Захочет ли народ получить в правители незаконнорожденную выскочку, рядом с которой постоянно будет крутиться бывший бандит? Конечно, если других приемлемых альтернатив не будет, то захочет. Мы не будем пытаться обелить своих кандидатов. Больших усилий, чтобы понять, из какого дерьма они вытащены, не потребуется. Конкуренты попытаются поставить нам это в минус, а мы сделаем из этого плюс. Чаяния простого народа лучше поймет тот, кто вырос среди этого простого народа. Это же так романтично! Найденная незаконнорожденная дочь короля…

— Не волнуйтесь, конечно, самой вам не придется ничего делать. Все проблемы будем решать мы. Вы будете жить во Дворце, наслаждаться обществом родственников, устраивать балы, официальные приемы, праздники… Вы такая красавица! — я ведь даже не польстила, девушка и правда очень красива. — Будете менять наряды по семь раз за день…

Вот теперь я, похоже, вышла на нужную волну. Борьба не ее стихия.

— А вы уговорите Чи? — ну точно, как ребенок, даже интонация такая же.

Я уверенно кивнула. Конг уговорит кого хочешь, я в него верю.

Год металлической курицы (12057)

Тхань Ти Фаннизе:

Расставшись с Конгом, я отправилась домой, где меня уже ждали Рэйко и Пауль. Прошло чуть больше недели, а мальчики ни разу больше не подрались. Нет, дружескими их отношения назвать было бы сложно, но мирный нейтралитет был достигнут, и их уже было не страшно оставлять дома одних.

А вот в первые дни…

На следующий день своего пребывания в моем доме Пауль, успокоенный и покормленный завтраком, был отправлен в свою комнату с наказом, связаться с родителями и успокоить их.

Вернулся он с очень загадочным выражением лица. Мы как раз прощались с Монгом и Тэнко, но при виде Пауля брат резко объявил, что никаких срочных дел у них нет и они еще погостят у нас неделю-другую.

— Мои родители отругали меня за то, что я не вышел на связь вчера. Потому что ВСЕ остальные нашли время связаться со своими семьями…

По лицу Пауля было видно, что он опять начал сомневаться в нас и перестает понимать, что происходит.

Монг хмыкнул и вопросительно уставился на меня, уточняя, кому из нас на этот раз раскрывать глаза наивному ребенку. Рэйко молчал, задумчиво изучая начищенные ботинки Тэнко, стоящего напротив него.

— Пауль, я понимаю, что тебе проще поверить в то, что тебя сейчас обманываем мы, чем в то, что тебя обманывали в течение двух лет. Но сам подумай, зачем бы нам это делать? — я протянула руку и ласково погладила напряженного мальчишку по щеке. Часть его энергии сразу переметнулась ко мне, и Пауль заметно расслабился.

Я подмигнула Монгу, показывая, что все улажу сама, а он скосил глаза в сторону Рэйко, но я взглядом дала понять, что и тут все под контролем.

Попрощавшись с братом, я за руку потащила Пауля к себе в кабинет. Лисенка я очень вежливо попросила сделать мне чай, чмокнув при этом где-то возле уха. Он, конечно, хмыкнул ехидно, но зато не обиделся.

Усадив Пауля на диван, я подтащила стул и уселась напротив, взяла обе руки мальчишки в свои и, молча, подождала, пока он посмотрит на меня своими огромными голубыми глазами.

Вот глядя в эти глаза, я и начала объяснять, что, если бы мы хотели его обмануть, то действовали бы иначе, а вот те, кто покупают себе рабов, действительно должны переживать, чтобы никто не заподозрил их в этом. А значит, первое, что они должны проделать — успокоить свидетелей, то есть родственников. Когда доверие между нами снова было более-менее восстановлено, хотя сомнения у Пауля явно еще оставались, я предложила ему созвониться с любым из ребят и встретиться где-нибудь на нейтральной территории, например, в кафе или ресторане.

— Его наверняка отпустят, потому что иначе это поставит под сомнение факт его свободы. Или тебе выдадут какую-то мегауважительную причину, почему эта встреча произойти не сможет. Но логичнее всего, что вам дадут встретиться, только под присмотром. И, если твой собеседник будет считать, что вы в одинаковом положении, то несколько его ответов на правильно сформулированные вопросы, и ты получишь подтверждение, что тебя обманывали не мы.

