Джия убиралась в квартире Джека — всего лишь дружеский жест по отношению к нему. Он не желал нанимать домработницу и обычно убирался сам. Но по мнению Джии, способности Джека в домоводстве оставляли желать лучшего, и поэтому она решила удивить его, придав квартире приличный вид. Ей хотелось что-нибудь для него сделать. Он всегда старался чем-нибудь порадовать ее, но был такой замкнутый, что она не знала, как ему отплатить за его внимание. И вот однажды она «позаимствовала» у него второй ключ от квартиры и после ленча, когда была уверена, что его нет дома, прошмыгнула в квартиру.

Она знала Джека как забавного эксцентрика, который работал в неурочные часы по неурочным дням в качестве консультанта по охране — неизвестно, где это, — и жил в трехкомнатной квартире, забитой всяким хламом и ужасной старой мебелью. У нее закружилась голова, когда она впервые пришла к нему. Он обожал фильмы — старые, новые, хорошие и плохие. Он был единственным знакомым ей мужчиной, у которого не было никаких визитных карточек, и он так ненавидел ставить под чем-либо свою подпись, что даже не имел счета в банке. И всегда платил наличными.

Она тщательно убиралась, продвигаясь постепенно в этом нелегком труде, пока не обнаружила скрытое отделение в старом дубовом секретере, который она начала было полировать лимонным маслом. Джек любил дуб, и она также училась его любить — он ведь тоже обладал характером. Тайник открылся, когда она просматривала его последние приобретения — «кое-какую чепуху»: красно-зеленую кружку с ежегодного праздника сирот и значок курсанта военно-воздушного училища.

В темноте за панелью что-то сверкнуло. Она с любопытством протянула руку и коснулась чего-то холодного, металлического. Вытащив этот предмет, она с удивлением уставилась на него. Пистолет!

Ничего страшного! У многих в этом городе есть оружие для защиты. Ничего необычного.

Она опять заглянула в отверстие. Там оказались и другие сверкающие вещички. Она начала их вытаскивать. По мере того как она извлекала из тайника один пистолет за другим, в ней нарастала тошнота. Она пыталась убедить себя, что Джек просто коллекционирует оружие — по крайней мере, два пистолета из двенадцати вполне можно было назвать коллекционными. Ну ладно — пистолеты. А как же все остальное: коробки с патронами, кинжалы, кастеты и прочие смертоносные вещи, которых она никогда раньше даже не видела? Среди оружия она нашла три паспорта, водительские права и прочие документы, все на разные имена.

Джия села и уставилась на коллекцию, внутри у нее все застыло. Она все еще пыталась убедить себя, что все эти вещи необходимы Джеку для работы в качестве консультанта по охране, но глубоко внутри прекрасно понимала — все, что лежит перед ней, незаконно. И даже если допустить, что у него есть разрешение на все оружие, невозможно, чтобы были зарегистрированы эти паспорта и права.

Джия все еще сидела не шевелясь, когда он вернулся с одного из своих загадочных заданий. Когда он увидел все, что она нашла, на его лице появилось виноватое выражение.

— Кто ты? — спросила она, откачнувшись, когда он опустился перед ней на колени.

— Я — Джек. Ты же знаешь.

— В самом деле? Я даже не уверена, что тебя зовут Джек. — Она чувствовала, как внутри ее нарастает ярость, и уже повышенным тоном задала тот же вопрос: — Кто ты? И что ты делаешь со всем этим?

Он рассказал ей несколько приукрашенную историю о том, что он мастер по раскрутке всякого рода дел. За некоторую плату разыскивает украденную собственность и вообще помогает людям, когда полиция, суды и прочие официальные каналы не способны этого сделать.

— Но все эти ножи, пистолеты и прочие вещи... Они ведь для того, чтобы причинять людям зло!

— Иногда доходит и до этого.

Ей представился Джек, стреляющий в кого-то, сбивающий с ног и забивающий дубинкой до смерти. Расскажи ей кто-нибудь подобные вещи о человеке, которого она любила, она бы рассмеялась. Но оружие лежало перед ней. И Джек сам говорил ей об этом!

— Значит, ты просто наемный убийца!

Он покраснел.

— Я работаю только на своих условиях. И, кроме того, я никому не делаю ничего такого, чего бы они уже не сделали другим. Я собирался рассказать тебе, когда думал...

— Но ты причиняешь людям зло!

—  Иногда.

Это становилось кошмаром.

— Почему же ты это делаешь?

— Потому что делаю. Я такой, какой я есть.

— И тебе нравится, когда ты делаешь людям больно?

Он посмотрел в сторону, и это было достаточно красноречивым ответом. Как будто один из его ножей вонзился ей в сердце.

— Ты сотрудничаешь с полицией?

— Нет, — сказал он с явной гордостью. — Они даже не знают о моем существовании. Ни они, ни нью-йоркские власти, ни налоговая инспекция, ни даже правительство США.

Джия поднялась и крепко обхватила себя за плечи. Неожиданно она почувствовала страшный холод. Ей не хотелось задавать этот вопрос, но она должна была его задать:

А как насчет убийств. Ты кого-нибудь убивал?

— Джия... — Он вскочил и шагнул к ней, но она откачнулась.

— Отвечай мне, Джек! Ты когда-нибудь убивал?

— Случалось. Но это не означает, что этим я добываю средства к существованию.

Ей показалось, что ее вот-вот вырвет. Человек, которого она любила, оказался убийцей.

— Ты убивал!

—  Только тогда, когда не было другого выхода. Когда я должен был так поступить.

— Ты имеешь в виду — когда хотели убить тебя? Когда стоял вопрос: убить или быть убитым?

«Пожалуйста, скажи да, пожалуйста».

Он отвел глаза.

— Что-то в этом роде.

Понимай как знаешь. Чувствуя, что у нее вот-вот начнется истерика, Джия побежала. Подбежала к двери, сбежала по ступенькам, схватила такси, доехала до дома, забилась в угол и слушала телефон, который звонил, и звонил, и звонил. Когда Вики пришла из школы, Джия просто сняла трубку и повесила ее на крючок. И с этих пор больше не разговаривала с Джеком.

— Отойди от окна. Я скажу, когда он придет.

— Нет, мамочка! Я сама хочу его встретить!

— Хорошо. Но когда он придет, пожалуйста, не прыгай и не суетись вокруг него. Просто мило и вежливо поздоровайся и отправляйся в свою комнату. Поняла?