К. встает со стула и тянется к открытому окну, как будто ей достаточно протянуть руку, и она дотронется до луны. Л. смотрит и чувствует, что и в ней самой начинают происходить перемены. Это и агония, и облегчение, все сразу, зуд становится таким невыносимым, как будто тебе предстоит скинуть с себя всю плоть. Однажды они записали весь процесс на видеокамеру, но мама нашла пленку, и у девочек были крупные неприятности.

— Вот кого я действительно ненавижу, — пыхтит К., — так это чертовых коз. Козы злые. — Однажды ее лягнула коза.

При мысли о козах у Л. начинает рефлекторно вырабатываться слюна. Она облизывает щеки. Натыкается на усы. Как неудобно. Что подумает Ли? Но, конечно, тут нет никакой Ли. Никакой глупой девицы по имени Ли. И девицы по имени Клементина. Никаких плохих концовок. Ни для кого. Еще не пора.

Только что в комнате сидели две девочки. Они читали книгу. Теперь здесь две волчицы. Окно открыто, и в нем видна луна. Обернемся: теперь комната пуста. А концовка истории пусть подождет.

Когда-нибудь у Питера тоже появится свое тайное убежище, такое, как комната отчима на отремонтированном чердаке, входить в которую Питеру запрещено: кожаные диваны, стереосистема с колонками в виде школьных шкафчиков для одежды, телевизор с плоским экраном и столько ужастиков, что можно каждый вечер смотреть новый — и хватит на целый год. Фильм, выбранный Питером, оказался на иностранном языке, но все равно страшный, к тому же еще и про оборотней.

— Ты что делаешь? — раздался чей-то голос. Питер от неожиданности рассыпал попкорн по всему дивану.

В дверях, ведущих вниз, на второй этаж, стояла его сводная сестра Дарси. У нее были черные волнистые спутанные волосы и, как обычно, она была выряжена в одно из имевшихся у нее в огромном количестве принцессинских платьев. Когда-то оно было розовым и блестящим, а теперь выглядело как праздничный наряд для зомби.

— А ты что тут делаешь? — парировал Питер. Складывая попкорн обратно в миску, он, замирая от ужаса, обнаружил оставшиеся на кожаной обивке жирные пятна. — Иди отсюда. Почему ты не спишь?

— Папа говорит, что мне не разрешается смотреть страшные фильмы, — сказала сводная сестра. Из кармана ее принцессинского платья торчала волшебная палочка.

В видавшей виды короне недоставало больше половины камушков.

«Да ты сама как из страшного фильма», — подумал Питер, а вслух спросил:

— Давно ты здесь стоишь?

— Не очень. Пришла, когда оборотень укусил ту тетеньку. А ты ковырялся в носу.

Час от часу не легче!

— Если тебе не разрешается смотреть страшные фильмы, тогда зачем ты сюда пришла?

— А ты зачем пришел? — осведомилась Дарси. — Нам нельзя включать тут телевизор без взрослых. И почему ты сам не спишь? Где миссис Дэйли?

— Ей пришлось уйти. Кто-то позвонил и сказал, что ее муж попал в больницу. А мама еще не вернулась, — объяснил Питер. — Так что пока взрослых нет, я тут за старшего. Мама с твоим отцом ушли на эти их специальные свидания из серии «мы не поедем в свадебное путешествие, а лучше каждый понедельник будем устраивать себе мини-медовый месяц и так до самой смерти». Оказалось, что в ресторане очередь и все такое, поэтому они пошли в кино, на поздний сеанс. Когда они звонили, я сказал, что миссис Дэйли в ванной. Так что возвращайся-ка ты в постель, ага?

— Ты мне не нянька, — ответила сводная сестра. — Ты старше всего на три года.

— На четыре с половиной, — поправил Питер. — Поэтому ты должна меня слушаться и делать все, что я велю. Если скажу прыгать в огонь, ты должна прыгнуть. Ясно?

— Я не маленькая, — возмутилась Дарси. Но тут она, конечно, загнула. Ей было всего восемь.

Тем временем в фильме один из оборотней шнырял по дому, затеяв игру в прятки. Повсюду были лужи крови. Он пришел в комнату, где был попугай, протянул почти человеческую лапу и открыл дверцу клетки. Питер и Дарси оба напряженно вглядывались в экран, а потом Питер сказал:

— Нет, ты маленькая. У тебя не меньше сотни плюшевых игрушек. Ты знаешь наизусть все песенки из мультика про Русалочку. А мама сказала, что ты еще и в постель писаешься до сих пор.

