– Когда пушки отключены, плазма не так опасна. Она превращается в обычную, слегка радиоактивную кашицу.
– Слегка радиоактивную?
Мульч задумчиво подергал себя за бороду.
– Вообще-то Джулиус считает, что пушки сейчас должны быть отключены…
– А как нам в этом убедиться?
– Ну, можно открыть некую секретную панельку. – Мульч провел ладонью по выпуклой поверхности трубы. – Вот она. Даже запасы плазмы нужно время от времени обновлять. Видишь миниатюрную замочную скважину? – Он указал на крошечное отверстие в металле, больше похожее на пятнышко грязи. – А теперь смотри, как работает настоящий мастер.
Гном вставил в отверстие один волосок из своей бороды. Когда волосок полностью скрылся в отверстии, Мульч дёрнул его и вырвал у самого корня. Умирая, волосок застыл и принял точную форму замка.
Затаив дыхание, Мульч повернул самодельный ключ. В трубе вдруг открылся небольших размеров люк.
– Вот это, мой мальчик, настоящий талант.
Внутри трубы пульсировало оранжевое желе, по которому периодически пробегали искры. Плазма была настолько плотной, что не выливалась из трубы, сохраняя цилиндрическую форму.
Мульч, прищурившись, изучил пульсирующее желе.
– Пушки действительно дезактивированы. Иначе наши лица уже покрылись бы приятным загаром.
– А что это за искры?
– Остаточная энергия. Легонько пощекочет, но особого вреда не причинит.
Артемис кивнул.
– Я понял, – сказал он, надевая шлем.
Мульч даже побледнел от ужаса.
– Парень, ты что, серьёзно? Ты хоть представляешь, что с тобой будет, если пушки вдруг включат?
– Я стараюсь не думать об этом.
– Ладно, поступай, как знаешь. – Озадаченный гном покачал головой. – Итак, тебе предстоит проползти тридцать метров, а воздуха в шлеме хватит на десять минут. Фильтрами не пользуйся. Воздух будет немного затхлым, но это лучше, чем дышать плазмой. Кстати, возьми вот это.
Он достал из замочной скважины волосок.
– Зачем?
– Ну, прибыв на место, ты, наверное, захочешь выбраться из трубы. Или ты не подумал об этом, а, гений?
Артемис проглотил застрявший в горле комок. Об этом он действительно забыл. Как правило, тот, кто бросается вперёд сломя голову, не успевает совершить ничего героического. По причине скоропостижной смерти.
– Вставляй очень аккуратно. Помни, это волос, а не металл.
– Вставлять аккуратно, понял.
– И не включай прожектор. Галогенный свет может активировать плазму.
Голова Артемиса уже шла кругом.
– При первой же возможности обязательно облейся специальной пеной. Антирадиационные баллоны – синего цвета. Тут они на каждом углу.
– Синие баллоны. Что-нибудь ещё?
– Вроде все, если не считать змей, которые обычно водятся в плазме…
У Артемиса едва не подогнулись колени.
– Ты серьёзно?
– Нет, шучу, – признался Мульч. – Длина твоей руки около полуметра. Шестьдесят раз подтянешься и можешь выбираться.
– Моя рука немножко короче. Скорее нужно считать до шестидесяти трех.
Он сунул волосок гнома в нагрудный карман.
Мульч пожал плечами.
– Как скажешь, дружище. Это твоя шкура. Ну, давай, не теряй время.
Гном переплел пальцы, и Артемис уже вставил ногу в это подобие стремени, как вдруг им овладели сомнения. Он хотел было сообщить гному, что передумал, но поздно: слегка хрюкнув от напряжения, Мульч Рытвинг забросил его в трубу. Оранжевое желе жадно всосало Артемиса, поглотило его всего за пару секунд.
Плазма пульсировала вокруг его тела, будто живое существо, вытесняла пузырьки воздуха из защитного комбинезона. Большая искра скользнула по ноге, и все тело вздрогнуло от острой боли. Так вот что Мульч называет лёгкой щекоткой?
Артемис оглянулся на гнома, виднеющегося сквозь оранжевое желе. Глупо ухмыляясь, Мульч поднял вверх два больших пальца. Артемис решил обязательно пригласить гнома на работу – если, конечно, ему, Артемису, удастся остаться в живых.
