— Подожди: какая статья?
— Классная! Моя тебе уважуха! Хорошо быть у Жоржсанд на особом счету и писать все, что тебе заблагорассудится.
— О чем ты? — никак не могла взять в толк Катя.
— Ну как же? Один факт, что она тут судиться собралась со своим бывшим продюсером из-за песен, чего стоит! Кстати, как ты это разнюхала? Да за этот материальчик вся желтая пресса СНГ уцепится! Хоть и заимеет кучу судебных исков!
— Какие иски? Постой… — стало медленно доходить до Кати. — Ты имеешь в виду… Но я ничего не писала о Сосновской. Я просто не успела этого сделать!
— Здрасте! А кто же тогда успел? Сама сказала: статья готова, надо только чуток доработать. То-то Мария Ивановна жаловалась: что с Проскуриной? Никогда не делала столько ошибок. Петрович полдня пытался то с тобой связаться, то с Жоржсанд, чуть инфаркт не схлопотал. В конце концов приказал дать статью о Сосновской в номер. Минут через пять повезут в Дом печати.
Почувствовав, как похолодело в груди, Катя перевела дыхание.
— Веня, Оля на месте? — боясь поверить в то, что случилось, спросила она.
— Нет, у нее сегодня какой-то зачет. А зачем она тебе?
— А затем, что эту статью я в глаза не видела. Ее Стрельникова вчера вечером писала. Сказала, хочет попробовать, и я отдала ей все материалы. Вечером она зачитала мне начало по телефону, я забраковала, сказала, что сама утром сделаю. Выходит, она все-таки ее дописала и сбросила в папку к корректорам.
— Ну да… Там ее и нашли. С твоего адреса пришла.
— Правильно, она за моим компьютером работала. Слышь, Вень, ты можешь мне прочитать ее полностью?
— Могу. Подожди минутку… Пока найду, рассказывай, что у тебя там стряслось.
— Столько всего навалилось, не пересказать. Из последних событий — разбитая машина, телефон, фингал в пол-лица, швы. Кстати, неплохая тема — хамство на дороге. Но все это меркнет в сравнении с тем, что я от тебя услышала. Читай.
— Так, открыл… Слушай… «Лана Сосновская приехала в Минск судиться. Звезда не поделила свои песни и дочь с бывшим продюсером…»
— Стоп! — оборвала его Катя. — Я хорошо помню, что она собиралась назвать статью типа «Звезды не гаснут».
— Там это есть, не переживай. Слушай дальше… «Звезды не гаснут, если они рождены быть звездами. Не метеоритами, не пылинками-песчинками в бесконечности Вселенной, а именно звездами. Мог ли кто поверить, что Светлана Соснова — маленькая худенькая девочка из заурядного районного центра — станет знаменитой и ее приезд на родину будут освещать все средства массовой информации?
Лана Сосновская не появлялась в Минске больше года, но за это время во многом преуспела: заручилась поддержкой небезызвестного продюсера Семена Губермана, записала несколько новых песен, сняла клип и, что самое важное, заполучила статус невесты крупного московского бизнесмена Аркадия Снежкина.
С журналистами Лана решила встретиться прямо в аэропорту Минск-2. Поговаривали, что она собирается прилететь на собственном самолете, который ей подарил на день рождения жених, но она прибыла обычным рейсом Москва — Минск и устроила пресс-конференцию в VIP-зале. Певица была в прекрасном расположении духа и рассказала, что приехала поучаствовать в двух ток-шоу, на Первом канале и ОНТ. Главная тема, — конечно же, поездка Сосновской в будущем году на „Евровидение“ и предстоящее в связи с этим турне по Европе. Но сначала — Беларусь. Здесь звезда начинала свою карьеру, и отсюда она собирается начать свое первое европейское турне.
— Я очень соскучилась по белорусским зрителям, которые всегда меня тепло принимали, — растроганно призналась певица. — В Беларуси живут мои родители и лучшие друзья, с которыми я могу поделиться самым сокровенным.
Поделиться Лане, как выяснилось, есть чем. Правда, сама певица эти факты тщательно скрывает. Но шила в мешке не утаишь. Одна из однокурсниц Сосновской по Университету культуры на днях призналась, отчего у Ланы возникли серьезные проблемы в отношениях с ее бывшим продюсером Евгением Стекловым. Как только Сосновская взлетела на вершины российских хит-парадов, Стеклов получил окончательную отставку и затаил на бывшую подопечную обиду. Дошло до того, что он сорвал несколько выступлений звезды, заявив, что все права на ее старые песни принадлежат ему. Местные концертные агентства не рискнули пойти против Стеклова, который пригрозил судебными исками, если кто-то все-таки устроит концерт Сосновской.
