Посмотрев на меня, как на последнего предателя, они ничего не сказали. Я твердо был убежден, что в эту минуту Дэну не нужны были ни мое сочувствие, ни мои утешения, ни вообще мое присутствие, но объяснять это двум малознакомым девицам я не собирался. Его просто нужно было оставить в покое — и все.

Вежливости ради я сказал:

— С ним все будет в порядке, просто у него был тяжелый день.

К этому времени мы уже подъехали к отелю «Пирмонт», в котором устраивались подобные торжества. Перед входом стоял белый лимузин, облепленный со всех сторон кучей ребятни, скандирующей на все лады: «Жених и невеста, тили-тили-тесто». По выражению лица водителя этого лимузина было видно, что он уже серьезно раздумывает над тем, не послать ли к черту свою работу. Приглашенные гости слонялись по лужайке перед отелем, попивая шампанское и болтая друг с другом. Что касается виновников торжества и их родителей, то они стояли в плотном окружении фотографов, жаждущих навеки запечатлеть этот радостный день.

Как только мы вышли из машины, Дженни и Лиз немедленно оставили меня, сославшись на непреодолимое желание «со всеми пообщаться». Я поплелся в одиночестве ко входу в гостиницу, где, как какой-нибудь ботаник на практике, стал внимательно изучать декоративную иву и хитросплетения ее корней. На лице моем была довольно внятно написана скука, что, впрочем, не помешало мне вступить в разговор с группой людей, подошедших «поболтать». Поболтали мы со следующими личностями:

1) с миссис Капур (тетушкой Миены) о последних веяниях моды, касающихся мужских галстуков;

2) с Самантой (бывшей девушкой двоюродного брата жениха) о том, как она ненавидит двоюродного брата жениха;

3) с Люси (шестилетней девочкой, понятия не имеющей, кому и кем она приходится) о том, что ей подарят на день рождения через две недели.

Слава богу, через полчаса нам объявили, что все готово и можно приступать к торжественной трапезе в банкетном зале. Я совершенно не собирался усаживаться за один стол с незнакомыми мне и малоинтересными людьми, дабы, поедая дыню, травить с ними свадебные анекдоты. На мое счастье, в этот момент невдалеке показался Дэн, шедший с задумчивым видом по дороге к отелю.

— Ты как, нормально? — спросил я его, когда он подошел поближе.

Он кивнул.

— Пожалуй, да.

— Давай-ка присядем где-нибудь, — предложил я, показывая на деревянную скамейку у пруда. — Я скоро мозоли натру этими чертовыми ботинками.

Дэн кивнул, и мы отправились через лужайку к пруду.

— Ты что, дошел сюда пешком? — спросил я, когда мы уселись.

— Нет, поймал такси.

Тут он с довольно задорным видом почесал в затылке и сказал:

— Слушай, ты уж прости меня за это… ну, ты понимаешь…

— О чем разговор, все нормально, — тут же откликнулся я.

Какое-то время мы сидели молча, наслаждаясь тишиной и отсутствием необходимости говорить что бы то ни было. До чего же приятно иногда иметь возможность не заниматься постоянным переводом собственных мыслей в слова, которые, кто его знает, будут ли вообще поняты. В общем, хорошо было просто сидеть, греться на солнышке и ни о чем не думать.

— Даф?

Прошло уже полчаса, как мы сидели в тиши и покое, нежась в лучах солнца, как вдруг Дэн прервал это благостное молчание:

— Ты любишь Мэл?

Прежде чем ответить, я закурил. Сам по себе этот вопрос был довольно значительным, к тому же тот факт, что задал его именно Дэн, добавил ему еще больше весомости.

— Чего это ты вдруг о таких вещах спрашиваешь? — попытался я увильнуть от ответа. — Вопрос-то не шуточный!

Он пожал плечами, давая понять, что оценил мою попытку побега, после чего продолжил:

— Я тут подумал: будь у меня возможность вернуться в прошлое, изменил бы я в нем что-нибудь? И ты знаешь, я до сих пор не уверен в ответе. Но вот в чем проблема: со временем забываешь, какого дурака валял в прошлом. А ведь я не раз наступал на одни и те же грабли. Как тот парень из «Дня сурка». Только я так ничему и не научился. Какой смысл в осознании своей неправоты, если не собираешься исправляться? То есть я хочу сказать…

— Так я и думала, что найду вас здесь, — прозвучал голос позади нас. И почему сегодня все подходят к нам со спины?

Мы с Дэном одновременно повернулись, чтобы дать достойный отпор очередному родственнику Миены, но обнаружили перед собой саму виновницу сегодняшнего торжества. Платье ее казалось еще белее, а сама она выглядела как воплощение невинности. Порывы ветра то и дело подхватывали ее фату, придавая некую воздушность всему ее облику.

— Привет, Дэн, привет, Даффи. Как у вас дела?

— Да вроде все нормально, — нервно сглотнул я.

Поднявшись, я оглянулся в поисках путей к отступлению. Из этого разговора не могло выйти ничего хорошего, поэтому я намеревался удрать, пока не поздно.

— Думаю, мне лучше оставить вас вдвоем. Вам ведь захочется поговорить о том о сем, так что третий явно лишний…

— Даффи, останься, пожалуйста, — твердо оборвал меня Дэн. — Я хочу, чтобы ты все слышал.

Затем он подошел к Миене и поцеловал ее в щеку.

— Поздравляю тебя, — мягко сказал он. — Это была отличная свадьба.

— Спасибо, — ответила Миена. — Я рада, что ты смог прийти.

— Ни за что в жизни не пропустил бы этого события.

— Кажется, на ланче вас не было?

— Да, и это из-за меня, — извинился Дэн. — Я тут решил прогуляться по Ноттингему, поэтому мы и опоздали.

— Ну, еды все еще навалом, — сообщила Миена, жестом указывая на отель. — Впрочем, если вы сейчас есть не хотите, сможете подкрепиться за вечерним банкетом.

— А когда же дискотека? — с ухмылкой спросил Дэн.

— Ее не будет, — рассмеялась Миена. — Родители Пола наняли какую-то группу под названием «Хитов не будет», играющую всякую муть в стиле шестидесятых.

— То есть как это? — несколько иронично осведомился Дэн. — А как же танцульки в стиле диско? Всякие там «Давай, давай, Эйлин» и «Истинная женщина»… Что, даже «Песни птички» не будет?

Миена расхохоталась, глядя при этом на Дэна несколько нежнее, чем полагается замужней женщине.

— Ну и как тебе быть замужем? — спросил Дэн. — Чувствуется какая-нибудь разница?

— Даже не знаю, — задумчиво ответила Миена. — Нет, пожалуй, пока никакой разницы не чувствую.

— Помнишь ту свадьбу, на которую мы ходили однажды? Твоя приятельница по первому театру, Линн Ходж, выходила замуж. Ну, тогда еще драка была между свидетелем и отцом жениха.

Дэн вдруг замолчал, как будто потерял ход мыслей.

— Как ты думаешь, если бы у нас с тобой была свадьба, она была бы такой же? — несколько смущенно продолжил он. — Хотя мне кажется, что она была бы совсем другой. Наверное, с меньшим размахом. У меня нет такого количества родственников, как у тебя. Да и моя мама…

— Дэн, перестань, — оборвала его Миена. — Не делай, пожалуйста, вид, будто мы с тобой — старые друзья. Ты ведь не просто еще один «приглашенный», до которого нет никому дела. В общем, если хочешь сделать мне приятное — пожалуйста, будь хоть сегодня честен со мной.

— Прости меня, — тихо сказал Дэн.

— За что?

— За все. Я ведь сам все испортил. До сих пор не могу поверить, что тогда отпустил тебя. Я ведь всегда любил тебя, да и теперь, кажется, все еще люблю. Как жаль, что мне не хватило вчера смелости позвонить тебе. Даже сегодня, когда прозвучали слова о том, что те, кто хочет что-то сказать, должны сказать это сейчас, я хотел встать и сказать тебе, что я чувствую.

И тут, глядя ей прямо в глаза, Дэн задал вопрос, который, как мне казалось, он просто не способен был задать:

— Скажи, если бы я сегодня прервал церемонию, ты все равно вышла бы замуж за Пола?

Миена какое-то время молчала, прежде чем ответить.

— Что ж, теперь мы этого никогда не узнаем, не так ли? — сказала она, в то время как слезы катились у нее по щекам. Вытерев их рукой, Миена добавила: — Дэн, я больше никогда в жизни не хочу тебя видеть.