Он вслепую пополз вперёд. Один, два…
Шестьдесят три – это так много.
Дворецки взвел свой «Зиг Зауэр». Грохот шагов, отражавшийся от металлических стен, стал оглушительным. Из-за угла, опережая своих хозяев, появились тени. Телохранитель поднял пистолет и прицелился.
Затем показалась голова, очень похожая на жабью. Раздвоенный язык встревоженно облизывал глаза. Дворецки нажал на курок. Пуля пробила дыру размером с дыню прямо над башкой гоблина. Голова поспешно исчезла. Само собой, Дворецки промахнулся умышленно. Первым делом врага следует напугать, страх – самое эффективное оружие. Сколько ещё он, Дворецки, продержится? Всяко не больше двенадцати выстрелов.
Постепенно гоблины осмелели, их головы все чаще и чаще высовывались из-за угла, а патронов становилось все меньше.
И тогда Дворецки решил, что пора идти врукопашную. Поднявшись с корточек, он бесшумно, как пантера, ринулся навстречу врагу.
Только два человека на планете могли сравниться с ним владением боевыми искусствами, причём один из них был его родственником. Тогда как второй такой человек жил на острове в Южно-Китайском море и целыми днями либо медитировал, либо околачивал тамошние пальмы.
Гоблинов действительно стоило пожалеть.
Дверь во внутренние покои охраняли два гоблина, вытянутые в ширину, как штабели досок, и вооружённые до зубов. Несмотря на многочисленные предупреждения, оба гоблина дремали, посапывая в шлемы, поэтому слишком поздно заметили выбежавших из-за угла эльфов.
– Смотри, – сонно пробормотал один из них. – Эльфы.
– А? – не понял самый тупой в паре.
– Ерунда, – сказал первый. – Полицейское оружие всё равно не действует.
Номер два облизнул глаза.
– А чего они тогда тут бегают? – спросил он.
Именно в этот момент ботинок Элфи врезался ему в грудь и отбросил к стене.
– Эй! – воскликнул номер один, поднимая лазер. – Так нечестно!
Крут не стал прибегать к замысловатым ударам ногами, а предпочел впечатать часового в титановую дверь собственным телом.
– Вот так, – тяжело дыша, произнесла Элфи. – Двоих убрали. Путь свободен. Никаких проблем.
Однако она несколько поспешила с выводами. Не успела Элфи закончить свою краткую речь, как из перпендикулярного коридора появились остальные бойцы армии Б’ва Келл.
– Никаких проблем… – передразнил её майор, сжимая кулаки.
Артемис нервничал, что было ему несвойственно. Искры все жалили и жалили его, а это очень мешало думать. Уже дважды он сбивался со счета. На данный момент он подтянулся пятьдесят четыре раза. Или пятьдесят шесть. Или – или. Или жизнь, или смерть.
Он упорно продолжал ползти вперёд. Вытягивая одну руку, затем – другую, он словно плыл сквозь густое, вязкое желе. Видимость была нулевая – все вокруг приобрело оранжевый цвет. Периодически его колени проваливались в углубления, по которым плазма отводилась к пушкам.
Артемис подтянулся в последний раз и наполнил легкие затхлым воздухом. Шестьдесят три. Очень скоро очистители воздуха, размещенные внутри шлема, перестанут справляться, и он начнёт вдыхать углекислый газ.
Он провел кончиками пальцев по поверхности трубы в поисках замочной скважины. Зрение тут ничем помочь не могло. Даже прожектор нельзя было включать.
Ничего. Никакого отверстия. Ему не суждено было совершить героический подвиг. Артемис вдруг почувствовал, что проваливается в глубокий чёрный туннель, – он начинал терять сознание от недостатка кислорода. «Соберись, – приказал он себе. – Сконцентрируйся». В его сторону направлялась очередная искра. Серебряная звезда на фоне заката. Она лениво скользила по трубе, освещая секцию за секцией.
Вот она, скважина! На мгновение искра высветила её. Двигаясь неуверенно, будто пьяный пловец, Артемис сунул руку в карман и достал оттуда волос-отмычку. Но подойдет ли он к этому замку? А почему бы и нет? Зачем врезать на каждый люк разные замки?
