Какой-то экипаж закачался и вдруг полетел вниз.
Нет, он приземлился на крыше одной из камер. Один за другим то же повторяли остальные экипажи.
Скутер Луиса перевернулся в каком-то водовороте электромагнитного поля и тяжело ударился боком о твердую поверхность. Луис мгновенно ослабил хватку и откатился на несколько футов.
Он попытался встать на ноги, но не смог — он был не в силах удерживать равновесие. Его руки стали бесполезными крючьями, сведенными болью. Тяжело дыша, он лежал на боку, думая, что для кзина, наверное, уже поздно. Скутер Говорящего должен был при приземлении раздавить висящего под ним кзина.
Он лежал совсем недалеко, перевернувшись на бок, однако, чтобы доползти до него, Луису потребовалось немало времени. Кзин дышал, но был без сознания. Тяжесть скутера не сломала ему шею, вероятно, потому, что у Говорящего шеи не было. Луис с трудом вытащил из-за пояса лазер и проколол держащие кзина баллоны.
И что теперь? Он вдруг вспомнил, что умирает от жажды. Зато голова перестала кружиться. Он встал и на глиняных ногах отправился на поиски воды, ни о чем другом он просто не мог думать.
Оказалось, что воронка пола образована концентрическими кругами камер. Говорящий и Луис приземлились на четвертом круге, считая от центра. Два остальных скутера лежали ступенью ниже.
Чувствуя, что при каждом шаге у него подгибаются ноги, Луис спускался по лестнице, соединяющей соседние уровни. Его мускулам было еще далеко до прежней эластичности.
При виде пульта управления он покачал головой. Надписи и вообще весь его вид были так таинственны, что наверняка никто не рискнул бы украсть у кукольника его скутер. Единственной очевидной вещью была прозрачная гибкая трубка.
Вода была дистиллированная, теплая и имела какой-то странный вкус. Но прежде всего — она была чудесна.
Когда Луис утолил жажду, он попробовал кирпичик из питателя. Его вкус был СЛИШКОМ странным, и Луис на всякий случай решил его не есть. Он мог содержать составляющие, убийственные для человеческого организма. Лучше спросить Несса.
Говорящему он принес воды в ботинке — первом резервуаре, который попался ему на глаза — и осторожно влил в полуоткрытый рот каина. Говорящий проглотил ее и улыбнулся, не приходя в сознание. Луис отправился за следующей порцией, но прежде, чем он сумел добраться до скутера кукольника, его оставили силы: он и так держался чересчур долго.
Он свернулся в клубок на крыше какой-то камеры и закрыл глаза.
Безопасность. Наконец-то, безопасность…
Он должен был сразу уснуть каменным сном, но что-то не давало ему покоя.
Ноющие мышцы, синяки на ладонях и внутренней поверхности бедер, страх перед падением, который не покидал его даже сейчас… И что-то еще.
— Ненис… — пробормотал он, садясь и скрещивая ноги.
Говорящий?
Кзин спал, свернувшись клубком возле дезинтегратора Славера. Он дышал быстро и неглубоко. Хорошо это или плохо?
Несс должен знать это. А пока пусть спит.
— Ненис, — повторил Луис себе под нос.
Он был один, но это одиночество не имело ничего общего с радостным одиночеством Отрыва. На нем лежала ответственность за жизнь других. В то же время его жизнь зависела от того, удастся ли Нессу заморочить безумную женщину, которая их захватила. Ничего странного, что Луис не мог уснуть.
И все-таки…
Взгляд Луиса остановился на скутере.
Его скутер с продырявленными, опавшими баллонами. Рядом — скутер кзина и сам кзин. Ниже — скутер кукольника… и четвертый, без баллонов. ЧЕТЫРЕ скутера.
В первый раз, горячечно ища воду, он не обратил на это внимания. Скутер Тилы. Вероятно, до этого он прятался за одним из крупных экипажей. Без баллонов. Без баллонов…
Она должна была выпасть, когда скутер перевернулся вверх дном. Или же ее выбросило напором воздуха, когда при скорости в 2 Маха перестал действовать барьер.
Как это сказал Несс? «Вероятно, ее счастье действует не всегда». А Говорящий: «Если бы ее счастье подвело хотя бы раз, она уже была бы мертва».
Она умерла. Наверняка умерла.
