Кире же этого было мало. Девушкой она была продуманной, прагматичной, с холодным сердцем и вполне понятным желанием заполучить в мужья достойного ее прелестей мужчину. Финансово обеспеченного в первую очередь. И то, что на него велась охота, Вадим понял с первой минуты якобы «случайного» знакомства в ночном клубе чуть больше года назад.
Тем не менее Кира добилась исключения из незыблемого правила Ладышева — ни с кем не встречаться дольше трех месяцев. Нельзя не отдать ей должное: хватало ума, такта и терпения не форсировать отношения, не стремиться перевести их на другой уровень. При этом она безошибочно чувствовала, когда надо появиться в поле зрения Вадима, а когда на какое-то время исчезнуть. Чем она занималась в такие периоды, его не больно интересовало. Даже если параллельно у нее имелась пара-тройка обеспеченных ухажеров — на здоровье! Он не собирался к ней привязываться и тоже не давал обета верности.
Главное, что Терентьева всегда откликалась на предложение провести вместе вечер, а то и ночь. Ладышев и не скрывал, что в первую очередь его интересуют сексуальные отношения, тем более что все известные темы для разговоров были давно исчерпаны и закрыты. Молодое упругое тело, поддерживаемое в форме регулярными занятиями фитнесом, и, по-видимому, богатая соответствующая практика легко его заводили и выделяли Киру из многих женщин, которых он знал. Идеальная партнерша для идеального мужского здоровья!
В благодарность за это Вадим был щедр не только на цветы и парфюмерию, но и на «денежные» конвертики с намеком: не пора ли девушке за обновками? При этом он не забывал соблюдать дистанцию безопасности, категорически отказываясь от частого общения, а тем более духовного сближения. И нередко ловил себя на мысли, что пора бы с ней окончательно расстаться. Холостяцкая жизнь не терпит однообразия, требует новых увлечений, новых впечатлений, удовольствий. Давно пора подать девушке сигнал: ваша «охота» завершилась безрезультатно, ищите иную цель. Может, в другой раз повезет.
Почувствовав толчок, Вадим глянул в иллюминатор и, заметив в темноте пробегавшие мимо огни аэропорта, довольно улыбнулся — недолгое время полета провел с пользой: покопался в себе, сделал кое-какие выводы, отключился от дел.
Пропустив засуетившихся пассажиров и уступив дорогу соседке, он не торопясь оделся, прихватил кейс и, поймав на себе заинтересованный взгляд проводницы, послал ей улыбку: ему это ничего не стоит, а человеку приятно.
На парковке хозяина дожидался любимый «Range Rover». В изготовленном полгода назад по спецзаказу «Autobiography» (а в отделке автомобиля буквально каждая деталь говорила об исключительном статусе) присутствовала особая атмосфера изысканной роскоши, ценить которую его научил Флемакс. Ассоциируя автомобиль с тигром, всем другим маркам Ладышев предпочитал именно эту. Геометрически выверенный «зверь» обладал необыкновенной мощью, взрывным темпераментом и завидной волей к выживанию. А что еще надо мужчине, как не ощущение, будто ты приручил это механическое чудо?
Мягко урча, «Range Rover» выкатился за пределы парковочной зоны.
— Андрюха, привет, я на месте, — демонстративно соблюдая скорость, проехал он мимо машины ГАИ и снова приложил к уху мобильник. — Нормально долетел, если не считать того, что в «Ту-134». Спину еле разогнул. У тебя на завтра ничего не отменяется? Замечательно. Тогда как обычно: без пяти шесть я подберу тебя у подъезда… Бычков просился? Почему я должен возражать?.. Хорошо, сам перезвоню. Ну все, будь.
Отключив телефон, он взглянул на стрелку бензобака: надо бы заправиться по дороге.
«Все, что можно успеть сделать сегодня, надо делать сегодня», — с детства слышал сын эти слова от отца и следовал им неотступно.
На охоту он тоже всегда собирался заранее…
В воскресенье утром Катя с затаенным страхом подошла к зеркалу и… облегченно выдохнула: уф-ф-ф!
Наконец-то отек на лице стал спадать!
«До приезда отца надо принять душ и поменять повязку, — прикоснулась она подушечками пальцев к лейкопластырю, прикрывавшему швы. — Глаз слегка приоткрылся — это радует. А вот сгустившаяся вокруг синева — плохо. Никаких шансов выйти в люди. Ни дать ни взять алкоголичка, которой влетело от собутыльников. Придется сидеть дома до пятницы. Но как только снимут швы — сразу займусь машиной».
Хотелось хотя бы зрительно уменьшить повреждения, потому с новой повязкой довелось провозиться довольно долго. Никак не получалось спрятать под лейкопластырь края торчащих ниток. Пришлось до основания подрезать их маникюрными ножницами.
Наконец, нацепив очки, Катя встала перед большим зеркалом и всмотрелась в отражение: более-менее терпимо.
Тут же в крохотной прихожей двухкомнатной «хрущевки» раздался звонок домофона.
— Кто? — продолжая рассматривать свою физиономию, на всякий случай уточнила Катя.
— Я, — ответила трубка папиным голосом.
Поправив полы халата и туго затянув пояс, она приоткрыла входную дверь. Покачиваясь в такт шагам, в пролете сначала показалась черная кепка, затем появились объемные пакеты.
— Я прямо с рынка, — протиснулся в дверь отец, сбросил ботинки и сразу прошел на кухню. — Ты завтракала?
— Не успела. Зато выспалась.
— Выспалась — это хорошо, — на ходу расстегивая утепленную куртку, отец вернулся в прихожую. — Как себя чувствуешь?
— Замечательно!.. Правда, замечательно, — как можно более убедительно повторила дочь. — И глаз почти не болит. Видишь, даже щелка появилась, — попыталась она подмигнуть.
Отец только вздохнул.
— Игорь Николаевич не нашел того гада?
— Нет. Ленка накануне звонила: нашли только дом, где он живет, и даже машину в гараже. А сам хозяин, видимо, в бега подался. Во всяком случае, гражданская жена утверждает, что он в командировке и машину никто не брал. Стоит чистенькая, вымытая. Правда, вмятины от моего бампера видны невооруженным глазом.
— Самолично удавил бы мерзавца. Как можно поднять руку на женщин?
— Да там еще тот фрукт: соседи говорят, что наглее и скандальнее типа не сыскать! Зато родственник какой-то важной шишки. Но ничего, объявится — свое получит. Там неподалеку ребята из службы безопасности Игоря дежурят, и в милиции дело завели.
— Колесников — мужик жесткий, — заметил отец. — Правды добьется, накажут по полной. Тому типу лучше самому к Игорю Николаевичу на коленях приползти — прощения вымаливать.
— Согласна. Игорь за Ленку любому голову оторвет.
— А что с твоей машиной?
— Стоит на охраняемой стоянке у банка. Пока не найдут виновника, нет смысла начинать ремонт, — вздохнула она.
— Нужна будет помощь, сразу звони. Как я понимаю, у мужа ты ее просить не намерена. Я в ваши семейные дела никогда не вмешивался, хотя зря, наверное, — проворчал он. — Ладно, пошли на кухню, завтрак тебе приготовлю.
— Пап, я сама. Не маленькая.
— Это я вижу, что уже не маленькая, — склонился над пакетами с продуктами Александр Ильич. — Только отцовскому сердцу от того не легче. Пока я буду готовить, может, все-таки скажешь, чего вы там с Виталиком не поделили? По три раза на дню звонит, дважды в Ждановичи приезжал, не поленился. Тебя искал.
— И что ты ему ответил? — насторожилась Катя.
— То, что и просила: уехала в отпуск, в санаторий. Только, по-моему, он не поверил.
— Почему ты так решил?
— По глазам видел. Жалкие они у него, виноватые. Рассказывай, чего он там натворил.
— Пап, давай договоримся, — присев на стул, Катя опустила голову, как школьница, сложила руки на коленях, — не расспрашивай меня ни о чем, ладно? Хочу сама в себе разобраться. Придет время — расскажу.
— Ну… Не знаю. Тогда хоть ответь: ты с мужем просто так поссорилась, дабы проучить, или по-серьезному, насовсем ушла?
— Насовсем. Я решила подать на развод, — твердо сказала Катя.
Александр Ильич выпрямил спину, повернулся и внимательно посмотрел на дочь.
— Значит, не шутишь… А не торопишься, дочка? — присел он рядом на табуретку. — Виталик — мужик видный, деловой, домовитый. Такими не бросаются. Каждый может оступиться… Неужели за эти дни ты ни капельки не пожалела, что ушла?
