"Ишь ты: спи!.. — ворчал он про себя. — Легко сказать! Значит, если все пойдет хорошо, вечером я буду свободен. Стало быть, до завтрашнего вечера бандиты рассчитывают добиться чего хотят…"

Теперь ему хотя бы известно, сколько у него времени… Мишель ощутил острую потребность действовать. Но — как?…

Он ничего не мог предпринять, не освободившись от пут! С трудом приподняв голову, мальчик принялся изучать место, где его заперли. Несмотря на царивший в помещении мрак, он обнаружил, что по крайней мере три его стены не кирпичные. Они были сделаны из широких и толстых досок прибитых горизонтально в паз. Кое-где из них выпали сучки, оставив круглые отверстия. В крыше сквозь слуховое окно виднелся квадрат звездного неба. Крепкие доски пола были подогнаны добросовестно, без щелей. В середине находился какой-то темный массивный предмет, над которым висел большой, диаметром не менее полуметра, блок. Мишель догадался, что это ленточная пила. Чуть подальше он заметил автоматический фуганок.

С огромными усилиями, отзывающимися в связанных конечностях мучительной болью, ему удалось подкатиться к пиле. Он встал на колени, потом, чуть передохнув, на ноги.

Мишель в жизни бы не поверил, скажи ему кто-нибудь об этом раньше, что со связанными ногами так трудно сохранять равновесие. Несколько раз он падал, больно ударяясь о распилочный стол, но в конце концов все' же добрался до пилы, которая свисала с блока. Мишель наклонился, лбом пытаясь привести ее в движение, и убедился, что она каким-то образом застопорена. Однако думал он не о том, зачем это сделали: он искал способ извлечь пользу из этого обстоятельства. Решение напрашивалось одно: как-то изловчиться и сесть на стол, спиной к зубьям пилы.

Мишель предпринял не меньше дюжины бесплодных попыток, совершенно вымотался и взмок, пока достиг результата. Распилочный стол был отполирован, а руки мальчика были связаны слишком высоко, и потому он никак не мог поднять их выше поясницы.

Наконец Мишелю удалось изогнуться так, что его запястья оказались по обе стороны полотна пилы. Он начал медленно двигать руками вверх и вниз. Это было ужасно трудно; не раз, случайно коснувшись острых зубьев, он ощущал резкую боль. Но ему было не до подобных мелочей. Им владело одно желание: опередить бандитов и помешать им добиться своей цели.

Прошло какое-то время, показавшееся ему бесконечным… Мишель вдруг почувствовал, что может развести руки в стороны. Он бессильно уронил их; но еще долго, как в случае с повязкой на лице, ему казалось, что веревки по-прежнему врезаются в запястья.

Он принялся осторожно растирать онемевшие, ободранные кисти о бедра; прошло несколько минут, пока к ним наконец вернулись чувствительность и способность действовать.

Теперь нужно было освободить ноги. Мальчик обшарил карманы, но ножа своего не нашел. Неужели он выпал, когда бандит нес мальчика на плече?.. Что-то тут казалось ему неправдоподобным. Интуиция? Нет, скорее смутное воспоминание… Когда он катился по полу, чтобы подобраться к пиле, какой-то твердый предмет ткнулся ему в бок… Значит, нож где-то в комнате, между распилочным столом и тем местом, где бандит бросил Мишеля. Он опустился на четвереньки, долго ощупывал пол… и в конце концов нашел то, что искал.

Перерезать веревки, стягивавшие ему ноги, не составило никакого труда.

Мальчик решил, что заслужил несколько минут отдыха. К тому же нужно было обдумать ситуацию, в которой он оказался.

По всей очевидности, у людей из АО ИПАД были очень серьезные причины действовать так, как они действовали.

"Они не посмели бы посадить под замок такого человека, как Маркан, да и меня не притащили бы сюда, если бы за всем этим не стояло что-то очень и очень важное…"

Мишель предположил было, что инженер, возможно, стал свидетелем инцидента с якобы сломавшимся грузовиком… Но тут же отбросил эту версию: она не объясняла ни слежки, которая велась за Марканом, ни интереса, проявленного к его автомобилю рыжеволосым франтом, которого мальчик называл про себя не иначе, как проныра из Тура.