«Я прилетела сюда с тобой, потому что люблю тебя».
— Тиле не повезло, — сказал Луис. — Не повезло, что ты вообще встретила меня.
После этого он свернулся клубком и заснул.
Открыв глаза, он увидев склоненное над собой лицо Говорящего. Дикий, голодный взгляд…
— Ты можешь есть пищу пожирателя листьев? — спросил кзин. — Похоже, только я не имею никаких источников питания.
ГОЛОДНЫЙ взгляд… У Луиса зашевелились волосы на затылке.
— Ты отлично знаешь, что имеешь, — сказал он так спокойно, как только смог. — Вопрос только в том, воспользуешься ли ты им.
— Конечно, нет. Если честь будет требовать, чтобы я умер с голоду, я так и сделаю.
— Это хорошо. — Луис повернулся на другой бок и сделал вид, что засыпает.
Через несколько часов он проснулся, зная, что на самом деле крепко спал. Видимо, его подсознание полностью доверяло кзину. Раз он сказал, что умрет от голода, то и вправду умрет.
Луис чувствовал давление на мочевой пузырь, чувствовал невыносимый смрад и боль перенапряженных мышц. Воронкообразный колодец помог разрешить первый вопрос, затем водой из скутера кукольника он смыл с комбинезона засохшую рвоту и заковылял к своему экипажу за аптечкой первой помощи.
Это не было коробкой с лекарствами. Аптечка могла сама приготовить некоторые лекарства и даже диагностировать болезни, но сейчас от нее осталась только почерневшая, никуда не годная упаковка.
Свет все больше меркнул.
В крышах камер были люки с прозрачными глазками. Луис лег на живот и заглянул в один из них: кровать, довольно необычный туалет и… солнечный свет, льющийся через окно.
— Говорящий! — позвал Луис.
Воспользовавшись дезинтегратором, они через боковую стену попали внутрь. Большое прямоугольное окно было роскошными и совершенно неожиданным элементом обстановки камеры. Стекла были выбиты, осталось только несколько острых осколков.
Может, оно было для того, чтобы узник мучился, вспоминая утраченную свободу?
Снаружи царил полумрак, словно занавес, приближалась линия терминатора. Перед ними открывался вид на порт: кубы, которые когда-то были складами, разваливающиеся доки, элегантные краны… Все это почти насквозь проржавело.
Вправо и влево тянулся изогнутый берег. Кусочек пляжа, доки, снова кусочек пляжа… Видимо, так и проектировали береговую линию: маленький пляж, как на Вайкики, потом сразу — бездна, отлично подходящая для устройства порта — и так далее, по очереди.
А дальше тянулся океан. Бескрайний, исчезающий за несуществующим горизонтом. Совсем, как если бы они смотрели через Атлантику.
Справа надвинулся черный занавес ночи. Вспыхнули еще действующие огни, освещая башни центра. Остальной город и порт скрыла темнота. Далеко слева еще светлел удаляющийся день.
Говорящий лежал на овальной постели.
Луис улыбнулся. Воинственный кзин выглядел самым невинным существом на свете. Сон лучше всего лечит раны, а они, должно быть, порядком измотали его. А может, он спал, чтобы не чувствовать голода?
Луис тихо вышел из камеры.
В царящей внутри тюрьмы темноте он отыскал скутер Несса. К этому времени он уже так оголодал, что проглотил предназначенный для Несса кирпичик, не обращая внимания на его странный вкус. В темноте он чувствовал себя неуверенно, поэтому включил фары нессова скутера, а потом сделал то же самое со всеми остальными машинами. Когда он закончил, огромное помещение было уже хорошо освещено, а тени стали совсем не страшными.
Что же задержало Несса?
В прежней, воздушной тюрьме было не так уж много возможностей для развлечений: Спать можно было только урывками, но Луис уже с избытком израсходовал свою порцию. Правда, можно было думать о том, что — о, красные лалы финагла! — так долго делает Несс, но вскоре появилась мысль, что тот просто решил спасать свою шкуру.
Несс не был каким-то там простым чужаком. Это был кукольник Пирсона, с прошлым, состоящим в основном из более-менее удачных опытов в манипулировании людьми. Если бы возник шанс договориться с Инженером, он наверняка не колеблясь оставил бы на произвол судьбы и Луиса, и Говорящего с Животными. Не было бы никаких причин поступить иначе.
