Акростих акростихом, но существовало ещё и содержание стихотворений Аронса. Глубину первого я не постигла, сплошной туман, набор случайных фраз. Только последняя строка ясна и останавливает на себе внимание. Во втором «произведении» внятной информации оказалось больше. «Вышел срок» — выходит из игры, из заговора, бежит от «пучины». Тут четко. И вся вещь пронизана острым чувством страха. Он предчувствует беду. Предпоследняя строка: «…пора бы по лицу» — пожалуй, означает: «…пора бы полицию» подключить. Но, Боже, сколько ещё намеков рассыпано там по строфам, только один Бенни и ведает. Подтекст, скрытый в метафорах смысл, логический ребус. Но при чем тут, к примеру, Рим, весны, иды? Пятнадцатое апреля? Пятнадцатое мая? На чем Бенни пытался акцентировать мое внимание?

Сегодня я приняла таблетку клонексина раньше обычного и постаралась уснуть. Но даже задремать не сумела — мешали тревожные мысли и закат во все окно. В комнате я никуда не могла спрятаться от этого заката. В конце концов я взяла книгу и спустилась в холл.

В назначенный час здесь появился и Джефф. Мы двинулись по направлению к морю, время от времени заглядывая по пути в какой-нибудь из бесчисленных испанских баров. Здесь они называются «тапа» и представляют собой комбинацию собственно бара-рюмочной с вином, пивом — и закусочной. Вы берете выпивку, закуску, расправляетесь с ними и, не торопясь, перебираетесь в следующий бар. Во многих заведениях вам предлагают рыбные блюда. Я старалась не думать, в какой грязной воде выловлены эти «деликатесы».

Почти во всех барах было многолюдно, шумно. За столиками свободных мест не отыскать — пристраивайся к стойке. Но мы нашли один относительно спокойный бар. Здесь Джефф счел нужным заметить, что сегодня я не слишком разговорчива.

— Тебя что-то беспокоит? — спросил Джефф.

— Ты не знаешь, с какого бока надо подступать к этой морской твари? — указала я на блюдо. Из даров моря я заказала себе нечто в маринаде.

— Что-то с Бенни?

Думаю, именно в эту минуту я приняла окончательное решение. В ответ на вопрос я кивнула.

— Ты же знаешь, что ничего серьезного с ним произойти не может, — сказал Джефф. — Я за него спокоен.

— Не торопись, — ответила я. — Ты понимаешь, что Бенни мне такой же близкий друг, как и ты?

Я прокусила рыбью чешую. Под чешуей было кислое волокнистое мясо. Выложить Хокинсу все как есть, начистоту?

— Бенни попал в гадкую переделку, — выдохнула я, — Его жизнь — в опасности.

Джефф опустил стакан с вином на стол, не пригубив.

— Аронс заболел?

— Нет… А если даже и заболел, то, уверена, это его сейчас тревожит в последнюю очередь. — Я допила свое вино и жестом показала бармену повторить порцию. Человек за стойкой уставился взглядом в пол. Здесь не принято, чтобы дама делала заказ. — Отчего бы тебе не выпить и не заказать нам ещё по стакану? — попросила я Джеффа.

Он моментально исполнил мое пожелание.

— Что же тревожит Аронса в первую очередь?

— Не знаю, как они в действительности называются, — начала я. Официант поставлл перед нами поднос с едой. Джефф, отчаянная душа, заказал креветок. Я же, изучив овощной раздел меню, остановилась на авокадо. — Понимаешь, несколько месяцев назад мы с Бенни прибились к одной из неформальных политических групп. Или организаций, черт их разберет. Они действуют как бы в подполье, но это конспирация ради конспирации. Насколько мы поняли, насколько нам было объяснено, ничего противозаконного за ними не числилось.

— Коммунисты?

— Они не по этому принципу объединены, — сказала я. — Эдакие радикалы, настроенные против правительства и режима. Есть среди них и коммунисты, и откровенные анархисты, и даже либертарианцы, правое крыло. Разные люди, которых объединяет одно — неприятие нынешнего правительства. А может, и строя. Джефф трудился над креветкой.

— Так, говоришь, они никак не называются?

— Всякий раз они называются по-разному, в зависимости от цели, которую преследуют в каждом конкретном случае, — сказала я. — Бенни считает, что у организации есть название, но оно известно только посвященным.

— Похоже, Бенни прав, — кивнул Хокинс.

— Ты что-то слышал о них?

