Нейтральная зона уже приняла свой прежний вид, и ничто в ней сейчас не шевелилось, не буянило и не ходило ходуном. Тишь да гладь простиралась вплоть до самого горизонта. Призрак постепенно бледнел, сверху вниз по нему прокатывались синие и багровые волны. Верка так засмотрелась на это зрелище, что не заметила, как вернулся Артем.

– Быстрее! – сказал он, взваливая на себя Цыпфа и Толгая. – Незримому нужно время, чтобы восстановить силы. Если мы не успеем, то каждый метр этой пустыни превратится для нас в тысячу километров.

Верка вскочила. Ноги сами пошли вперед, но туловище почему-то опередило их, а земля, которой полагалось быть где-то внизу, оказалась вдруг рядом с лицом да вдобавок еще пребольно стукнула по нему.

– Прошу прощения за наше угощение, – Верка была как пьяная. – Ножка подвернулась. Больше не повторится.

– Цепляйтесь за пояс, – Артем на ходу обернулся. – Троих сразу я не унесу.

– Как так? – хохотнула Верка, на которую бдолах подействовал самым неожиданным образом. – У вас же вроде раздвоения личности… Вот и позовите на помощь того, другого.

– К сожалению, у этого другого совсем иные представления о морали. Овладев моим телом, он сделает все возможное, чтобы спасти его. А с вами всеми поступит как с ненужной обузой.

– Все вы, мужики, такие… – пробормотала Верка, чувствуя, что эйфория уже рассеивается, а на смену ей приходят страх, тошнота и чувство слабости во всем теле.

Тусклые силуэты Эдемского сада были уже совсем рядом. Артем рванул изо всех сил, потянув за собой и Верку. В глазах сверкнуло, словно от солнечного зайчика, серая пелена лопнула, как это бывает, когда из глубины выныриваешь на поверхность, и все вокруг расцвело волшебными красками земного рая…

Они лежали в густой траве, ни один стебелек которой не был похож на что-то виденное прежде. Они лежали на опушке леса, состоявшего не из деревьев, а из каких-то совершенно фантастических растений: исполинских цветов, чьи розовые несимметричные головки смахивали на паруса клиперов; невесомых, словно сотканных из синей паутины шаров и зонтиков: красных, колеблющихся на ветру покрывал, очень напоминавших языки пламени; пышных султанов попугайчатой расцветки и еще чего-то, похожего на разросшиеся до невероятных размеров павлиньи перья.

Все вокруг было ново и удивительно, а потому немного страшновато, все, кроме давно опостылевшего мрачно-серого неба.

Люди постепенно оживали, но, подавленные непривычной красотой, а еще больше, загадочной славой этого места, помалкивали, только по сторонам озирались. Первой тишину нарушила неугомонная Верка:

– Ну дошли, слава Богу… А что дальше?

– Колхоз организуем, – сказал Зяблик. – «Райская жизнь». По сбору этого самого бдолаха. Смыков будет председателем, а ты учетчицей… Вообще-то на этот вопрос тут есть кому ответить, – он покосился на Артема.

Цыпф поймал жучка – ни дать ни взять крохотного летающего ящера с прозрачными крылышками, рогом на носу и гибким шипастым хвостиком. На ближайшую кочку взобралась какая-то бледно-зеленая амебообразная тварь и зачирикала по-птичьи.

– Дядя Тема, – несмело спросила Лилечка, – а мы где? Это… Земля?

– Не знаю, – немного помедлив, ответил он. – Но во всяком случае, место не совсем обычное. То, что его сторожат Незримые, говорит о многом.

– А кто это такие?

– Долгая история…

– А если коротко? – не отставала Лилечка.

– Существа, обитающие сразу во многих измерениях, но вне времени. Одни из создателей человека.

– Нас?

– И нас тоже.

– Значит, есть и другие люди?

– Есть. Но тебе с ними лучше не встречаться.

– Мы здесь останемся? – спросила Лилечка.

– А как бы ты хотела?

– Я бы домой хотела. Давайте погуляем здесь немного и назад.

– Обратная дорога будет ничуть не легче…

– А как же аггелы туда-сюда пробираются? – поинтересовался Зяблик.

– Для этого они каждый раз провоцируют схватку между Незримыми и той загадочной стихией, что дремлет в недрах Нейтральной зоны. Вы по пути сюда устроили нечто похожее.

