– Никто не заметит, – прошептал я. – Просто не суетись.
– Я закричу, идиот.
– Да ты всегда угрожаешь, что закричишь.
Я продолжил раздевание, и тогда Эдит завопила:
– Помогите! Насилуют!
На пляже от шезлонгов оторвалась дюжина заинтересовавшихся. Эдит широко ухмыльнулась, показав клыки:
– Вот теперь ты вляпался в неприятности. А ведь тебя предупреждали.
– Нельзя обвинить мужа в изнасиловании собственной жены.
– Нет, ты, конечно, можешь меня изнасиловать, но только не в океане.
– Это приглашение?
Вырвавшись, Эдит неуклюже, по-собачьи поплыла к пляжу, встав на ноги, когда вода уже едва достигала колен, чопорно поправила купальник и поманила меня пальцем.
В понедельник я принялся за те необходимые изыскания, которые надо было провести в Нассау: пошел в офисы местных газет "Гардиан" и "Трибьюн", просмотрел их материалы и записал все показавшееся мне важным на пленку. Репортер "Гардиан" Конни Джо Джастис освещала приезд Хьюза, и мы дважды приглашали ее на обед, а я дал ей сто долларов в качестве предварительного аванса: она должна была посылать мне все новости о миллиардере и раскопать что-нибудь о его мормонской гвардии. В другой день я завтракал с вице-консулом Лу Кроссоном, человеком, официально приветствовавшим Хьюза на Багамах в прошлый День благодарения. Мы ели сэндвичи с копченой говядиной в деревянной беседке в тропическом саду заброшенного отеля. В газеты попало высказывание Кроссона, что он понятия не имел, кто приезжает; ему просто позвонили глубокой ночью и велели срочно ехать в аэропорт на встречу с "очень важным человеком".
– Что было неправдой, – рассказал он мне. – Я знал, кого еду встречать. Он должен был приехать еще в шестьдесят девятом году в то же время, но тогда визит отменили.
– И вы встретили его?
– Я проторчал в этом проклятом аэропорту два часа, прежде чем нужный самолет наконец соизволил приземлиться. Планер просто стоял в конце взлетно-посадочной полосы, а вокруг никого, кроме парочки мужчин, слишком молодых, чтобы быть Хьюзом. Мы пошатались вокруг, пока меня все достало и я предложил: "Слушайте, может, если я отвернусь, это поможет?" Такая возможность не исключена, сообщили мне, я повернулся к самолету спиной, простоял так пятнадцать минут, потом меня похлопали по плечу и сказали, что я могу идти. Вот и все.
– Так вы не видели, как Хьюз сходит с самолета?
– Никто не видел.
– Ну, может, кто-нибудь заметил его в отеле "Британия-Бич"?
– Его никто нигде не видел.
– Вот это может быть он?
Я показал Кроссону фотографию, переданную мне Ральфом Грейвзом. Ее прислал в "Лайф" какой-то свободный фотограф. Пожилой человек облокотился на перила балкона отеля, позади него на стене виднелось нечто, похожее на камеру внутренней телевизионной системы. Снимок был смазанным, но черты лица получились достаточно четко.
– Нет, – заверил меня вице-консул. – Я знаю этого человека. Он работает в "Ресортс интернейшнл".
В тот же вечер я протелеграфировал Ральфу: "ЭТО НЕ ОКТАВИО ТЧК ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ РЕЗУЛЬТАТ ОДИН ИЗ ЕГО ПОМОЩНИКОВ И ВОЗМОЖНО ДВОЙНИКОВ С уважением Эдит". А потом послал письмо вдогонку, в котором описал, как сначала идентификацию фотографии провел один из близких Хьюзу людей, а потом и он сам подтвердил это.
На следующий день я решился отправиться на остров Парадиз. Не то чтобы мне так уж хотелось подергать льва за гриву в его собственном логове – кстати, я до сих пор не встретил ни одного твердого доказательства, что Ховард действительно там скрывался. Просто хотелось посмотреть на это место.
– Поехали со мной, – предложил я Эдит.
Мы взяли такси, переехали мост, заплатили два доллара за платную дорогу, объехали кругом отель "Британия-Бич" и внесли дополнительную плату за право посещения пляжа. Перед нами предстал приятный песчаный берег, выгибающийся дугой; вокруг красовался лес из пальм и казуариновых деревьев. Мы рука об руку исследовали окрестности, пока не добрались до каких-то потрепанных деревянных строений, полускрытых густой растительностью.
