Прежде подобных мыслей не возникало, но сегодня отчетливо поняла, что являлась ненужной свидетельницей темных делишек Бонифациев и Вацлавов и до тех пор пока я молчала - пребывала в безопасности, но сейчас я ляпнула, не подумав. Логично, если сию секунду за мной выслали спецов с целью убрать мешающую муху.

Времени не оставалось на лишние думы, поэтому закинула в спортивную легкую сумку вещи первой необходимости, в том числе документы. Попрощалась с Большим Максом, пообещав когда-нибудь забрать его к себе. На цыпочках благополучно спустилась по лестнице, тихонько, как воришка. Позор какой. Тайком убегала из собственного дома.

Надела кеды для удобства передвижения, потянула дверную ручку ииии… За один шаг до свободы позади услышала разочарованный, уставший голос матери:

- Ты предсказуема…

Голос раздался со стороны темного зала. Боковым зрением я определила силуэт матери, сидевшей на диване с очередной порцией виски. Сегодня ее главной задачей оказалось, как можно сильнее напиться, тем самым забыв про непутевую дочь.

- Учти одно - уйдешь и забудь дорогу домой. Один раз в жизни мать попросила о чем-то, а ты…

- Я не стану шлюхой для богатого папика. Проси о чем угодно, но не об этом.

- Твой побег смешон. Румынский из-под земли тебя достанет. Не удивлюсь, если после твоего оскорбления, он уже спешит к нам.

- Я не сбегаю, а съезжаю! Не выбрасывайте  мои личные вещи, позднее их заберу.

Уже почти шагнув в проем двери, в последнюю секунду я замешкалась, разрываемая внутренними противоречиями, ведь из-за гордости возможно подставляла родителей и это пугало. Страх, что самоуверенный чиновник навредит родителям, все же червем разъедал душу. Но… Но я не могла пойти против принципов. Раз приняла решение, то не в моем характере отступаться от цели. Некогда предаваться меланхолии и обливаться горькими слезами.

Бросив заключительный взгляд в зал, увидела, как на диване царственно восседала мама, прокручивая между пальцами ножку бокала. Приняв мой отказ за жестокое предательство, она не пожелала на прощание посмотреть на дочь. И я тоже разочарованно отвернулась, взявшись за ручку.Последний шаг на улицу дался особенно тяжело, словно из меня щипцами медленно вырывали куски мяса. Один за одним. Очень больно. Принятое решение рикошетом отлетело и в меня.Стараясь игнорировать зудящее под ребрами чувство под названием грусть,  по телефону быстро заказала билет  на автобус. Легче всего затеряться в самом крупном городе северных земель. В столице.

Осталось дойти до вокзала без приключений. Дорога не слишком дальняя, безопаснее пойти пешком, чтобы не светиться на камерах в общественном транспорте и лишний раз не использовать карточку.Темным вечером народу предостаточно для того, чтобы затеряться среди них.  Все было спокойно до того момента, когда  увидела, как припарковались два джипа черный и белый, а оттуда, вышли трое статных, ухоженных мужчин, сошедших точно  с глянцевой обложки. Телохранители месяца. Выпуск десятый.По их беглому взгляду понятно, что те кого-то ищут среди людей.Бочком-бочком, стараясь не привлекать внимания, я свернула в глубину дворов. Как чувствовала вероятность погони, намеренно надев шорты, кеды и футболку - вещи удобные для бега.Несмотря на то, что физические нагрузки не мои достоинства, но в подобные минуты силы сами появлялись. Такое ощущение, что пробежала несколько километров. Остановилась, когда заколол бок и дышать стало уже нечем.

Немного отдышавшись, оглянулась и поняла, что забежала на бедную половину города. Аккуратные, очищенные улочки сменились разбитыми асфальтовыми дорогами. Фонари едва освещали дорогу под ногами, но даже так видны “бычки”, пакеты из-под еды и пустые бутылки. А еще жуткий смрад.Сама не поняла, как оказалась на старинных трубах, где так же как и много лет назад встретила компанию бедняков. Не до конца веря в происходящее, во второй раз повнимательнее оглядела замерших в одной позе молчаливых выпивающих молодых людей и удостоверилась, где нахожусь.

Как я здесь оказалась? Ноги сами принесли? Когда мне становится страшно, я бегу сюда!?