– А наш Лева целую теорию придумал, – похвалилась Лилечка. – Говорит, что миллиарды лет назад наша земля была такая, как Нейтральная зона. И что на ней уже тогда существовала жизнь, только для нас совсем-совсем чужая. Когда эта жизнь проснется, в нашем мире не останется места ни людям, ни зверям, ни даже микробам. Печально, правда?

– Человечеству действительно грозит серьезная опасность, чего уж тут скрывать. – Артем устало потер пальцем веки. – Эдем, возможно, может стать его единственным прибежищем. Но для этого предстоит еще громадная работа.

– Ничего не громадная, – возразила Верка. – Объявим всем. Кто хочет, пусть идет, а кто не хочет, пусть остается.

– Не все так просто… – покачал головой Артем. – Люди верят только в ту опасность, которая уже жжет их пятки. Думаете, вашим словам поверят в Лимпопо или в Кастилии? Вам и в Отчине мало кто поверит… А как вы представляете переход хотя бы тысячи человек через Нейтральную зону? Вы же сами говорили, что в ней гибнет все живое.

– Вот тут и пригодится Эдемское снадобье, – сказал Цыпф.

– А Незримые?

– Пусть дерутся с этой хреновиной, – Зяблик ткнул большим пальцем за спину в сторону Нейтральной зоны.

– А вдруг эта хреновина победит? Ведь нам неизвестны пределы ее силы. Что тогда будет с Эдемом?

– А вы сами что предлагаете? – не удержался от вопроса и Смыков.

– Я бы повел людей через мир варнаков.

– Кто нас туда, интересно, пустит?

– Все будет зависеть от доброй воли хозяев. Хотя мне кажется, они относятся к людям вполне дружелюбно.

– А сами они… кто? – чувствовалось, что этот вопрос дался Лилечке нелегко. – Тоже люди?

– У нас общие предки, хотя пути двух рас разошлись давным-давно. Не хочу сказать, что людям достался идеальный мир, но варнакам повезло еще меньше. Им пришлось приспосабливаться к вечному мраку, жаре, удвоенной силе тяжести. Слух заменяет им все другие органы чувств. Уж тут-то они достигли совершенства. Варнак способен составить представление о любом предмете исключительно по звуку.

– Подождите, – в голосе Смыкова звучало недоверие. – А если предмет неподвижен, что тогда?

– В природе нет неподвижных предметов. Даже в мертвом камне вибрируют молекулы.

– А как так получилось? – спросил Зяблик. – Они к нам могут, а мы к ним нет.

– Зря я ввязался в этот разговор, – вздохнул Артем. – Здесь начинается область предположений… Во времена такие давние, что мы себе и представить не можем, во Вселенной бушевала распря между могущественными существами совершенно разной природы – Незримыми и Фениксами, или, как их еще называют, Иносущими и Предвечными. Одни властвовали над Временем, другие над Пространством. Люди были задуманы ими как оружие для этой грандиозной междоусобицы. Наши предки вполне могли позаимствовать у своих создателей кое-что из их необыкновенных качеств. Способность к перемещению сквозь пространства, возможно, заложена в человеке изначально, но у варнаков она выражена сильнее. Катастрофа, которую вы называете Великим Затмением, если и не разрушила, то ослабила стену между вашими мирами. Это и помогает варнакам легко проникать сюда.

– Выходит, мы в дырявом мире живем, – мрачно уточнил Смыков.

– Выходит…

– А кроме варнаков, в эти дыры никто не сунется?

– Кто это может знать… Дорогие мои, вы живете на Тропе, а это то же самое, что жить в кратере вулкана. Никому не дано предугадать, что случится в самое ближайшее время.

– А вам у варнаков, значит, не понравилось? – поинтересовалась Верка.

– Я посещал миры и похуже. Жить там можно, но на мой вкус немного темновато. Хотя слушать, как перекликаются варнаки, одно удовольствие. Человек просто не способен оценить те чувства, которые они вкладывают в самые простые звуки. Мы по сравнению с ними почти глухонемые. Забыть это невозможно…

– Зачем они к нашим бабам тогда лезут? – брякнул вдруг Смыков, сразу вогнав Лилечку в краску.