что он доктор? Пусть и в прошлом. Когда Ленка узнает, что Ладышев никакой не ветеринар, умрет со смеху!» — неожиданно развеселилась она.

— Чему улыбаемся? — не ускользнула от Вадима перемена в ее настроении.

— Вспомнила Ленку с ее кошкой.

— Да уж, кошке сегодня не повезло. Но я оставил твоей подруге телефон знакомого ветеринара. Сколько себя помню, у нас в доме всегда были собаки. Большие, маленькие… Сейчас у мамы пудель живет, Кельвин. Просто энерджайзер какой-то!

— А я с детства боялась собак… Сколько у нас времени? Ну, пока капельница закончится, — кивнула Катя в сторону спальни.

— Минут пятнадцать. Надо взглянуть, как она там, — встал он.

— Если ты действительно так голоден… Придется заглянуть в холодильник. Думаю, Людочка нас простит.

Открыв дверцу холодильника, Катя мысленно отдала должное хозяйке: полки были заставлены разнообразными продуктами — от йогуртов до закрытых емкостей с готовыми блюдами.

«Словно специально готовилась, — удивилась она. — Здесь тебе и ужин, и обед, и завтрак. Мне такого никогда не достичь».

— Есть борщ. Котлеты с картофельным пюре… Салат из крабовых палочек, — перечислила она вернувшемуся Ладышеву.

— Крабовые палочки не люблю, а вот борщ с котлетами — с удовольствием, — присел он за стол. — Люблю все домашнее. А ты-то сама успела поужинать?

— Мне тоже было не до еды.

— Тогда за компанию.

— Нет, в такое время не ужинаю.

— Ну и зря. Был трудный день, так что лишние калории сами собой сгорят.

— У кого-то, может, и сгорят, — достав из холодильника кастрюли, тяжело вздохнула Катя, — только не у меня. Кстати, откуда у тебя номер моего телефона? Ленка дала?

— Нет, ее муж. Еще вчера.

— Вот как? — щелкнув тумблером микроволновки, замерла она в недоумении.

— При удачном стечении обстоятельств в скором времени мне потребуется… Как бы это правильно выразиться… Потребуется широкая рекламная компания, — не совсем уверенно пояснил он. — А ты работаешь в солидной газете…

— …которые ты не приветствуешь, — хмыкнула Катя. Честно говоря, такому объяснению она не поверила и, вспомнив Анастасию Сергеевну, нахмурилась. — Вряд ли я смогу тебе помочь: реклама не в моей компетенции. И еще. С сегодняшнего дня само слово «реклама» для меня такой же раздражитель, как для тебя «журналистика».

— Неожиданный ответ. И почему именно с сегодняшнего дня? Что-то случилось?

— Есть причины, — туманно ответила Катя. — Так что тебе придется искать другого человека.

— Подскажи, кого?

— Для начала неплохо бы узнать, для чего он тебе нужен. Чем ты занимаешься?

— В основном медтехникой.

— Имея медицинское образование — неудивительно, — кивнула Катя. — В таком случае открываешь каталог, ищешь все, что соответствует твоему профилю…

— Не подходит. В моих планах расширение бизнеса. Сохранение молодости, красоты, здоровья. Это не эстетическая медицина, это совершенно другое направление. Новейшие японские разработки. Ничего подобного в Беларуси еще не было, уж поверь мне. Так что без серьезной раскрутки не обойтись.

— Странно… Рекламная кампания впереди маркетинга? Для начала, как я понимаю, надо изучить спрос на подобного рода услуги, — удивилась Проскурина. — Они ведь мимо не из разряда дешевых.

— Верно, — кивнул головой Ладышев. — А ты не простая журналистка, соображаешь… Дело в том, что я не хочу раньше времени гнать пургу.

— Конкуренты не дремлют?

— В том числе. Так что здесь нужен доверенный человек, желательно профессионал, соображающий и в рекламе, и в бизнесе. С аналитическим складом ума. Именно поэтому я сам занялся поисками кандидатуры. Мне кажется, ты подходишь по всем статьям. Так что предлагаю сменить профессию. Иногда это даже полезно. Мне кажется, у тебя получится. У нас получится.

«Вот те раз! Все возвращается на круги своя! „Анастасия Сергеевна номер 2!“»— поразила Катю очередная параллель.

Самое время было нервно расхохотаться.

— Неужели у тебя в штате нет толковых сотрудников?

— Почему же? Бестолковых не держим, — самоуверенно заявил он. — Но я же говорил, что не хочу утечки информации. В таких вопросах я мог бы довериться только своему бывшему директору, но он не так давно открыл свое дело.

— Конкурента вырастил?

— Отнюдь. Он радиотехничесий заканчивал, технарь, решил сменить профиль.

Услышав сигнал микроволновки, Катя достала глубокую тарелку с борщом и потянула носом воздух: