— Год назад, кажется, — говорит она, и ее губы складываются в форме буквы «О», когда она глубоко вдыхает.

— Могу я принести тебе воды? Тебе нужно что-нибудь? — спрашивает Харпер.

— Только то, чтобы эти схватки прекратились.

Мои глаза округляются. Схватки. Это просто одно из тех страшных слов.

— Серена, ты шутишь?

Она смеется.

— Хотела бы! У меня уже пятый день подряд Брекстон-Хикс.

Я почесываю голову.

— Не могла бы ты говорить по-английски, пожалуйста?

Серена убирает свои кудрявые черные волосы с лица и неодобрительно смотрит на меня.

— Ты не знаешь, что это такое?

— Серена, я — двадцатидевятилетний одинокий городской парень. Я понятия не имею, что это такое. Почему бы тебе не просветить меня?

— Ложные схватки, — одними губами произносит Харпер.

— Это ужасно, — с шипением говорит Серена. — Это, по сути, обманные схватки. Они заставляют тебя думать, что ты можешь уже, наконец, изгнать демона из своего живота, но это всего лишь ложная тревога.

Еще одна схватка вот-вот должна начаться, так как она вздрагивает и хватается за стол.

— Серена, — мягко говорит Харпер. — Я думаю, нам нужно вытащить тебя отсюда.

— Не, я в порядке.

— Ты — трудоголик, — мягко говорю я. — Ребенку это не пойдет на пользу. Давай отвезем тебя домой.

— Как один трудоголик другому говорю тебе, я буду в порядке. Мне хорошо здесь. Здесь хоть что-то происходит, кроме ежесекундных схваток, — она тяжело дышит. — Но знаешь что? Думаю, мне нужно снова пописать.

Серена встает, отталкиваясь от дивана и держась за деревянный столик.

— Мне тоже, — Харпер встает и провожает слишком Серену в дамскую комнату. Я проверяю свои часы. Кажется, будто я отсидел все необходимое время на празднике Джино. Я отправляю Харпер смс, в котором говорю, что буду ждать ее снаружи, и совершаю свой большой побег в прохладный воздух Амстердам-авеню.

Я проверяю свой телефон. Ответа нет. Просматриваю сообщения и отправляю короткое смс Тайлеру, вкратце обрисовывая ему сегодняшнюю ситуацию с Джино. Я смотрю на дверь. Харпер по-прежнему нет. Я захожу в «Фейсбук» и рассеянно просматриваю ленту. Тридцать секунд спустя голос Харпер проникает в мои уши.

— Они такие быстрые. Смотри! Он уже здесь.

Одной рукой Харпер обнимает Серену, а второй жестом указывает мне идти за ними. Харпер провожает Серену к черному внедорожнику, припаркованному у тротуара.

Я пробегаю несколько метров, чтобы догнать их.

— Что происходит?

— У нее отошли воды, — говорит Харпер полным спокойствия тоном. — Я вызвала такси. Оно уже здесь.

— Как быстро, — говорю ошеломленно, и я не уверен, говорю ли о навыках Харпер быстрого заказа такси в «Убер» или о схватках Серены.

Открываю дверь машины. Харпер усаживает Серену на середину заднего сиденья, и сама садится рядом с ней, держа ее руку. Я присоединяюсь к ним. Я никогда не имел дела с женщинами, у которых схватки, может быть, это было бы легко для любого, кто уже проходил через это, но я очень рад, что Харпер здесь со мной и держит под контролем всю ситуацию, потому что я понятия не имею, что делать.

— В больницу Mount Sinai Roosevelt, — говорит Харпер водителю, хотя у него уже есть вся нужная информация в приложении. — И поторапливайтесь, — она сжимает руку Серены и говорит: — Всегда хотела это сказать.

Серена смеется, а затем пихает мне свой телефон.

— Позвони Джареду. Скажи ему, чтобы встретил меня в больнице, немедленно.

Это я могу сделать. Я набираю номер ее мужа, и он тут же отвечает:

— Привет, милая. Все в порядке? Я почти закончил с этим контрактом.

— Привет, Джаред. Это Ник Хаммер, — говорю я и сразу погружаюсь в детали. — На вечеринке у Серены начались схватки. Она уже едет в больницу, мы с моей подругой Харпер едем туда вместе с ней.

Я слышу скрип стула и шуршание документов.

— Спасибо, мужик. Я буду там через десять минут.

