Перед решающей партией, когда счет у фаворитов — команд «Зиночки-людоедки» и «журналистки-зазнайки» (как успел окрестить Сифон) — сравнялся и стал два-два, решили устроить небольшой перерыв за фуршетным столом, куда официанты перенесли оставшиеся закуски (первого этажа.
— Ну вот, как всегда, сломала ноготь, — опечалилась Проскурина, осмотрев свои свеженаманикюренные пальчики. — И пилки с собой нет.
— У меня есть! — засуетилась Зиночка и тут же извлекла из сумочки маленький футлярчик. — У меня та же проблема на боулинге. Только я уже два ногтя успела сломать. Вы пилите, пилите, она прочная, даже гель берет, — успокоила она Катю, недоверчиво рассматривавшую крохотную пилку из оргстекла. — А я уже и не надеялась, что вы к нам вернетесь. Расстраивалась ужасно!
— И отчего же?
— Ну как же? Такая знаменитость в компании работает! Я подругам все уши прожужжала. В офис подписку на вашу газету на целый год оформила.
— А шеф разрешил?
— Не то слово — разрешил! Отчитал, почему мы «ВСЗ» до сих пор не выписывали. Я теперь каждое утро покупаю ему в ларьке свежий номер. И сама читаю от корки до корки. И вообще мне показалось, что Вадим Сергеевич к вам неровно дышит, — понизив голос, добавила она.
— С чего вы так решили?
Пытаясь скрыть волнение, Катя еще усерднее принялась орудовать пилкой.
— Потому что у него последние дни не было никакого настроения. Вроде бы все хорошо: два тендера на будущий год выиграли, заказчики со старыми долгами рассчитались, а он даже не улыбался. Закроется в своем кабинете и сидит безвылазно.
— А вдруг проблемы свалились, о которых никто не подозревает?
— Вряд ли… — задумалась Зиночка. — В том-то и дело, что по работе никаких проблем, иначе и Ладышев, и Поляченко вели бы себя по-другому. Правда, позавчера, стоило появиться некой пигалице с папкой, все резко изменилось, — почти шепотом поведала она. — Девушка мне сразу не понравилась — за версту видать, что охотница за богатыми мужиками, — не удержалась она от комментария. — Но что-то важное, видно, принесла: Вадим Сергеевич сразу попросил кофе и даже закурил в кабинете. А ведь он кофе только по утрам пьет и в кабинете никогда не курит! Вид у него был, как у моего сына, когда ему давно обещанную игрушку подарили! Вчера та же картина: улыбался, шутил без конца, а потом вдруг попросил вас разыскать. Только ничего ни у меня, ни у него не вышло. Жаль, что он с вами не встретился.
«Ошибаешься, Зиночка, встретился, — непроизвольно улыбнулась Катя. — Кто ищет, тот всегда найдет. Выходит, напрасно подозревала, что он ждал меня по просьбе Колесникова, — потеплело на душе. — Ну что ж… Хоть одна приятная новость за день».
— У меня вчера телефон случайно отключился, — оставив в покое ноготь с пилкой, взглянула она на секретаршу.
— Вадим Сергеевич так и предположил, — кивнула Зиночка.
— А почему вам жаль, что мы не встретились?
— Да потому что как-то непонятно он себя ведет: вчера с ног сбился, вас разыскивал, а сегодня… — опустила взгляд секретарша. — Опять, небось, к своей дылде собрался.
Внимательно осмотрев подпиленный ноготь, Катя оглянулась: Ладышева нигде не было видно. Новость, что у него есть некая дылда, оказалась не из разряда приятных.
— Спасибо. Можно сказать, спасли маникюр, — протянула она пилку Зиночке. — И что за дылда? — как можно безразличнее поинтересовалась она.
— Обыкновенная, Кира зовут. Ноги от ушей. Длинноволосая брюнетка. Он с ней периодически где-нибудь появляется. Разведка донесла… И почему все мужики падкие на одно и то же?
«Похоже, это та девушка, с которой я видела его около магазина, — у Кати моментально упало настроение. — Надо было все-таки уехать».
— Только чует мое сердце — безразличен он к ней, — пряча пилку в маникюрный набор, простодушно продолжила Зина. — Так, девочка по вызову на ночь. Эх, жаль, что вы замужем, — заключила она неожиданно.