– Вот здесь и живет Ховард, – заявил я.
Оказалось, что это колония йогов Свами Девананда, штаб-квартира которой располагалась в Монреале. Здания выглядели крайне рахитично, а постели, белевшие простынями сквозь ржавые оконные сетки, были не заправлены. Несколько человек уже собрались на полуденные упражнения: пара молодых девушек, группа пожилых мужчин и женщин, крупье из казино и седой старик.
– О, Ховард в гриме, – объяснил я Эдит.
– Прекрати подглядывать, и давай присоединимся к ним, – возмутилась она. – Тебе это пойдет на пользу. А то ты толстеешь.
– Хорошо. А как насчет тебя?
– Меня? Ты что, с ума сошел, парень? Я декадентская европейская леди. Я только наблюдаю. Это ты у нас спортивный.
Группа разлеглась на матах, разложенных на цементном полу. Я мужественно расстелил полотенце из отеля и уже через десять минут истекал потом и тяжело дышал.
– Стойка на голове, – скомандовала инструкторша.
Я внимательно изучил процедуру, уткнул голову в сложенные на полотенце руки, выгнул спину, стал перебирать ногами, поднял их и с ужасным шумом грохнулся прямо на бетон.
– Позвольте мне вам помочь, – предложила инструкторша и встала позади меня.
Я секунду покачался в воздухе, а потом шлепнулся, ободрав колени. Из тени пальмового дерева раздался смех Эдит. Остальные члены группы, включая старика, выгибались превосходно, их ноги, дрожа, тянулись прямо к солнцу.
Когда в отеле я вышел из душа, Эдит стояла на голове между кроватью и окном: голова на подушке, ноги вытянуты по стене. Ее лицо цветом напоминало томат.
– Уходи, – сквозь зубы прошипела она.
– А вот у меня стены под ногами не было.
– Да ты просто не подумал об этом. А мне надо жульничать. Старость – не радость.
– Ну, удачи, – ответил я и разлегся на кровати с томиком сенатских слушаний 1947 года, который вынес из библиотеки. Спустя три дня я почти закончил тысячевосьмисотстраничный том, а Эдит превосходно изгибалась и переворачивалась, стоя на голове и криво мне улыбаясь. В конце концов гимнастические упражнения, как им и положено, закончились падением тяжело пыхтящей начинающей спортсменки.
– Да! Я сделала это! Чувствую себя просто замечательно! Давай я помогу тебе!
Я присел на корточки между кроватью и окном. Она подняла мои ноги, прислонила их к стене и отпустила. Я тут же упал, ударившись голенью о спинку кровати, а когда закончил приплясывать и материться, заявил:
– Тут мало пространства для падения.
– Тренируйся перед дверью, – посоветовала жена.
В одних трусах я последовал ее инструкциям. Голову на подушку, хорошенько упереться руками. Задрать ноги вверх. Опереться ими о дверь. О, вид Эдит вверх ногами. Итак, попытка номер раз...
В эту самую секунду в замочной скважине загрохотал ключ, и, прежде чем я успел что-то предпринять или хотя бы крикнуть, дверь широко распахнулась, впуская багамскую горничную со швабрами и свежими простынями. Увидев мужчину, стоящего вверх ногами и стремительно обрушивающегося прямо на нее, она принялась испускать истошные ритмичные вопли. Я упал, зажав ее голову между ногами, как ножницами, и увлекая за собой прямо на пол коридора в компании моющих средств и чистых простынь. Уверен, что, пока я извинялся и успокаивал заполошно голосящую женщину, Эдит в номере валялась на кровати и пыталась унять истерический хохот.
Вечером того же дня я позвонил Дику в отель "Тауэрс" в Хьюстоне.
– У нас все в порядке, – поделился я впечатлениями. – Не слишком много полезной информации, но я впитываю атмосферу и не даю Эдит скучать. Тут на острове Парадиз есть колония по занятиям йогой, можно сделать Ховарда ее членом. Представь себе, он пытается сделать стойку на голове, опираясь на дверь, тут один из мормонских мафиози открывает ее, Хьюз вываливается в коридор и...
