— Вас ждут в кабинете барона фон Рихтгофена, полковник.
Я лишь хмыкнул и стал подниматься по лестнице, не в силах отделаться от любопытного ощущения, будто мой эскорт напоминает не столько почетный караул, сколько группу переодетых полицейских, собравшихся без лишнего шума произвести задержание особо опасного преступника.
Когда я вошел в кабинет, Манфред встал. Взгляд, которым он наградил меня, был странен. Казалось, барон в течение последнего часа бился над формулировкой того, что ему сейчас предстояло озвучить, да так и не нашел подходящего варианта.
— Брайан, я вынужден попросить тебя о снисхождении,— наконец выдавил он,— Пожалуйста, вот кресло. Возникла несколько... э-э... затруднительная ситуация.— Манфред вновь встревоженно посмотрел на меня.
В данный момент передо мной стоял вовсе не тот учтивый, никогда не теряющий самообладания фон Рихтгофен, которого я привык видеть ежедневно в ходе исполнения обязанностей полковника Имперской разведки. Я сел, отметив продуманное расположение четырех вооруженных агентов. Четверо, сопровождавшие мою машину, также просочились в кабинет и молча встали поодаль.
— Продолжайте, сэр.— Я решил удерживаться в духе происходящего и перешел на официальный тон.— Понимаю, дело есть дело, и смею лишь надеяться, что в свое время мне предоставят все необходимые объяснения.
— Я должен задать тебе несколько вопросов, Брайан,— несчастным голосом произнес Манфред.
Он тяжело опустился в кресло. Морщины на его лице вдруг проступили четче, напомнив о почти восьмидесяти годах. Барон провел узкой ладонью по гладким железно-серым волосам, затем резко выпрямился и откинулся на спинку кресла с тем видом, какой бывает у человека, решившего скорее покончить с неприятным делом, отвертеться от которого все равно нет никакой возможности.
— Девичья фамилия вашей жены? — произнес он.
— Лудане,— бесстрастно ответил я.
В чем бы ни заключалась игра, надо соблюдать правила. Манфред знает Барбру дольше моего. Они вместе с ее отцом тридцать лет прослужили на должности имперских агентов.
— Где вы познакомились?
— Около пяти лет назад — на королевском балу Середины Лета, в ночь моего прибытия сюда.
— Кто еще присутствовал в тот вечер?
— Вы, Герман Геринг, старший капитан Уинтер...— Мне не составило труда перечислить еще с дюжину гостей, приглашенных на то увеселительное мероприятие, столь трагично оборвавшееся нападением бандитов из кошмарного мира, известного как ИП-2,— Уинтера там убили,— добавил я,— ручной гранатой, которая предназначалась мне.
— Кем вы работали — изначально?
— Был дипломатом — американским дипломатом,— пока ваши сотрудники не похитили меня и не доставили сюда.
Последнее замечание я адресовал лично барону в качестве тонкого намека. Какая бы причина ни заставила сейчас моего старого друга устраивать мне допрос, словно подозрительному незнакомцу, именно его идея послужила изначальной причиной моего вынужденного визита в мир Империума. За мгновение до того, как перейти к следующему вопросу, он явно заметил подколку.
— Ваш род занятий здесь, в Стокгольме ноль-ноль?
— Вы предоставили мне чудную работу в разведке. Я офицер Службы сетевого наблюдения...
— Что такое Сеть?
— Совокупность альтернативных линий развития; матрица одновременных реальностей...
— Что такое Империум? — прервал он.
Судя по всему, меня подвергли скоростному допросу — методу, применяемому для сбивания допрашиваемого с толку и позволяющему выявить пробелы в его легенде. Пожалуй, с менее приятным способом проведения дружеской беседы мне еще сталкиваться не доводилось.
— Верховное правительство А-линии ноль-ноль, в которой был создан МК-генератор.
— Как расшифровывается аббревиатура МК?
— Максони — Кочини — ребята, которые изобрели эту штуку в тысяча восемьсот девяносто третьем...
— Как используется МК-эффект?
— Это привод, на котором работают сетевые челноки.
— Где осуществляются сетевые операции?
— По всей Сети — за исключением Пустыни, разумеется...
— Что такое Пустыня?
— Все А-линии в пределах тысяч координат от линии ноль-ноль представляют собой адскую пучину радиации или...
— Как возникла Пустошь?