Певица приняла вызов бывшего продюсера и собирается подать на него в суд первой. Возможно, для этого она и прилетела в Минск. И вполне возможно, что дело удастся решить миром, поскольку у Сосновской на руках главный козырь — трехлетняя дочь Юля, отцом которой и является Евгений Стеклов. Говорят, он в ней души не чает, хотя и не признает публично, потому что официально женат на дочери крупного чиновника и огласка данного факта ему ни к чему.
Певица на все вопросы о личной жизни отвечает кратко: „Я невеста, и я счастлива“. О дочери и своих отношениях с бывшим возлюбленным Лана пока предпочитает умалчивать, хотя в музыкальной тусовке это давно не секрет. Смогут ли они договориться, станет понятно в ближайшие дни. Если в белорусской столице появятся афиши Ланы Сосновской, значит, звездной войны не будет.
Звезды не гаснут, если это кому-то нужно».
— Там еще кое-что было, я пропустил, не читал. Ну, ерунда всякая об училище, первом муже, пластических операциях, — пояснил Потюня.
— Бред какой-то, — Катя опустилась в ближайшее кресло, так как ноги отказались выдерживать тяжесть обмякшего тела.
«Кошмар!.. Что же делать? — путались в голове мысли. — Одно ясно: надо убирать это с номера. На замену можно дать статью о скульпторе!»
— Веня! Какой объем?
— Чего? Статьи? Без фоток и рекламы две трети полосы получается.
— Значит, так. Выручай. Надо срочно делать замену. Посмотри, корректуру Дудинцева сделали?
— …Сделали. Скобка стоит.
— Замечательно! Кто из ответсеков на работе?
— Майков. Только что мимо пробежал. Наверное, в Дом печати поехал.
— Немедленно его останови! Пусть убирает статью о Сосновской и меняет на Дудинцева. Я позвоню Атрощенко, объясню ситуацию.
— Влетим на штрафы…
— В любом случае это меньше, чем судебные иски. А то и того хуже… Я буду в редакции минут через пятнадцать — двадцать.
— Ясно. Хотя ничего не ясно… — протянул Веня. — Ох и влетит те-бе-е… и мне за компанию.
— Тебе не влетит, я позабочусь. Сейчас не это главное. Лови Майкова, а я вызываю такси.
Заскочив к себе домой, Катя отыскала черную трикотажную шапочку, которую можно было натянуть ниже бровей, попробовала замазать фингал тональником, но вскоре поняла, что бесполезно. Заклеенные лейкопластырем швы не спрячешь, заплывший глаз не откроешь. Пришлось поменять обычные очки на солнцезащитные с диоптриями.
Забившись на заднее сиденье такси, она набралась духу и позвонила Атрощенко. Разговор вышел нервный, однако стало ясно, что своим решением снять материал камень с души выпускающего редактора Проскурина сбросила.
Влетев в редакцию, она снова поменяла очки и тут же столкнулась с Потюней. По испуганному выражению его лица и по тому, что на некоторое время он лишился дара речи, можно было понять: в таком виде на люди ей лучше вообще не показываться.
— Ты… Ну… Э-э-э… Надо же, как тебя разукрасили… — наконец промямлил он. — Теперь тебя запросто можно снимать для криминальной хроники… Я сейчас, — и тут же испарился.
Катя быстро прошла, вернее, долетела до комнаты корректоров, где за стеклянной дверью виднелась спина Марии Ивановны Сотниковой.
«Бабуля», — так тепло звали ее в редакции.
Закаленная советскими временами, она могла работать сутками и искренне, до слез переживала за самые незначительные текстовые погрешности, просочившиеся в печать. Мужа у нее давно не было, дети выросли и разъехались, так что обладавшая необычайным жизнелюбием, оптимизмом и отзывчивостью женщина, можно сказать, душой и телом принадлежала коллективу газеты. Заодно выполняла роль забытого профсоюза: помнила даты рождения всех без исключения сотрудников — от начальников до вахтеров — И не забывала по такому случаю испечь фирменный «Наполеон».