Бедняки отреагировали молчанием. Настороженно переглянулись, раздумывая  над тем, кто я и зачем явилась. Богачи по своей воле никогда бы не пересекли границу между двумя половинами города. Поэтому бедняки некоторое время пребывали в откровенном шоке и не действовали.

Пока меня не ограбили и не сделали нечто несомненно похуже, я запыхано протараторила:

- Джокер…Джокера не видели? Где он!?

Бедняки не торопились отвечать, а у меня, между прочим, мало времени в силу возможной погони.Одна ярко-накрашенная девушка в наряде, состоящим из растянутой майки и протертых старых джинсовых шорт, надула огромный пузырь-жвачку и громко лопнула его. После чего снисходительно окинула меня взглядом и, громко жуя жевательную резинку, соизволила ответить:

- Помню такого. Ты его шлюшка?

Я усиленно закивала на предположение.

Некогда придираться к словам. Жаргон в бедном районе весьма специфичен. Для меня, конечно, диковато данное понятие, но смысл вопроса понятен. Девушку интересовало состоим ли мы в любовно-сексуальных отношениях или же по-другому связаны. Возможно торговыми отношениями или криминальными? Скорее всего от моего ответа зависел бы и ее ответ.

- Его давно не видать на районе. Как уехал в южные земли к богатому ублюдку - папашке, так и не возвращался.  Сходи в его старый дом, возможно найдешь какие-то зацепки или контакты, правда, осторожнее. Там частенько собираются дедки и жрут водку.

И это вся информация? Чуть было не задала вопрос вслух и не заскулила от разочарования. Сходить в старый дом я не успевала по времени, иначе пропущу автобус до столицы.

К сожалению, у меня не осталось ни телефона Джокера, никаких способов связаться. Только в память о нем большой белый медведь. Впервые за время нашего расставания я целенаправленно подумала о Джокере, (не считая снов), и впервые искала встречи, хоть и вынужденно ради своего блага. Как комично, в трудную минуту просить его помощи.Увы и ах. Джокер не поможет. В свое время он дал выбор. Я ведь могла поехать с ним в южные земли в качестве наложницы, но я выбрала - не его, а свободу.Я молча в заключительный раз смерила взглядом оборванцев, посмотревших с очевидным намерением ощупать мои карманы на предмет денег. Здесь больше делать нечего, кроме как терять последние копеечки и драгоценные минуты, имеющиеся для побега. Прежде чем была схвачена и растерзана бедняками, воспользовалась эффектом неожиданности и рванула обратно в сторону богатой половины.

Несколько раз бедняки предприняли попытку остановить или возможно запугать, выкрикивая вслед похабные предложения.

- Эй, куда побежала? А скрасить наш вечерок?- А как же отсос? Сама ведь явилась?  - загоготала толпа.

Думаю, если бы хотели, то парни легко бы поймали, но по неизвестной причине отпустили. Возможно из-за упоминания клички “Джокер”?

Но некогда раздумывать и анализировать, на богатой половине тоже было не время расслабляться. Здесь ждали наемники Румынского. Быстрее из этого города. Подальше от Румынского. Подальше от прогнившей системы богатых и бедных. Подальше от всего, что дорого. От детства. От семьи. От приятных воспоминаний.

За двадцать минут я благополучно без происшествий добралась до автовокзала, где села на нужный автобус. По пути, прячась за шторкой, поглядывала на ночную автостраду, выискивая на дороге или среди пассажиров подозрительные лица.  К счастью, слежка отсутствовала или же велась скрытно.Но вряд ли я забуду те часы, проведенные в волнении и тревоге.

Спасибо всем за внимание и комментарии к бонусу!

Предательство по отношению  к родителям привело меня в столицу. В бедный район. Среди отрепья легче спрятаться, на богатой же половине необходимо пройти регистрацию в государственных органах, так что без вариантов, пока  за мной охотился Румынский.  Наличных денег хватило на съем более или менее приличной однокомнатной квартиры с хорошими, крепкими окнами на третьем этаже, где  отсутствовал риск ограбления или возникновения иной опасности для молодой, одинокой девушки.Первый месяц я жила будучи в постоянном стрессе: пряталась дома, редко выходила за продуктами. Если же выбиралась на улицу, то одевала кепки или капюшоны, по возможности скрывая женственность. О работе или учебе по началу не могло быть речи, но отсутствие финансов вскоре приперло к стенке и заставило выйти к людям.