Причина всех этих перезахоронений была, конечно, совсем иная — и, судя хотя бы по письму тов. Храпченко, заявлять о ней открыто власти почему-то избегали: это была какая-то удивительная политика собирания по всей Москве останков, имеющих с точки зрения коммунистических верхов положительную идейную или политическую ценность, и концентрация их в главном советском пантеоне — на Новодевичьем кладбище. Причем перезахоронения делались не только с кладбищ подлежащих ликвидации, но вообще отовсюду, кроме, может быть, Ваганьковского — традиционно второго по значению некрополя. И, разумеется, такие перезахоронения не могли быть в компетенции председателя комискусства. Распоряжения на этот счет, несомненно, исходили от какого-то не в пример более высокого начальства.

В некоторых источниках указано, что Сергей Михайлович Третьяков похоронен все-таки на Даниловском кладбище. Например, в энциклопедии «Москва». Но это не так. В архиве Третьяковской галереи хранится «Акт о перезахоронении останков П. М. Третьякова, В. Н. Третьяковой и С. М. Третьякова с Даниловского кладбища на кладбище Новодевичьего монастыря от 11. I. 1948 г.» Помимо акта и прочих бумаг в архиве есть и несколько фотографий. На одних запечатлен самый момент эксгумации: только что вынутые из земли останки Павла Михайловича и Сергея Михайловича уложены в новые гробы.

Другие фотографии сделаны уже на Новодевичьем кладбище: у края свежевырытой могилы, в окружении двух-трех десятков человек, стоят три гроба. Поэтому никаких сомнений в том, что Сергей Михайлович покоится где-то еще, кроме Новодевичьего, быть не может.

Но вот, что любопытно: в архиве соседнего Даниловского монастыря, среди карточек на погребенных в монастыре, есть и карточка Сергея Михайловича. Что же, выходит, Даниловский монастырский погост это уже третье кладбище, претендующее быть местом погребения Сергея Михайловича? Но, имея свидетельство А. Т. Саладина и зная содержание Акта перезахоронения 1948 года, версию с Даниловским монастырем можно уже совершенно не принимать во внимание. Зато эта карточка в монастырском архиве позволяет сделать другое небезынтересное заключение: поскольку Сергей Михайлович в монастыре погребен не был, а документы, тем не менее, на него там заведены, то, очевидно, Даниловское кладбище какое-то время состояло с одноименным монастырем в некой подчиненной связи, возможно, было своего рода «дочерним» погостом монастырского.

На Даниловском же кладбище сохранилась могила родителей знаменитых меценатов. Вернее, сохранился их памятник. Лежат ли под ним какие-то останки, и если лежат, то обоих ли родителей, точных сведений нет. Слева от главной дорожки, почти сразу за мемориалом погибших в Великой Отечественной, стоит широкий и крепкий обелиск с иконой Спаса в нише. На нем надпись золотом:

Казалось бы, кому может прийти в голову потревожить кости старших Третьяковых? Перенесение на элитное кладбище основателей крупнейшей картинной галереи как-то еще понять можно. Их как редкостные дорогие экспонаты из захолустного музея передали в столичный музей. Но вот что еще придумали тогда почитатели династии Третьяковых. В архиве Третьяковки хранится т. н. «Гарантийное письмо», согласно которому Мытищенская скульптурная фабрика № 3 обязуется произвести «На Даниловском кладбище: а) Изъятие праха Третьякова П. М. и погребение его на Ново-Девичьем кладбище, б) Изъятие праха Третьякова М. З. и погребение в могилу вместо праха Третьякова П. М., в) Передвижка памятника Третьякова М. З. на место памятника Третьякова П. М.»

Досталось же Третьяковым! И старшим, и младшим. Кстати, в «Гарантийном письме» почему-то ни слова не говорится о матери основателей галереи — об Александре Данииловне. Отца, выходит, перезахоронили на место сына (если перезахоронили?), а мать нет? Если судьба останков самих меценатов более или менее ясна, то их родителям эта волюнтаристская рассортировка по местам на кладбищах сослужила недобрую службу, — покоятся ли несчастные старички теперь под своим «именным» надгробием? — наверно утверждать невозможно.