Вешаю трубку и поворачиваюсь к двум женщинам в машине, и я в восторге от того, насколько они спокойны, в то время как в моем мозгу творится полная неразбериха. Дети для меня — это нонсенс. Я не знаю ничего о том, как держать ребенка, не говоря уже о том, как играть роль полезного друга во время схваток. Но Харпер плавно вживается в эту роль, сжимая руку Серены и помогая ей правильно дышать. Через несколько кварталов, когда машина сворачивает направо в переулок, Серена бросает взгляд в мою сторону.

— Я не назову своего ребенка Убер, если он родится в машине.

Я улыбаюсь ей.

— А как насчет Такси?

Серена улыбается, и вскоре мы подъезжаем к входным дверям больницы на Десятой-авеню. Мы помогаем ей выйти из машины и отводим в отделение неотложной помощи. Ее муж мчится к нам навстречу, чтобы встретить ее. Он быстро приехал. Джаред высокий и крепкий, с густыми черными волосами и тоже носит очки. Я встречался с ним пару раз, так как он тоже в этом бизнесе.

— Спасибо большое, — говорит он, и его глаза широко и нетерпеливо открыты, нервозность в них вполне понятна.

— Это ее нужно благодарить, — говорю я, указывая на женщину рядом с собой. — Харпер привезла ее сюда.

Она отмахивается от комплимента.

— Удачи с ребенком. Я так рада за вас двоих.

Мы уходим и я, честно говоря, немного ошеломлен этим изменением в сегодняшнем вечере. Я почесываю подбородок, пытаясь придумать что-то содержательное, но слова подводят меня.

У Харпер же нет с этим проблем.

— Разве это не удивительно, что всего через некоторое время, может быть, через пару часов, может, больше, их жизнь изменится навсегда, и у них на руках будет ребенок? — говорит она с глянцевым блеском в глазах.

О, нет. Она одна из тех девушек?

— Я люблю детей, — сладко добавляет она и, да, это ответ.

— У тебя детская лихорадка? — осторожно задаю я вопрос.

Харпер закатывает глаза.

— Да. Я хочу быть двадцатишестилетней матерью одиночкой в Нью-Йорке.

— Серьезно. Ты хочешь иметь детей?

— Гм. Не сегодня, Ник.

— Но когда-нибудь?

Она вытягивает руку перед собой.

— Когда-нибудь. В будущем. Когда наступит время. Я люблю детей. Как насчет тебя?

Я пожимаю плечами.

— Понятия не имею. Я буквально никогда об этом не думал.

Она перестает идти, упирает руки в бедра и стреляет в меня пронзительным взглядом.

— Бред собачий.

— Что?

— Я не верю, что ты буквально никогда не задумывался об этом. «Никогда» — слишком сильное слово. И «буквально» тоже. Ты имеешь в виду, что мысль о детях ни разу не посещала твою голову? — спрашивает она, коснувшись моей головы.

— Нет. Ни разу. Я был очень сосредоточен на работе, на том, что я делаю, и на шоу. Такой моя жизнь была с тех пор, как я окончил колледж, и мне это нравится. Я не сижу и не размышляю о детях.

Харпер кивает и глубоко вздыхает.

— Да. Конечно.

— Ты говоришь, что это плохо?

Она качает головой и улыбается.

— Нет, не плохо. Твоя работа — это твоя страсть. Я поняла. В этом есть смысл. Я чувствую то же самое. Но моя работа связана с детьми, поэтому, полагаю, это естественно, что я думаю о них больше. Но это не значит, что я хочу залететь в ближайшее время, — она поднимает палец для акцента. — Тем не менее, я определенно хочу потискать этого ребенка, когда их с Сереной выпишут.

Тискать детей. Такое незнакомое понятие для меня. Весь этот последний час прошел как будто на другой планете — Бейбиландии — и это не то место, которое я хочу посетить снова. Несмотря на это, я все еще в восторге от того, как она сумела справиться с ситуацией.

— Как ты узнала, что нужно делать?

Харпер смеется.

— Это не так сложно.

— О да, конечно, — говорю я, энергично кивая, пока мы гуляем. — Я даже не знал, что такое «Брекстон-Хикс». Я не могу даже представить, что было, когда у нее отошли воды в дамской комнате. Пожалуйста, не говори мне, на что это было похоже, — я поднимаю руку, заранее останавливая Харпер. — Я просто рад, что ты была там.