— Почему ты такой злой? — она произнесла это таким тоном, будто ее действительно интересовали причины.

Питер снова развернулся к оборотням.

— Как мне объяснить, чтобы даже малявкам было понятно? Я не злой. Я просто честный. Я ведь тебе не настоящий брат. Нам просто приходится жить под одной крышей, потому что твоему папаше приспичило, чтобы кто-то разобрался с его налогами, а моя мать — дипломированный бухгалтер. Всего остального я не понимаю, даже притворяться не буду. — Хотя он понимал. Отец Дарси был богат, а его мама — нет. — Уяснила? А теперь топай в кровать.

— Нет, — ответила Дарси, пританцовывая, как будто хотела продемонстрировать, что ей все можно.

— Отлично, — сказал Питер. — Тогда оставайся здесь и смотри фильм про оборотней.

— Не хочу.

— Тогда иди поиграй в принцессу или во что ты там вечно играешь. — У Дарси был целый шкаф, набитый принцессинскими платьями. И коронами. И волшебными палочками. И фейскими крылышками.

— Только если ты поиграешь со мной, — ответила Дарси. — А то я всем расскажу, как ты задираешься.

— Подумаешь, напугала! — фыркнул Питер. — Иди отсюда.

— Я тебе заплачу.

— Сколько? — спросил он просто из любопытства.

— Десять долларов.

Он немного поразмыслил. Ее дед с бабкой подарили ей на день рождения чек. Мелкие дети вечно не знают, куда девать бабло, тем более что ее папаша и так покупал ей все, что она пожелает. К тому же ей регулярно выдавали карманные деньги. Ему, конечно, теперь тоже выдавали, но он недавно опрокинул на свой ноутбук стакан апельсинового сока, и мама пообещала выделить на покупку нового ноута только половину суммы.

— Лучше пятьдесят, — сказал он.

— Двадцать, — ответила Дарси. Она подошла и села на диван рядом со сводным братом. Воняло от нее ужасно. Тяжелый, несвежий запах, как от существа, обитающего в пещере. Питер слышал, как отчим рассказывал маме, что Дарси вместо мытья запирается в ванной, включает воду и расплескивает руками. Этакие ложные ванны. Довольно забавно, если вспомнить, что ее кумир — мультяшная русалочка Ариэль. Когда же Дарси случалось помыться по-настоящему, от нее на краях ванны оставались грязные разводы. Питер видел это собственными глазами.

— А что мне нужно делать? — спросил Питер.

— Можно поиграть в трех поросят. Или в Золушку. Ты будешь злой сводной сестрой.

Можно подумать, они уже обо всем договорились! Питер, просто чтобы позлить ее, заявил:

— Раз ты предлагаешь всего каких-то жалких двадцать баксов, я буду сам выбирать себе роль! Я буду Золушкой, а ты — злой сводной сестрой.

— Ты не можешь быть Золушкой!

— Это еще почему?

— Потому что ты мальчик.

— Ну и что?

Дарси не нашла что ответить. Она принялась изучать подол своего платья. Оторвала несколько оставшихся блесток, как будто это были налипшие комья грязи. И наконец вымолвила:

— Папа говорит, я должна быть добра к тебе. Потому что на самом деле это мой дом, а ты здесь гость, хотя я тебя и не приглашала, и теперь ты будешь жить здесь всегда и никогда не уедешь, если, конечно, не умрешь и тебя не отошлют в военное училище или еще куда.

— Я бы на твоем месте на это не рассчитывал, — сказал Питер, не на шутку разозлившись. Так вот какие планы вынашивал его отчим. Или, может, это мама, в деталях планируя свою новую, безупречную жизнь, боялась, что Питер может испортить все, чего она достигла с таким трудом. За последние два года Питер сменил три школы. Вылететь из школы очень просто, главное этого захотеть. И если они вздумают отослать его куда-нибудь подальше, он и оттуда вернется. — Мне и тут неплохо.

Дарси покосилась на него с подозрением. Она и сама была ребенком не без проблем. Каждый вторник она ходила к психологу, чтобы беседовать насчет «оставления», на самом деле это означало, что ее настоящая мать бросила ее и теперь живет на Гавайях.