Пауль задумался, потом снова позвонил своим родным и попросил узнать у них телефоны для связи с друзьями. Объяснил, что конкурс закончился слишком быстро и сами они обменяться телефонами не успели.

Мы втроем попили вместе кофе и пошли гулять по городу, устроили что-то типа экскурсии. Заодно заглянули в два ближайших к нам обычных университета Тиуджи, взяли списки факультетов с перечнем вступительных экзаменов по имеющимся направлениям и специальностям. Во время прогулки Рэйко большую часть времени молчал, но хоть не ехидничал и не дулся.

Ближе к вечеру вернулись домой, поужинали, и Пауль пошел перезванивать родителям. Выяснилось, что именно телефоны для связи оставили только трое, остальные выдали почтовые адреса. Уверена, что к емайлам прилагались какие-то более-менее логичные объяснения, но конечно, к нам они не дошли.

Пауль позвонил на все три оставленных телефона, и по двум из них ему вежливо отказали. Причем, если девушка сослалась на дикую головную боль и то, что ей какое-то время будет некогда… просто совершенно некогда встретиться! То парень просто буркнул: «Ну, ты же сам понимаешь, какие могут быть встречи!»

Третий звонок после такого заявления в принципе был не нужен, но я настояла, и в этот раз было получено согласие. На следующий день Пауль встретился в кафе в центре Туиджи с одним из своих знакомых. Один из охранников сопроводил его до места, подождал и привез обратно.

Пауль молча влетел в свою комнату и заперся там часа на два. Канал между нами функционировал нормально. Для передачи эмоций и душевных переживаний он, конечно, был еще слишком слаб, но физическую боль я бы ощутила. Поэтому мы с Рэйко закрылись в моей комнате, и я устроила лисенку небольшую компенсацию за переживания последних дней.

Сначала я, пусть и немного с опозданием, наказала его за устроенную драку. Эротично, ласково, ловя виновато-преданный взгляд и жаркий шепот: «Простите, тьюди, такого больше никогда не повторится…» Привязав лисенка к кровати, я заставила его метаться по ней, извиваясь сначала от ударов флогера, потом от моих поцелуев.

Стук в дверь прозвучал почти вовремя — Рэйко уже кончил, но еще не совсем пришел в себя после оргазма. Быстро отвязав ему руки и накрыв покрывалом, а на себя накинув халат, я выползла в коридор.

— Простите, леди… Я помешал… — Пауль вспыхнул почти мгновенно и отвел глаза в сторону.

— Если бы мне совсем не хотелось выходить, я бы сказала тебе об этом. Не переживай, — утешила я мальчишку. — Прикажи подать в гостиную чего-нибудь перекусить и жди нас там. Мы спустимся через десять минут.

Заедая чай вкусными пирожными, я выслушала краткий пересказ о встрече, выслушала извинения Пауля за то, что он усомнился в моей честности… И задумалась о том, что мне теперь делать с имеющимися сведениями. Фирма моего деда занимается торговлей рабами. По-моему, это не то знание, которое можно спокойно проигнорировать. Я решила, что глупо сейчас дергать Конга из-за такой мелочи, к тому же когда уверена, что он будет согласен со мной. Почти вся деятельность клуба могла считаться законной с небольшой натяжкой, но торговля людьми — это было уже явным перебором.

На следующий день я съездила в главный офис Кьентрена Туиджи и выяснила суть договора между ними и фирмой моего деда. Тут все было вполне законно. С Диспонта присылали результаты исследований, обычных чонянлиней Кьентрены пытались пристроить своими силами, позволяя им жить какое-то время за городом, как я поняла — в небольшом селении-загоне, и выдавая им ежемесячную небольшую ренту от государства. На такую же ренту существовали и обитатели окраин, решившиеся встать на учет.

Государство оплачивало курсы по получению наиболее востребованных специальностей, но, само собой, не обучение в университетах! Правда, последние иногда соглашались обучать изгнанников с Диспонта, если у тех были высокие баллы на выпускных школьных экзаменах, грамоты по каким-нибудь олимпиадам, а, главное, если какой-нибудь представитель Кьентрена соизволял сообщить об этом университету. То есть если у родителей изгнанника были или связи, или деньги на взятку.