— Йонж, может, ты все же придешь на мальчишник? — мне искренне нравился этот человек, как надежный друг и как профессионал своего дела.

— Хон, перестань! Я же твоему отцу ровесник, и уже давно не мальчик! Мне несколько не солидно расхаживать по мальчишникам. Но вот завтра ты от меня никуда не денешься, я буду на твоей свадьбе со своей благоверной!

— Ладно, ловлю на слове! А ты чего такой веселый?

Партнер ухмыльнулся:

— Да слишком все удачно совпало. Кетхум Си Ньюлинха на весь день улетел в клуб, и вернется только завтра утром. Так что я дал команду без лишнего шума доставить сюда его жену, — радостная улыбка озарила его лицо. — И что ты думаешь! Всего через десять минут моим парням удалось аккуратненько подобрать ее у входа в кафе на набережной и сейчас ее везут сюда. Поверь мне, у меня чутье. Хорошее начало всего дела — и завтра у нас все пройдет как по маслу, поверь!

— Лишь бы не сглазить, — засмеялся я, суеверно постукивая по деревянной столешнице.

Едва я успел закончить свою первую чашку кофе, как на столе Йонжа зазвонил коммуникатор. Напарник выслушал сообщение неизвестного собеседника и что-то буркнул в трубку. Он встал, потянувшись, и обернулся ко мне:

— Ну, допил свой кофе? Пошли вниз, там тьюди Тиньюнь Ти Ньюлинха доставили.

Всю дорогу до допросной Вьен шел молча, явно сосредотачиваясь перед непростым разговором. В чем-то я его понимал, ведь для него это была не просто очередная леди из высшего света, нет, это была любимая женщина его друга и господина, покойного герцога Фаннизе.

Наконец длинный коридор закончился, упираясь в массивную металлическую дверь. Дальше этой двери никто из посторонних не заходил, разве что в качестве пленника. За этим порогом находились камеры временного заключения, допросные и, наверняка, помещение для интенсивных дознаний, или, по старинке, пыточная.

Перед нами распахнулась очередная дверь, открывая доступ в небольшую комнату, весьма тускло освещенную парочкой светильников. Одна из стен целиком была закрыта зеркалом, наверняка прозрачным с другой стороны. Надо полагать, сейчас из-за зеркала на нас смотрят несколько специалистов, в том числе и психолог, внимательно отслеживающие поведение арестантки во время допроса. Обстановка комнаты была крайне скудна: небольшой стол, привинченный к полу и три пластиковых стула. На одном из них восседала пожилая леди, старавшаяся сохранить видимость невозмутимости и уверенности на своем лице. Негромкий стук закрывающейся двери вывел ее из задумчивости, заставив перевести взгляд на нас.

— Вьен Си Йонж! — гневно начала она. — Что ты себе позволяешь! Твои головорезы хватают почтенных тьюди прямо на улице! Да понимаешь ли ты, что с тобой сделает мой муж, когда узнает….

— Успокойтесь, уважаемая, — негромко, но уверенно оборвал ее Йонж, — мнение Вашего мужа, как и его возможный гнев, волнует меня меньше всего. Думаю, будет лучше, если я сразу обозначу свою позицию. В последнее время на мою госпожу, а Вашу внучку идет беспрерывная череда атак, порой незаметных, от мелкого саботажа и вредительства, до непосредственного покушения на ее жизнь, либо на жизнь близких ей людей. На данный момент я более чем уверен, что все проблемы будут устранены с исчезновением Вас, уважаемая тьюди, и Вашего супруга. Других вариантов решения данного вопроса просто не существуют. Вы находитесь здесь исключительно из-за Вашей внучки, пожелавшей оставить Вам жизнь, если степень Вашей вины невелика.

Лицо женщины утратило маску невозмутимости, она явно пребывала в шоке. Кажется, только сейчас тьюди Тиньюнь осознала, что от грубого насилия ее не защитят ни происхождение, ни статус, ни титулы. Здесь и сейчас ее жизнь полностью зависела от того, какое решение примет сидящий напротив нее мужчина.

— А где же Тхань? — спросила она дрожащим голосом. — Почему моя внучка не поговорит со мной сама?

— Госпоже герцогине будет очень тяжело принять решение о Вашей смерти, но она отдает себе отчет в возможности такого развития событий, — сочувствующе ответил Йонж, — и, думаю, подсознательно она хочет запомнить Вас доброй и любящей бабушкой, а не бездушной стервой, обрекающей своих потомков на смерть.