— Нет. По официальным каналам, по крайней мере. Но земля полнится слухами. — Джефф взял лимон и выдавил сок на креветку. — В последнее время умирает слишком много политиков. Причем они умирают отнюдь не в преклонном возрасте, а в период расцвета карьеры. Особенно представители консервативного крыла лобби. — Джефф посмотрел мне в глаза. — Какого черта, однако, ты связалась с их организацией? Ну, я ещё могу понять Бенни. Но тебя…

— Страсть к познанию. К исследованию… — Мне удалось улыбнуться. — Я любопытна.

— Больно уж опасен объект, выбранный тобой для изучения, — сказал Джефф,

— На первых порах мне так не показалось. Скорее они походили на шизофреников, страдающих манией величия и мечтающих переделать общество на свой лад. Но потом я увидела их в несколько ином свете. После одного весьма подозрительного инцидента. Якобы самоубийство. — И я рассказала Джеффу о том, как Бенни Аронс столкнулся на Пенсильванском вокзале с возвращавшейся из Вашингтона Кэтрин. И к чему это привело.

Затем я показала Хокинсу оба письма Бенни. Обе шифровки.

— Думаешь, Бенни увяз в этом дерьме посерьезней, чем ты? — спросил Хокинс.

— Не сомневаюсь. Могу судить об этом уже по тому, что о некоторых своих поступках он даже мне боится говорить, — ответила я Джеффу.

— Но он, как следует из письма, посетил ФБР. Или, по крайней мере, решил связаться с ними. Через тебя.

Я опустила голову.

— Ты наведешь справки?

Джефф замялся.

— Марианна, ты действительно хочешь, чтобы я занялся этим делом? И уверена в том, что ты персонально не совершила ничего противозаконного?

— Не совершила, — ответила я. — Всего «криминала» на мне — статистический анализ.

— Все равно, и это может быть достаточно опасно. — Джефф надолго задумался, потом поднял на меня глаза. — Ладно, я выясню. Да и пока нет никаких оснований подключать тебя напрямую к ФБР. Давай подождем немного. Вот приедем в Женеву, и я схожу в Интерпол, позвоню от них.

— От них?

— Особо защищенный канал связи, — пояснил Хокинс. Он взял письма Бенни и принялся внимательно изучать их. — Кстати, ты на днях не звонила в Ново-Йорк? — спросил Джефф.

— Нет. Слишком дорого. Невероятно дорого, — ответила я.

— На что-то Бенни тебе тут намекает, — сказал Джефф. — Почему он пишет слово «Небеса» с заглавной буквы? «Взывая к Небесам, ты обретешь спокойствие на сердце, твердость духа», — процитировал Джефф.

— Дорогого стоит.

— Не знаешь фамилию Кэтрин? Или к какому клану она принадлежала? — спросил Джефф.

— Нет, не знаю никаких фамилий. Общаясь, мы обращались друг к другу по именам, — сказала я.

— Когда она умерла? Число? Ты можешь точно назвать дату.

— Могу, если загляну в свой дневник, — пообещала я. За день до смерти Кэтрин мы ходили в театр на «Хлою».

— Нью-йоркские медики должны были произвести вскрытие трупа и выписать свидетельство о смерти. Это для нас — чрезвычайно значимо, — сказал Джефф. — Попробуй представить себе людей из той группы, их внешность. Нет ли среди них лиц с особыми приметами? Мы постарались бы установить их фамилии.

Я поведала Джеффу о глазных протезах Джеймса, сообщила адрес дома, в котором мы встречались с Джеймсом на собраниях. Пока я пыталась припомнить новые подробности, Джефф сделал, кое-какие пометки в своем блокноте. Все-таки я поступила очень правильно, доверившись Джеффу. Бенни освободил меня от тяжкого бремени тайны. Не исключено, что у меня будут неприятности после общения с офицерами ФБР, но я сильно сомневаюсь, что они выловят меня и, к примеру, отравят.

Когда я закончила свое повествование, Хокинс молча закрыл блокнот. Он не захотел комментировать мои слова.

— Думаешь, я идиотка? — обратилась я к Джеффу.

— Ну, зачем так резко! Наивная, это да… И Бенни не сообразительнее. На первый взгляд, вы нарвались на группу головорезов, охваченных манией величия. Люди в группе звезд с неба не хватают, но помешаны на идее, как, например, религиозные фанатики из индийской секты душителей. Это, конечно, не значит, что для тебя и Бенни они менее опасны, чем боевики из крупной организации. Это, напротив, делает их более опасными. Ведь они ни перед кем не обязаны отчитываться, а значит, их никто не контролирует.