Многие годы участок, на котором стоит этот монумент, оставался в полном запустении: ограда прогнила и местами вообще разрушилась, сам памятник накренился, крест на нем был сбит. Лишь летом 2010 года третьяковский мемориал сделался подлинным украшением всего кладбища: памятник был выровнен и увенчан крестом, надписи на нем вызолочены, кроме того, в новой ограде появился кенотав — памятник погребенным здесь некогда П. М. Третьякову, С. М. Третьякову и В. Н. Третьяковой.

Довольно далеко от родительского монумента, в глубине Даниловского кладбища, находится еще одна могила Третьяковых. У самой апсиды Никольского храма — часовни стоит едва приметный памятник — низкая колонна розового гранита. Там похоронены братья и сестра Павла Михайловича и Сергея Михайловича, умершие почти одновременно в младенчестве в 1848 году от эпидемии скарлатины — Даниил, Николай, Михаил и Александра. Это единственная могила рода Третьяковых, на которую никто никогда не покушался — не откапывал останков, не передвигал памятника.

Есть на Даниловском кладбище еще одно захоронение, имеющее непосредственное отношение к братьям Третьяковым и к их галереи. Это могила известного художника, коллекционера, попечителя Третьяковской галереи и друга П. М. Третьякова — Ильи Семеновича Остроухова (1858–1929). Кроме того, что Остроухов прославился как талантливый живописец и реставратор, а он лично участвовал в работах по реставрации кремлевских соборов, других храмом, кроме этого, он собрал уникальную коллекцию живописи, скульптур, икон, церковной утвари. Среди авторов собранных им произведений были Федотов, Саврасов, Поленов, Серов, Левитан, Врубель, Репин, Дега, Ренуар, Мане, Матисс. Его коллекция была столь велика и имела столь важное художественное и просветительское значение, что Остроухов создал и открыл для свободного посещения музей в собственном доме в Трубниковском переулке. После революции музей был национализирован, а Остроухов назначен его пожизненным хранителем. Когда же он умер, музей упразднили, а собранные им произведения разошлись по другим фондам, в основном — в Третьяковскую галерею.

Могила Остроухова, находящаяся у юго-западного угла церкви, представляет собой просторную довольно-таки площадку, огороженную гранитным сплошным парапетом, в восточной части которой, «в ногах», стоит потрясающий, выполненный в древнерусском стиле, каменный крест с изображенным на нем распятым Спасителем. Право же, стоит побывать на Даниловском кладбище хотя бы только для того, чтобы увидеть этот крест. Увы, ухоженной могилу Остроухова назвать никак не возможно.

До революции на купеческо-крестьянском Даниловском кладбище почти не было захоронений ученого сословия, по нынешнему — интеллигенции. Самым значительным, а, может быть, и единственным, таким захоронением здесь была могила профессора Московского университета Петра Николаевича Кудрявцева (1816–1858) — одного из лидеров «западничества», крупного общественного деятеля, историка, товарища и преемника Т. Н. Грановского. Увы, могила этого крупнейшего для своего времени ученого не сохранилась.

На кладбище можно еще отыскать несколько могил лиц благородного звания: например, здесь похоронен директор коммерческих училищ действительный статский советник Александр Николаевич Глаголев (1851–1906). Впрочем, это не более чем чиновник, хотя и довольно высокопоставленный, но отнюдь не интеллектуал и мыслитель, как Кудрявцев. Зато могила Глаголева вполне сохранилась до нашего времени. Черный гранитный обелиск этого государственного служащего и сейчас в прекрасном состоянии стоит у северного фасада Свято-Духовской церкви. Или вот могила еще одного «статского генерала» в глубине кладбища: невысокая, можно сказать, не по-генеральски скромная, беломраморная «часовня». Надпись на ней: Доктор медицины Действительный Статский Советник Гавриил Михайлович Воздвиженский. Скончался 10 ноября 1896 г. на 63 году от рода. А впереди могилы доктора медицины стоит гигантский восьмиконечный крест, какие можно увидеть разве на старообрядческих кладбищах, с надписью: Профессор Московского университета протоиерей Александр Михайлович Иванцов-Платонов. Скончался 12 ноября 1894 года. На Даниловском был также похоронен известный пианист, преподаватель Московской консерватории, Николай Сергеевич Зверев (1832–1893), — среди его учеников были Скрябин, Рахманинов, Зилоти.