«Пока — замужем, — вернувшись к дорожке, закрепленной за ее командой, подумала Катя. — Завтра в два часа дня встреча с Виталиком и его адвокатом. Вопрос серьезный — раздел имущества… Ничего мне от него не надо, кроме машины. Пусть даже разбитой, — вздохнула она, согнувшись за мячом. — С кем бы посоветоваться по этому вопросу?»
— Хорошо играешь, — вздрогнула она, услышав за спиной голос Ладышева. — Извини, если испугал. Честное слово, не хотел.
— Конечно, испугали. Никак не могу привыкнуть к вашим неожиданным появлениям, — не стала отнекиваться Катя, подчеркнуто обращаясь на «вы».
— А пора бы, — улыбнулся он странной улыбкой: виноватой, что ли?
«Власть переменилась, и я снова в чести? — подивилась Катя. — Ну конечно. Стоит спиной к остальным, а потому может позволить себе быть таким, как хочет. Никто и не заметит».
— Чем обязана очередным проявлением внимания к своей скромной персоне? — ехидно поддела она и, не дожидаясь ответа, перешла в наступление: — Новое секретное задание? Что-то надо сделать? Можете позвонить Колесникову и успокоить: заявление я забрала. Так что теперь он вам обязан.
— Мне никто ничем не обязан, — растерялся Вадим. — Жаль, что мне вчера не удалось убедить тебя в обратном, — улыбка с его лица исчезла, лоб прорезали глубокие морщины. — Но мы это еще обсудим. Когда все закончится, ты, пожалуйста, никуда не исчезай.
От бархатного голоса снова потеплело в груди, почему-то задрожали руки.
«Господи, да что со мной сегодня творится?! Настроение меняется каждых полчаса. Как малолетка!» — разозлилась она на себя.
— Это почему же? — не без труда совладав с эмоциями, насмешливо уточнила она.
— Позже объясню, главное — не исчезай. Вдруг твой телефон снова отключится, и я не буду знать, где тебя искать?
— Так ведь у вас Поляченко всегда под рукой, найдет. И потом, чего ради меня искать, нарушать законы конспирации? — кивнула она в сторону фуршетного стола, где продолжал толпиться народ.
— Обиделась, что не уделил внимания, когда опоздала, — понимающе вздохнул он. — Вообще-то правильно, я бы тоже обиделся. Даже несмотря на опоздание. Ну, извини… Все-таки у нас с тобой много общего. Ладно, молчу, — заметив, как Катя открыла рот для ответной реплики, поднял он ладони кверху. — А то получу от ворот поворот.
Неожиданно рядом с ними возник порядком захмелевший Мамкин. Осмелев, он протиснулся между Проскуриной и шефом, закрыл Катю своим телом и грозно поинтересовался:
— И что это вы здесь делаете, Вадим Сергеевич? Лучших наших игроков отвлекаете?
— Мастер-класс даю, — нашелся Ладышев.
— А остальным можно посмотреть?
— Почему бы и нет?
Выбрав мяч, он перешел к своей дорожке, внимательно посмотрел на кегли, не отрывая от них взгляда, разогнался и…
— Чисто, — уважительно выдохнул Мамкин. — Как пить дать проиграем.
— А вот это мы еще посмотрим! Не раскисать! — приказала Катя. — Всего лишь психическая атака.
— Как в фильме «Чапаев»? — шмыгнул носом водитель.
— Именно. Вадим Сергеевич, продолжаем турнир? Мы готовы у вас выиграть.
— Даже так? Ну что ж, посмотрим… По местам! — громко скомандовал Ладышев.
— Чего спите? — спросила Катя у застывшего на месте Мамкина.
— Да вот думаю… Что-то я расхрабрился. Может, проиграть шефу для нашей же пользы? — решил он посоветоваться с партнершей.
— Еще чего! — изумилась та. — Я вашего Вадима Сергеевича без году неделю знаю и то успела понять, что он терпеть не может подхалимов!
— Раскусила Катерина нашего шефа, — добродушно посмеиваясь, подошел Иван Иванович. — Эх, бывать свадьбе!
— Да ну вас, — передернула плечами Проскурина.
Убедившись, что табло заработало, она вышла на дорожку и… привела к победе свою команду! А вот команда шефа уступила. Однако все продолжали веселиться. И это лишний раз подтверждало, что атмосфера в коллективе Ладышева была самая что ни есть здоровая и дружелюбная.
Победителям полагался огромный пятикилограммовый торт, который по-братски был разделен с другими игроками. Но сытый и слегка подуставший народ остался равнодушен к сладкому: ну сколько можно набивать желудок?