"Кстати, где он теперь? И что ему понадобилось в гостинице?.."

Так ни до чего и не додумавшись, Мишель махнул рукой на версии: они едва ли помогут ему вырваться из рук бандитов. Сейчас нужно действовать.

Он вновь обследовал помещение, даже подошел к двери, хотя заранее знал, что тут выбраться не удастся.

Как он ранее убедился, одна стена была сложена из кирпича, три остальные сколочены из крепких досок.

И ни одного отверстия, если не считать дырок в досках на месте выпавших сучков да слухового окошка, добраться до которого нечего было и мечтать. Еще два окна с треснувшими стеклами были забиты снаружи досками. Мишель подумал, что, как и отдушина, через которую он разговаривал с инженером, они наверняка затянуты еще и колючей проволокой.

В этот момент до него дошло, что снаружи доносятся какие-то звуки. Довольно равномерные и не слишком громкие, они, вероятно, раздавались все время, пока он тут находился; однако обратил он на них внимание только сейчас.

Полный решимости узнать наконец, каким же таинственным делом занимаются люди из АО ИПАД, Мишель нашел в стене, выходящей во двор, подходящее отверстие и прильнул к нему. Он не ошибся, когда предположил, что бандит, несший его, поднимался по лестнице: помещение, куда его заперли, действительно находилось на втором этаже. С высоты Мишелю хорошо были видны обширный двор и стоящие на нем два грузовика; один из них — красный…

Человек шесть разгружали его, торопливо снимая тяжелые ящики и перетаскивая их в ярко освещенный склад.

Несколько минут Мишель следил за ними. Он никак не мог уловить связь между похищением Маркана и тем, что происходило сейчас у него на глазах. Впрочем, вполне возможно, никакой связи тут и не было…

Мишель вернулся к осмотру стен. Наконец его поиски увенчались успехом: он обнаружил довольно толстую, гибкую трубу, которая шла от автоматического фуганка к стене.

"Это труба для отсасывания стружки!" — догадался мальчик.

Сначала он решил просто найти вход в трубу и выбраться через нее. Но очень скоро ему пришлось отказаться от этой мысли: чтобы протиснуться в трубу, нужно было быть раза в два тоньше.

Мишель хотел продолжать поиски, но тут его взгляд упал на деревянную панель, вставленную в вырезанное в стене, на высоте около метра, квадратное отверстие: именно тут труба выходила наружу. К деревянной раме, куда она была вставлена, панель крепилась четырьмя металлическими пластинами, привинченными большими заржавленными шурупами.

"Вот единственное слабое место в этой тюрьме!"— сказал себе Мишель.

Впрочем, оно оказалось не таким уж слабым. Во всяком случае, когда мальчик попробовал отвинтить очередной шуруп, используя вместо отвертки свой нож, сталь не выдержала, и кончик лезвия отломился. Шуруп при этом не сдвинулся и на миллиметр.

Мишель задумался.

"Снимать все четыре крепления, собственно, ни к чему, — сделал он вывод. — Пускай панель останется на месте, иначе бандиты заметят дыру в стене".

Он решил отвинтить лишь две пластины, а две другие оставить: они будут выполнять роль петель.

За шумом разгрузки негромкий скрежет, который производил Мишель, не был слышен. Правда, отвинтить некоторые шурупы ему так и не удалось; в конце концов он расщепил дерево под пластинами и расшатал шурупы.

Подсунув под пластины железный прут, найденный рядом с фуганком, он вырвал их вместе с шурупами.

Отсоединить трубу было не так сложно. Сделав это, Мишель обнаружил, что наружная часть трубы, если она когда-то и существовала, теперь напрочь отсутствует.

"Что ж, тем лучше! Будь она на месте, она бы сейчас грохнулась вниз. То-то поднялся бы переполох…"

Путь на волю был открыт. Мишель откинул панель и осторожно высунул голову. Теперь он видел двор целиком и мог сориентироваться.