— В результате ошибок при освоении работы с МК-эффектом. Вы, обитатели ноль-ноль,— единственные, кто научился им управлять...
— Что такое линия ноль-ноль? Я обвел помещение рукой.
— Вселенная, в которой мы пребываем на данный момент. Альтернативный мир, где МК-поле...
— У вас есть шрам на правой стопе?
Я улыбнулся — совсем чуть-чуть — смене направления допроса.
— Угу. В том месте, где старший инспектор Бейл прострелил мне ее. Между большим пальцем и...
— Зачем вас доставили сюда?
— Вы хотели, чтобы я сыграл роль диктатора в месте под названием ИП-два...
— Существуют ли иные обитаемые А-линии в пределах Пустоши?
Я кивнул.
— Две. Одна — истерзанное войной место с общеисторической датой около тысяча девятьсот десятого года; вторая — мой родной мир, так называемый ИП-три...
— У вас есть пулевой шрам на правом боку?
— Нет, на левом. У меня также имеется...
— Что такое общеисторическая дата?
— Дата, начиная с которой история альтернативной линии приобретает собственное направление...
— Каково было ваше первое задание в должности полковника разведки?
Я ответил на этот вопрос и на множество других. В течение следующих полутора часов он охватил каждую частицу моей частной и общественной жизни, забирался в такие странные закоулки ничем не примечательных событий, о каких мог знать только я — и он. И все время восемь вооруженных людей маячили поблизости, молчаливые, готовые в любую секунду...
Меня уже начала утомлять роль человека, непринужденно воспринимающего ситуацию, когда барон вздохнул, положил обе ладони на стол — в моем сознании испуганно промелькнул образ незаметно убранного в ящик пистолета—и посмотрел на меня с более нормальным выражением лица.
— Брайан, в нашей с тобой нелегкой профессии человек нередко сталкивается с необходимостью выполнять довольно неприятные обязанности. Вызвать тебя сюда подобным образом...— Он кивнул агентам, и те бесшумно испарились.— Да еще под стражей, чтобы допросить как обыкновенного подозреваемого,— эта обязанность была самой неприятной. Могу только заверить тебя, что для этого имелись самые веские причины и теперь вопрос разрешен, к моему полному удовлетворению.— Он встал и протянул мне руку.
Я тоже поднялся, чувствуя, как в горле клокочет готовая вот-вот прорваться наружу ярость. Рукопожатие вышло коротким и официальным — пусть Манфред видит мое нерасположение.
— Позже, Брайан,— может, завтра — я смогу дать объяснения по поводу сегодняшнего фарса, а пока прошу тебя принять мои личные извинения за те неудобства, ту нелепую ситуацию, в которую я был вынужден тебя ввергнуть. Это было в интересах Империума.
Я исторг вежливый, но лишенный энтузиазма звук и поспешил откланяться. Что бы там ни произошло, у Рихт-гофена, без сомнения, имелись самые веские причины так поступить, однако особого облегчения данный вывод мне не принес, равно как и ничуть не уменьшил мое любопытство. Но будь я проклят, если стану сейчас лезть к нему с расспросами.
По пути к эскалатору за мной уже никто не следил. В полном одиночестве я спустился на первый этаж и вышел в коридор, выложенный белым мрамором.
Где-то в дальнем конце широкого вестибюля послышались торопливые шаги. Грохнула с загадочным оттенком окончательности дверь. Я застыл, словно хищник, пробующий носом воздух, перед тем как ступить на новую опасную территорию. Казалось, над безмолвным зданием нависла атмосфера близкой беды.
Я поймал себя на том, что принюхиваюсь вполне по-настоящему. Ноздри уловили запах тлеющего дерева и пластика — намек на близкий дым. Резво, но бесшумно я потрусил в направлении источника, благо читалось оно со всей очевидностью. Я миновал широкое подножие Парадной лестницы, ведущей в приемную этажом выше, и, отшатнувшись, замер как вкопанный. Мой взгляд уперся в пятно, темневшее на полу посреди сияющего мрамора. Второе я едва не пропустил. Более бледное, оно располагалось примерно в двух ярдах от первого. Сама форма обеих отметин не вызывала ни малейшего сомнения: на белоснежных плитах остались отпечатки чьей-то обуви. В шести футах дальше по коридору я заметил очередное бледное пятно — словно кто-то наступил в горячий деготь и теперь оставлял за собой грязные следы.