Глаза тьюди Тиньюнь сначала слегка увлажнились, потом одна упрямая слезинка пробилась и сбежала вниз, по щеке… за ней — другая, третья… и спустя несколько минут по щекам пожилой леди безостановочно потекли слезы. Я притих в своем кресле, молча наблюдая за разворачивающимся действом. Эта встреча была чем-то гораздо большим, чем простой допрос. Йонж задумчиво смотрел на пытающуюся взять себя в руки даму.

— Я не знаю, что именно вы хотите узнать, — дрожащим голосом произнесла она, — но я готова ответить на все ваши вопросы, и это не потому, что я боюсь смерти, ты меня знаешь, Вьен! — женщина горделиво вскинула голову, но из-за потекшей косметики это выглядело не очень впечатляюще.

— Я знаю, Тинь, — неожиданно мягко ответил Вьен, — и поэтому мне трудно поверить, что ты могла так поступить со своими внуками.

— Поступить… — рассеянно произнесла тьюди Тиньюнь. — А что вообще я могла сделать? Думаешь, мне было легко, смотреть со стороны, как мой безумный муженек убивает сначала моего любимого мужчину, а потом пытается убить и моих внуков? Смотреть, и быть не в силах что-либо сделать? Видит небо, я готова отдать все, за возможность спокойно жить своей жизнью, не боясь за свою дочь и внуков! Но кто мне может помочь? Ведь ты и сам, Вьен, не до конца уверен, кто из твоих людей верен тебе, а кто может оказаться человеком моего мужа!

— Тиньюнь, если я правильно тебя понял, то ты не слишком огорчишься смерти своего супруга? — спросил Йонж.

— Огорчусь ли я?! Да я буду целовать руки, которые избавят мир от этого чудовища! Если бы ты знал, как на самом деле проходит семейная жизнь в нашей, с виду крепкой и любящей семье! Этот мерзавец так и не простил мне роман с Аньхоном. Не проходит и дня, чтобы он не напомнил мне об этом, причем в самой унизительной форме, зачастую не стесняясь даже присутствующей рядом дочери! Все эти издевательства, унижения и даже побои, о которых не знают даже самые верные и близкие слуги, я уж не говорю про людей нашего круга.

— Хорошо, Тиньюнь, твое отношение мне понятно. И теперь, если ты не против, я все же хотел прояснить несколько вопросов. Первый, пусть и не самый главный сейчас: «Как умер Аньхон Си Фаннизе, мой друг, твой зять и отец нашей Тхань? Что заставило его молчать о личности его убийцы?»

— Придется начинать издалека, — протянула леди, собираясь с мыслями. — Думаю, все началось, когда Аньхон затеял строительство небольшого клуба в провинциальном городке Сычонь. Целью создания клуба был вовсе не коммерческий успех, ведь герцогство и без того приносило отличный доход. Нет, Аньхон рассчитывал получать компрометирующие материалы на политических оппонентов. Он планировал создать место, где человек нашего круга сможет предаться отдыху, не опасаясь салонных пересудов — ведь отдыхающего и расслабленного человека проще подловить на некоторых прегрешениях.

Я молчал, внимательно слушая рассказ аристократки. А ведь у герцога Фаннизе и у Конга мысли идут в одном направлении. Да и нынешняя герцогиня Фаннизе не отвергла с ходу предложение сохранить работу этого клуба. Владетели, политики… Тем временем, тьюди Ньюлинха продолжала рассказ:

— Управление целой провинцией требует немало времени, и для Аньхон привлек моего мужа. Мало кто знает, но тогда у нашей семьи возникли определенные финансовые трудности — мы лишились значительной суммы, вложив деньги в развитие хозяйства на Нумекре. Молодой Си Линь, так убедительно указавший бойнмау на их место, тогда еще сосал материнскую грудь, и некому было усмирить этих вампиров. В результате, все наши вложения в один далеко не прекрасный день сгорели вместе с фермами, подожженными восставшими тварями. Поэтому мой муж с охотой взялся за этот проект. Но, в отличие от зятя, его в первую очередь интересовала прибыль. Со временем он понял, что оказание услуг, выходящие за рамки закона, приносят гораздо больший доход, чем весь остальной сервис. Тогда эти прегрешения были не слишком большими: привезти дам полусвета подгулявшему дворянину, заправить кальян специфическими травками, и все прочее в этом духе. По сути, если как следует поискать, все это можно было найти и в столице, ничего по-настоящему серьезного. Во что это вылилось сейчас, думаю, вы и так прекрасно знаете, иначе я не сидела бы сейчас в этом подвале.